Брусничный пирог (рассказы)

Хочу рассказать про свою бабушку, мамину маму.
Мне жаль, что проведённого с ней времени было так мало. Всего то по паре летних месяцев в году, да два новых года. Как бы кощунственно это ни звучало но её я люблю и уважаю больше всех родственников.
Родилась она в августе. Львица – красивая, статная, непреклонная и даже властная порой. Семья была зажиточная, кулацкая. Всю жизнь бабушка с обидой вспоминала гонения и прозвища «барыня-кулачка». Прапрадед, помимо всего остального, табак выращивал. Семья была большая и без дела не сидела. Говорит, режем табак для сушки, он руки разъедает сил нет, а на улице молодёжь гуляет, песни поют. Писали на руки, чтоб заразу не подцепить, а гулять… куда с такими руками. Запрещали колядовать, прапрадед считал – колядки это повод хлеба подкопить, да семью вытянуть. Дом полон – у других не отбирай! Однажды бабуля моя на колядки удрала, наколядовала чего-то, а куда девать?! Подругам отдать не догадалась. Пришла домой и собак угощать принялась. Прапрадед увидал… выдрал так, на всю жизнь с хлебом баловать охота отпала.
В 14 к ней сватов засылать начали, а парень, на которого она заглядывалась запоздал. Его сваты вторыми в хату шагнули. Бабуля фыркнула «лучше за незнамого, чем за знамого…», на том и порешили. Стали к свадьбе готовиться, жених знатный, хоть и старше прилично – агроном!!! Вот он невесте и признался, что онанировать любит. А кто тогда слова такие слыхал. Сидят они с подругой на лавочке, та парням местным хвастает: «Свезло Таське с женихом и агроном, и онанист не то что вы неучи». Парни по сообразительней были, наваляли жениху по первое число и он быстренько переехал… Бабушка от позору учиться уехала, на ветеринара. В 16 уже коровам во всю «хвосты крутила». Потом революция, раскулачивание, ссылка и похороны половины семьи по дороге. А дальше как снежный ком…
Первое замужество. 3 детей, а вот куда дед делся, не знаю. Детей кормить надо было, бабушка пошла в рыболовецкую артель. Сети наравне с мужиками тягала. Потом второй муж + 1 ребёнок + беременная пятым. Муж военный, переезд. На пути деревня была, карантин, холера. Объезда нет, а в часть по расписанию прибыть нужно. Ехали ночью, контрабандой. За неделю похоронила четверых детей, да и сама чуть богу душу не отдала. Но родила мамину старшую сестру. Говорит муж хороший был, хоть и жили тяжко, да в ладу. Потом родилась мамина средняя сестра, их отец пропал без вести (Великая Отечественная шла во всю). Артель распалась и бабушка пошла в другую. На прииск – золото мыть. Рассказывала однажды как тяжело было. Даже передавать не хочу, нереально это человеку вынести. А дети дома одни. Старшей 4 года и младшая на её руках. Тетя говорила: «А как было не водиться, мне же за нянькание пенку с молока давали…». Потом третий муж. Моя маман народилась под мостом, не успела бабушка с поля добежать, 1 кг 100 гр. Мама смеялась – кулёк сахару! Потом дядька их младшой. Аборты после войны запрещали (подсудное дело), а как четверых поднять?! Бабушка поднимала брус на забор и роняла на живот, хотела выкидыш сделать. Не получилось. Дядька сбитый уродился, всю жизнь в шахте проработал. Дед гулящим оказался, да и выпить не дурак. А росту здорового был, бывало припрётся под мухой, на пороге упадёт и отключится. Бабуля его фейсом об порог настучит от всей души да и завалит на лавку у порога. А он потом по всей деревне носится, выясняет где его так приложили. Рукастый говорит был, но бестолковый. Потом ребёнка на стороне прижил, тут уж бабуля не стерпела. Сидит дед на лавочке, промеж двух окон, а бабушке новость эту сообщили. Она чего-то делала и в дом зашла с ножницами для стрижки овец – кайся гад. Он в отказ. Не вытерпела, фуганула ножницы со всего маху. Возле его головы на половину лезвия в стену вошли. Он из хаты ломанулся и всё… опять одна осталась. Когда дети начали учиться и свои семьи создавать появился четвёртый муж. Гражданский, дед Афоня. Его я помню, хоть и маленькая совсем была. Он меня на велосипеде катал и добрый очень был. Но алкаш конченный, так и сгорел по пьяни. Сватов к ней засылали лет до 80, но только рукой махала: «на что они мне теперь, портки их стирать…»
Вообще не помню её без работы, постоянно при деле. Даже телевизор не очень любила, больше радио, говорила от работы не отвлекает. И бабулек на лавочке не приветствовала – бездельницы, только бы языками чесать. По лесу за грибами-ягодами носилась до 83. Причём правда носилась. Я уж и места все знала и бегала шибче её, а всё равно на условную полянку выйдешь, она уже там грибы чистит. Правило было грибы чистить в лесу. И воздухом подышишь, и дело сделаешь, и дома грязи меньше.
Умерла в 86. Пыталась бочку с водой на огороде перекатить. Бочка дёрнулась, бабуля пожалела воду и дёрнула на себя. Лопнул какой-то сосуд (я в медицине не очень), пошла горлом кровь. Кровопотеря несовместимая с жизнью. Для всех – не для неё. Была в коме, пока мы все не собрались. Очнулась, попрощалась, тётю назначила старшей в семье, наставления всем сделала и отошла…
Мама часто видит её во сне, она предупреждает о неприятностях. Причём не только родственников бережёт, а всех кого знала. Ко мне не приходит, но думаю рядом всегда. Без неё я бы не выдержала. Часто ловлю себя на том, что становлюсь на неё похожа. Даже слова, движения и характерец безаппеляционный всё от неё.

Про бабушку могу рассказывать часами, но иногда слов просто не хватает.
Если есть рай – она точно там!!! Эти строчки маленький мой личный памятник ей.