Были и мифы Петербурга

Лермонтов в Петергофе



Лермонтов в форме лейб-гвардии Гусарского полка. Выполнен П.Е. Заболотским, учителем живописи Лермонтова.


Поблизости Петергофа находился военный лагерь, куда Лермонтов в 1833 и 1834 годах выезжал со Школой юнкеров на летние учения.
Знакомство Лермонтова с Петергофом состоялось уже в первые дни пребывания в северной столице, т.к. останавливались они с бабушкой по приезде в Петербург в доме вдовы брата бабушки - В. Н. Столыпиной, дача которой находилась на Петергофской дороге.

Монплезир. С террасы этого дворца, построенного Петром I, открывался вид на теряющуюся в дымке гладь Финского залива. http://forum.say7.info/post4805942.html#4805942
У Монплезира лодочники предлагали морскую прогулку.
Юный Лермонтов давно мечтал о встрече с морем. По описаниям в романтической поэзии оно представлялось ему бушующим, вечно мятежным и полным тайн. Стихотворение В. А. Жуковского о море он читал на торжественном акте в Московском пансионе с таким чувством, что вызвал громкие аплодисменты. Со словом «море» связывались пушкинское «Прощай, свободная стихия...» и океан в поэмах Байрона.
И вот мечта сбылась, в письме к С. А. Бахметевой он сообщает, что даже «на лодке ездил в море». Но первая встреча несколько разочаровала поэта:

И, наконец, я видел море,
Но кто поэта обманул?..
Я в роковом его просторе
Великих дум не почерпнул;
.....................
(На зло былым и новым дням)
Я не завидовал как прежде,
Его серебряной одежде,
Его бунтующим волнам.




Пока он стоял на берегу, вглядываясь в туманную даль рождался лермонтовский «Парус».

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?...

Играют волны — ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы! Он счастия не ищет
И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!



Бывшее учебное поле лейб-гвардии Драгунского полка (ныне на этом месте в Петродворце сквер, который тянется вдоль ул. Коминтерна от бульара. Разведчиков до Озерковской ул.). Здесь в палаточном лагере, Лермонтов, поступивший в Школу юнкеров в Петербурге, дважды (в 1833 и 1834 годах) проводил полтора-два летних месяца на учениях.

Автопортрет Лермонтова.

Уже по возвращении в Петербург Лермонтов так описывал свое лагерное житье в письме к М. А. Лопухиной: «Я не подавал о себе вестей с тех пор, как мы отправились в лагерь, да и, право, мне бы это не удалось при всем моем желании. Представьте себе палатку в 3 аршина в длину и ширину, в 21/2 в вышину, в которой живет три человека со всей поклажей и доспехами, как-то: сабли, карабины, кивера и проч., и проч. Погода была отвратительная из-за нескончаемого дождя, зачастую по два дня сряду мы не могли просушить платье; тем не менее эта жизнь мне отчасти нравилась; вы знаете, милый друг, что у меня всегда было пристрастие к дождю и грязи, и теперь, по милости божьей, я насладился этим вдоволь».
Неподалеку от лагеря сняла дачу любящая его бабушка - Е. А. Арсеньева. Товарищ Лермонтова по юнкерской школе вспоминал впоследствии: «Живя каждое лето в Петергофе, близ кадетского лагеря, в котором в это время стояли юнкера, она ‹Е. А. Арсеньева› особенно бывала в страхе за своего внука, когда эскадрон наш отправлялся на конные учения. Мы должны были проходить мимо ее дачи и всегда видели, как почтенная старушка, стоя у окна, издали крестила своего внука и продолжала крестить всех нас, пока длинною вереницею не пройдет перед ее домом весь эскадрон и не скроется из виду».

Среди будней лагерной жизни юнкеров ждало и развлечение: 1 и 2 июля им разрешалось принять участие в ежегодных народных гуляньях в Петергофском парке. Правда, идти можно было "не иначе как командами, при офицерах", поодиночке же, как гласил приказ, выходить из лагеря строго запрещалось.
Сохранилось немало восторженных описаний современниками многолюдной толпы, иллюминации, затейливого фейерверка. Лермонтов же в озорной поэме «Петергофский праздник» только мельком упомянул
Узоры радужных огней,
Дворец, жемчужные фонтаны,

на фоне которых

Толпа валит вперед, назад,
Толкается, зевает праздно.


Автограф стихотворения "Парус".