Рыжая. Горькая история.

У каждого в жизни есть поступки, за которые мучительно стыдно. Банально, но справедливо. Кто-то вспоминает о них часто, перебирает в памяти, сладко страдает - мазохисты. Я вспоминаю редко, но уж если вспоминаю… Воспоминания эти ассоциируются у меня с рваными полузажившими ранами: вот слегка затянулась, и тут снова- на!- как неровным краем металла в живое мясо. Потом не заживает, бередит. И болит, так болит…

Она смотрела на меня влажными карими глазами, и, кажется, с надеждой. Я не помню. То есть глаза ее я помню, а насчет надежды - сложновато. Мне было все равно. Я была после нетрезва, вся в своих катастрофах, мне было одиноко и, наконец, банально скучно. Я гуляла по ночному городу, страдала, и тут подошла она. Доверчивые карие глаза, взгляд снизу вверх, и такая рыжая, как будто в ней костёр отражался. «Рыжая!»- радостно воскликнула я - и она тоже обрадовалась, стала пританцовывать вокруг меня, мягко переступая с лапы на лапу. «Я буду звать тебя Рыжая. Да, Рыжая? Ну? Гулять? Пошли со мной гулять!»- и она пошла со мной, бездомная рыжая псина, которая в ту ночь спасала меня от себя самой.

Мы прошли полгорода. Я рассказывала ей про свою жизнь, про то, что люди суки, и вообще «нет, ребята, все не так, все не так, как надо». Она то трусила рядом со мной, иногда пропадала куда-то – тогда я звала ее, и она сразу появлялась из ближайших кустов, довольная, рыжая, и смотрела на меня так, как будто хотела сказать: «Ты чего? Я тут, я просто на секундочку, а так я тут, с тобой». Иногда забегала вперед меня, оборачивалась и заглядывала мне в глаза, смотрела влажным ласковым взглядом, доверяла, и я видела в нем вопрос: «Не бросишь?».

Алкоголь постепенно выветривался, наступал рассвет - а в рассвете уже не так безнадежно себя чувствуешь, как ночью- и я понимала, что собаку мне вести решительно некуда. То есть можно попытаться, конечно, но не нужна она мне. Была нужна, а сейчас уже нет.
«Рыжая, пойдем-ка!»- я открыла дверь какой-то парадной- «Иди, иди!»- она послушно вошла. Я закрыла за ней дверь и быстро пошла прочь. Жалко, конечно, ну а что поделаешь?

Стукнула дверь, дверь той парадной, куда я привела Рыжую - без замка дверь была, открывалась наружу… Конечно, она догнала меня. Радостно обежала вокруг меня, ткнулась мордой в ноги- нашла! «Черт! Ну что мне с тобой делать? Я замерзла уже, домой пора, жрать, спать, и вообще…Пшла! Пошла вон! Кыш отсюда!»- Рыжая остановилась, не понимая, почему на нее вдруг кричат, подождала несколько секунд, а потом снова догнала меня. «Твою мать, а? Парадняк нужен. С кодовым замком. Запереть ее там»- я шла мимо дома, крутила головой и искала подходящий. Рыжая уже не шастала по кустам, не отставала ни на шаг, только иногда, как ночью, забегала впереди меня и пыталась поймать мой взгляд. Я увидела подъезд. С кодовым замком. Подобрать легко. «Ну, заходи! Заходи, говорю»- она посмотрела на меня, чистый грустный взгляд, доверчивый и такой… человеческий, что ли - и зашла. Я захлопнула за ней дверь, поймала машину и поехала к себе, в теплый и сытый дом…

Прошло больше пятнадцати лет с момента, как это случилось. Я редко вспоминаю эту историю. Но, когда я ее вспоминаю, мне становится так мучительно стыдно, так больно и тошно, что не хочется жить.