Рассказы о полуродственнике. Правдивые
Рассказы о полуродственнике. Правдивые
Расскажу о моем полуродственнике. Мой полуродственник — человек высокой культуры, прекрасно образованный, видный деятель искусств, очень умный. Если бы не эти обстоятельства, я бы, наверное, давно проломила ему голову, потому что полуродственник отличается руками-крюками, бытовым экстремизмом, поразительным словоупотреблением и ещё целым рядом трудноформулируемых особенностей. Когда полуродственник был ещё молод, в суровых и минималистичных условиях общаги он варил пельмени. Ему были выданы: кастрюлька, пельмени и полотенце. Полотенце — затем, чтобы он прихватил им горячие кастрюльные ручки и слил воду, когда пельмени сварятся. Он догадался, что пельмени надо варить в кастрюле. Крепко поразмыслив о том, как в процессе приготовления пельменей может участвовать полотенце, он использовал его следующим образом: обмотал полотенцем руку и стал вылавливать пельмени из кипящей воды. Неоднократно он вывихивал себе пальцы, отбивал копчик и тому подобное. Что касается словоупотребления: во времена более стабильные и изобильные, чем те, когда он варил пельмени, полуродственник радушно предложил гостям: «Кушайте мастурбу!» — к дикому восторгу собравшихся (он имел в виду бастурму, если что).
Однажды я поставила на кухонный стол пакет с продуктами и попросила полуродственника побыть на кухне пять минут, буквально пять минут, и проконтролировать котов, которые могут продуктами заинтересоваться и часть уничтожить, что при их проворстве будет совсем даже неудивительно. Вернувшись на кухню через проанонсированные пять минут, я обнаружила пакет, всё так же стоящий на столе; кроме того, я увидела посреди кухни — вскрытую упаковку с куриными запчастями, в одном углу — одного белого кота с куриной ногой в зубах, в другом углу — другого белого кота с куриной ногой в зубах, а также черных кошек и полосатого Франца, пребывающих в большом волнении по поводу происходящего, и, наконец, полуродственника, лениво набирающего смс в своём телефоне и болтающего посреди этой куриной вакханалии уже собственной, не куриной ногой. Причём всё это бросилось мне в глаза во всех подробностях, одномоментно и мощно, как боксёрская груша прилетает в лоб зазевавшемуся новичку, зашедшему просто посмотреть тренировку. Орала я, конечно, долго и нецензурно, щедро награждая полуродственника красочными характеристиками, заглядывая в глубины его подсознания и агрессивно интервьюируя. Если сделать краткую выжимку из этого интервью, получится примерно так:
— Ты не видел, что они воруют продукты (козёл)?!
— Но ведь пакет стоит на столе, всё в порядке...
— Ты не видел, что его содержимое несколько сократилось (козёл)?!
— Ты сказала следить за пакетом, а он на месте...
— Ты не видел, что они запрыгивали на стол и рылись в пакете (козёл)?!
— Как-то не обратил внимания... А сам пакет на месте!
— Ты не видел, что они жрут курицу (козёл)?!
— Ну, вообще-то я видел... Но пакет-то на месте...
— Почему ты не связал наличие пакета с продуктами и пожирание котами не пойми откуда взявшейся курицы — не из воздуха же она появилась (козёл)?!
— Как-то не связалось... Я подумал — вот как хорошо, кушают что-то... И пакет на месте...
— Ты не видел, что посреди кухни валяется вскрытая упаковка с куриными запчастями (козёл)?!
— Как-то не зафиксировался... А пакет-то — вот он, на месте...
— Тебя не смутило, что пятеро котов и кошек пришли в большое волнение, чтоб не сказать в ажитацию, и конкурируют тут в борьбе за куриные ноги (козёл)?!
— Я подумал — вот как хорошо, весёленькие какие... И пакет с продуктами не трогают... Вот он, пакет-то!
И он улыбался светлой улыбкой Кабирии, переходящей в Джиоконду. Он почти всегда так улыбается.
Много лет (точнее, зим) я просила полуродственника, чтобы он не вешал свою дублёнку поверх моей; ты же, говорю, видишь, что в шкафу есть свободные плечики, на которых ничего не висит! Воспользуйся ими, не тереби мою одежду! И вдруг до него что-то дошло. Вытаскивает из шкафа эти самые плечики, бежит ко мне в комнату и спрашивает, как бы демонстрируя недюжинный свой ум:
— Эта вешалка свободна?
Сжала зубы, чтобы не допустить нецензурных выражений:
— Нет, — говорю, — она несвободна. Эта вешалка обручена со щёткой для обуви. А ты ещё найдёшь своё счастье.
Как человек глубоко логичный, я невыносимо страдаю, сталкиваясь со случаями полного отсутствия логики.
Так, например, я долгое время пыталась добиться у моей младшей сестры, зачем она намазала волосы репейным маслом и испортила маленькую сковородку, когда я, предоставив в ее распоряжение квартиру, настоятельно просила не делать двух вещей: 1) не мазать волосы репейным маслом, 2) не пользоваться маленькой сковородкой. Ответом на мои отчаянные вопрошания было только одухотворенное выражение лица — как у Ассоль, ожидающей алых парусов. Это, впрочем, совсем другая история, потому что сестра в конце концов пришла в себя, а полуродственник — нет.
Как-то раз беседуем с полуродственником о кинематографе. Точнее, он позволяет себе всякие высказывания (вместо того, чтобы молчать и слушать, молчать и слушать).
— А помнишь, — говорит, — тот странный фильм с Марлоном Брандо?.. «Двуглавый орёл»...
Я, будучи специалистом по творчеству Марлона Брандо, слыхом не слыхивала о таком фильме и, натурально, взволновалась до предынфарктного состояния:
— Ты что болтаешь? Не было такого фильма с Марлоном Брандо. Какой в пень «Двуглавый орёл»?!
