Джон Шемякин может продолжить писать в ЖЖ. Но необязательно. Во всяком случае народ взбудоражен.
Я тоже жду. Пока что-то из старенького.
May. 5th, 2014
6:22 PM
Скажем, приезжаете вы в гости. Ничего плохого не подозреваете, не имеете такой привычки, душевно изнежены. В гости едете налегке, не так чтобы обстоятельно собранным, без обратного билета, консервов и даже документы забыли.
Вошли в хозяйский дом. Хозяин, тяжело сидя на стуле, приподнимается, приветствуя вас, и снова ватно садится на основательный стул. Хозяйка в плотном халате с большими розами. Появляется из соседней комнаты, отведя липкие полоски от мух.
Пока хозяйка выходит и прикрывает медленно за собой дверь, видите вы краешком глаза часть туго заправленной кровати, угол полированного шкафа, занавеску на струне натянутую, обои палевого от выгорания на солнце цвета, язычок красного половика. Хозяйка закрывает дверь, поворачивается окончательно к вам. Молча закрывает и открывает глаза. Хозяин со своего стула кашляет. Часы не тик-так, тик-так, а тик, тик, тик, тик, тик.
Целуете хозяйке щёки. Хозяйка, получивши в щеки поцелуи, вновь закрывает и открывает глаза, тоже садится на стул напротив хозяина. И вы на приготовленный третий стул садитесь, у угла печи.
Стулья тяжёлые, крашенные зелёной армейского оттенка, в некоторую даже оливу, краской. На спинках стульев узор через трафарет пробит синим и белым. : бабочка, кувшин, бабочка. Бабочки - синие. Кувшинчик - белый. Ступни липнут к линолеуму. Пальцы ног задевают заусенцы и трещинки в линолеуме, кажется, что линолеуму от этого неприятно и даже болезненно.
Жара. Молчание. В окне небо.
Тут хозяин, глядя мимо вас, ну не то чтобы мимо, а и на вас, и на угол печи, у которого вы сидите, сбирает волей взгляд свой в точку и тяжело начинает:
"Я буду говорить с вами об Океании. Мне даётся это непросто. И вы, конечно, понимаете причину...Вам, должно быть, известно, что под именем Океании разумеются мной группы островов, разбросанные в безбрежной синеве Тихого океана между Азией, Америкой и Новой Голландией. Самые крупные острова - это Сандвичевы на севере и Новая Зеландия - на юге. Прочие же острова (тут хозяин вздыхает) невелики... Именно же на Сандвичевых островах капитан Кук был в 1773 году провозглашён сандвичевскими туземцами богом и ими же был безжалостно съеден в 1779, отчасти из-за нравственной неразвитости туземцев, отчасти же и от жестокости с которой Кук к ним отнёсся..."
Жена хозяина несколько наклняется вперёд, чтобы чуть медленее вернуться в прежнее положение тела.
Хозяин же продолжает, несколько сдвинув брови и поджав пальцы левой руки, лежащей на колене:
"Важные перемены произошли, как утверждают, с тех пор. Сандвичевы острова украсились поселениями европеского плана, возведён город Гонолулу, из которого ведётся торговля с Китаем и, должно быть, с Японией. Поговаривают даже, что острова эти будут присоеденены к Соединённым областям Америки..."
Вы на этом месте чуть открываете рот, чтобы то ли выдохнуть, то ли вдохнуть, то ли сказать что то, но хозяин останавливает любое ваше намерение коротким движением правой ладони, продолжая сжимать сильнее пальцы левой ладони, лежащей на колене.
"Мореплаватели, ценой бесчисленных опасностей и злоключений, странствующие меж океанических островов, находят на них вознаграждение отдыхом посреди роскошной природы и податливого населения. Островитяне приносят им кокосовые орехи, плоды хлебного дерева и некоторые фрукты, довольствуясь весьма малым награждением за труды свои. Островитянки, что общепризнано, отличаются красотой и большой снисходительностью к прибывшим. Ранее объединённые единой религией, вывезенной предками с малазийских пределов, островитяне увлеклись строительством обособленных сообществ, поклоняясь среди вулканического грохота и безжалостных ветров своим провозглашённым лидерам, ровняя их с богами. Постепенно старая вера забылась, а новая вера преисполнилась жертвами ненасытности вождей. Островитяне часто жалуются и мне это известно точно, что забыли старую свою веру и не могут соблюсти прежних обрядов..."
Вы встаёте и, пошатываясь, бредёте к выходу из гостеприимного дома. Вслед вам размеренно доносится: "На одном из Маркизских островов осталось семьдесят девять измождённых жителей и два их царя, ведущих меж собой непримиримую борьбу. Один из царей ведёт своё происхождение от прежней великой династии, второй же - потомок испанцев, претерпевших у острова кораблекрушение, сохранивший в своих жилах кастильскую гордость, соединённую с варварством местного племени..."
Плотно захлопываете дверь и идёте по залитой бетоном дорожке, задевая коленями нависшие жирные пионы. К автомобилю подходите. Руль успел накалиться на солнце. Сиденье не скрипит, а как бы тянется под вами. Заводите автомобиль и едете в душный город по проселочному тракту. Закуриваете. Открываете окно, хоть и пыль. Включаете радио. Хоть бы и "Дорожное". И слышите из-за спины: "Общества туземцев распались на отдельные семейства, существующие каждое под властью своего старейшины. Низшие островные сословия пали в самое бедственное положение, окруженные всё более и более множащимися знатными фамилиями и царственными родами, не сменяющими друг друга, но живущими подле друг друга в распрях и несогласиях, всё более падая в уважении народа, населяющего острова Товарищества..."
Находят вас через месяц.
В 1852 году основатель российской медиевистики Тимофей Грановский пригласил к себе в село Рубанку гостей. И сообщил собравшимся, которые добирались до его Рубанки неделю-другую, что сейчас прочитает им курс лекций, озаглавленных "Об Океании и ея жителях". И прочитал его оцепеневшим гостям полностью. Под жарким небом лета 1852 года Грановский говорил об Океании, тщательно сверяясь с записями, которые ему подносили люди из дворовой прислуги. До отмены крепостного права осталось менее 10 лет.