В поэзию Марины Цветаевой из...Календаря

Первое воспоминание от Лавиты, ответ на воспоминания Моники


Цитата от Lavita



Не могу не откликнуться своим воспоминанием первого знакомства со строками Марины. Хоть и не таким щемящим, но все же...

Фантастически-нефантастическая история знакомства с Поэзией Марины Цветаевой.

Мне было 12 лет. Поэзия уже включила свой мощный магнит, но пока не на полную силу. Уже была девчоночья тетрадочка со стихами, которые переписывались, иногда красиво каллиграфически, иногда — стремительно ,захлебываясь буквами — только бы успеть, ухватить из воздуха эту звенящую струну, которая будоражит душу.
Но в предпочтениях была фантастика. Одноклассник дал на несколько дней неведомыми путями добытый сборник из серии "Библиотека советской фантастики". Сборник со странным названием : "Нефантасты в фантастике". Открывала этот альманах повесть Владимира Тендрякова "Путешествие длиной в век". Удивительное произведение. Классик "деревенской прозы" и вдруг... Фейерверк необычных, умопомрачительных идей: передача личности с планеты на планету, создание "спектакля без зрителей" - когда люди не смотрят, сами участвуют в предлагаемом сюжете, своими эмоциями непрофессиональных актеров заставляя его совершать немыслимые повороты. Проживая в благополучно-обустроенном мире кусочек жизни, полной лишений и бед. Еще запомнились слова одного из героев о том, что стремиться нужно не к бессмертию личности, а к бессмертию всего человечества.
Но самая главная Встреча в этой повести— Стихи. Сначала "Скифы" Блока. Эти строки уже были знакомы. А вот эти строчки, на которых держится самая пронзительная часть сюжета — о ностальгии человека, вернее, его копии, на чужой планете:

Имя твое — птица в руке
Имя твое — льдинка на языке

-ошарашили, оглушили, почти контузили. Шум в ушах. И только нежный серебряный бубенец - вызванивает:

Камень, кинутый в тихий пруд
всхлипнет так, как тебя зовут...

...это невозможно. Так не бывает. Настоящая нежность — она же только в сердце. Ее не- мыс-ли-мо выразить словами!
Нет. Бывает. Возможно. Мыслимо.
Но кто? Кто способен написать строки не рукой, нееет — рука не может выплеснуть на читателя море... Кто?
Начались поиски. Почему-то не могла обратиться с вопросом к взрослым — словно это была тайна, которая только между мной и неведомым автором. Словно стихи эти — письмо только для меня.
Лихорадочно перерывала тонны поэтических сборников — тщетно. И лишь спустя несколько месяцев судьба сжалилась: в двухтомнике (уже не помню, как он назывался, кажется, "Русская поэзия на рубеже веков") , перелистывая очередную страничку, почувствовала, как сначала вздрогнуло, а потом бешеным галопом застучало сердце — вот оно, волнующее, ставшее наваждением, "Имя твоё..."

Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим — сон глубок.

Марина Цветаева. Всего несколько небольших стихов в той книге — тогда она была нежелательной гостьей на страницах поэтических альманахов. Перечитывала их снова и снова, и они сами врезались в память. Навсегда.

Дальше было проще. Стихи обрели имя. И пусть это имя не звучало на уроках литературы, но учительница, взяв с меня обещание молчания, дала на время раритет — древний сборничек цветаевских строк. В библиотеке очень суровая Зинаида Николаевна, услышав кодовое имя "Цветаева", вдруг вспыхнула румянцем и... пригласила в гости. А там... Подборки журналов с закладками на заветных цветаевских стихах, стопка редких публикаций о ней — всё, конечно, по принципу: "Не шарь по полкам жадным взглядом, здесь книги не даются на дом" - но это было тем самым живительным глотком для жаждущей цветаевской поэзии девчонки. Моя "цветаевская" тетрадка наполнялась...
...а началось-то все с "нефантаста".
Фантастика...