— Да, — говорит (лицо, главное, умное сделал, знаток, ёклмн), — и фильм странный, и название странное! «Двуглавый орёл». Я вообще не понял, почему вестерн так странно называется...
Я очень напряглась. Можно сказать, мой мир рушился.
Но я догадалась! Сама, сама!
Под «Двуглавым орлом» полуродственник имел в виду фильм «Одноглазые валеты».
«Одноглазых валетов» он имел в виду под «Двуглавым орлом»!
Я потом бегала по коридору и кричала про двуглавого орла, корону Российской империи и т.д., и мстительно унижала полуродственника:
— Когда ты спросишь, помню ли я фильм с Брандо «Кадриль моя колхозная» я пойму, что ты говоришь про «Последнее танго в Париже»! Ха-ха-ха! Я про тебя напишу в ЖЖ!
Кстати, о фильмах с Брандо. Некоторое время назад я решила расширить горизонты полуродственника и показала ему фильм «Чайная церемония». Горизонты расширились нехило.
— Я только одного не понял, — сказал он после просмотра. — Дело ведь происходит в Японии. Почему же фильм называется «Китайское чаепитие»?
Недавно я в порядке мести и рассчитывая вызвать коллапс в мозгу полуродственника постановила: ежели не могу сходу вспомнить, как что называется, буду брякать полуродственнику первое, что на ум приходит. Кроме того, это позволит задним числом проследить цепочку моих собственных ассоциаций. Призывая полуродственника прочесть книгу Басинского «Святой против Льва», я не утрудилась тем, чтобы вспомнить название, и сказала:
— Как её... «Жизнь за царя»!
Композитор Глинка был, конечно, ни при чём, дело было, вероятно, в «за» и «против», ну и в том, что Лев Толстой и Иоанн Кронштадтский жили при царе.
Однажды полуродственник рассказывал про парня, у которого были на редкость некрасивые девушки:
— Последняя пассия — совсем страшная, страшнее атомной войны; когда она к нам приходит, мы все, включая охранников, шарахаемся. Кривая, косая и энурезная!
Поразившись, уточняю:
— Энурезная?
— Ужасно энурезная.
— В том смысле, что вы все, включая охранников, ссытесь от её вида?
— Мы не ссымся, мы просто пугаемся, очень пугаемся!
— Значит, это она ссытся? Как же он с ней спит? Мокро же! А откуда ты знаешь, что она энурезная? Он об этом рассказывает? Вот сволочь!
— Да ничего он не рассказывает! И так видно, что энурезная. Любого спроси!
— Видно? Как это — видно? Она что, на ходу ссытся?!
— Да почему ссытся-то? Хотя может и ссытся...
— Раз энурезная — должна ссаться!
Полуродственник задумывается. Говорит:
— Я перепутал. Я имел в виду...
Снова задумывается.
— Я имел в виду — анорексичная.
Полуродственник любит смотреть «новости культуры». Это свойство большинства интеллигентных людей. Иногда там показывают и самого полуродственника (как, впрочем, большинство интеллигентных людей).
Однажды включили эти самые новости — а там вместо интеллигентных людей певец Кобзон. У Кобзона как раз был юбилей, то-сё. И Кобзон был по всем каналам. Обилие Кобзона спровоцировало меня на праздную болтовню.
— Везде, — говорю, — Кобзон-Кобзон-Кобзон. Что-то он меня притомил. Одного не понимаю: как с ним жила Гурченко. Где Гурченко и где Кобзон? Разные планеты. В одну фигню запрячь не можно коня и трепетную лань!
— С ним жила Гурченко?
— Ну да, они ведь были женаты.
— До Нелли?
— Ну естественно, до Нелли. До Нелли у Кобзона было две жены: одна Гурченко, а другая не знаю кто.
Полуродственник задумывается (по обыкновению, совершенно напрасно). И говорит:
— Любовь Соколова.
— В каком смысле — Любовь Соколова?
— Не знаешь Любовь Соколову? Русская такая.
— Да я знаю Любовь Соколову, она была самой снимающейся актрисой в мире. При чём тут Любовь Соколова?
— Любовь Соколова была его женой!
— Ты с дуба упал?
— Ничего я не упал. Любовь Соколова была женой Данелии.
— А при чём тут, блин, Данелия?!
— Ты же сама заговорила про жён Данелии!
— Я?! Про жён Данелии?!
— Да. А женой Данелии была Любовь Соколова.
— Откуда, черт побери, вылез Данелия? Я говорила про Кобзона!
— А потом про Данелию.
— Убью тебя сейчас на хрен!
— Я своими ушами слышал. Ты сказала — не знаю, кто был женой Данелии. А я сказал — Любовь Соколова.
— Не говорила я про Данелию! Я говорила про Кобзона! Где Кобзон и где Данелия?! В одну фигню запрячь не можно коня и трепетную лань!
— Ты говорила про Данелию.
— Я не говорила про Данелию, я ещё не сошла с ума!
— Ты говорила про Данелию.
— Я говорила про двух жён Кобзона, которые...
— А потом про Данелию.
— А-а-а-а-а! До Нелли! До Нелли, чтоб тебя! Я говорила про жён Кобзона, которые были ДО НЕЛЛИ. Ну ты тупой. До Нелли, а не Данелия!
— Фу ты...
— Ты ж сам спросил, гад — до Нелли? — а я ответила: ясный пень, до Нелли. Боже, помоги! ДАНЕЛИЯ! Охренеть можно. С кем приходится общаться!
— Женой Данелии всё равно была Любовь Соколова, — замечает полуродственник с какой-то даже гордостью.