И др

Еще в одной комнатке собраны письма, фотографии поэта, членов его семьи, его друзей… Случайно я наткнулась на фотографию молодой женщины Нолле –Коган с сыном Александром, фотография датирована 22 годом…


«Кто эта женщина?» - спрашиваю у смотрительниц музея. «Знакомая Александра Александровича», - отвечают. «А на фотографии сын Блока?». «Его.» «А какова его судьба, кем он стал?». «Нам неизвестно.»
В музее находится посмертная маска поэта, он умер в 1921 году, молодым 41-летним мужчиной.


В него были влюблены многие женщины. В том числе женщины – поэты удивительного - такого близкого и такого далекого - «Серебряного века».

И опять вспоминается кроткая Анна:

А Смоленская нынче именинница,
Синий ладан над травою стелется.
И струится пенье панихидное,
Не печальное нынче, а светлое.
И приводят румяные вдовушки
На кладбище мальчиков и девочек
Поглядеть на могилы отцовские,
А кладбище - роща соловьиная,
От сиянья солнечного замерло.
Принесли мы Смоленской заступнице,
Принесли Пресвятой Богородице
На руках во гробе серебряном
Наше солнце, в муке погасшее, -
Александра, лебедя чистого.

1921

…И яростная Марина:

...Рвануть его! Выше!
Держать! Не отдать его лишь!
О, кто мне надышит,
В какой колыбели лежишь?
А может быть, ложен
Мой подвиг, и даром - труды.
Как в землю положен,
Быть может, - проспишь до трубы.
Огромную впалость
Висков твоих - вижу опять.
Такую усталость -
Ее и трубой не поднять!
Державная пажить,
Надежная, ржавая тишь.
Мне сторож покажет,
В какой колыбели лежишь.
1921

И почему-то всплывают в памяти строки Блока, обращенные к одной милой девушке, по имени Мария:

Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
И презираете свою красоту -
Что же? Разве я обижу вас?

О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
И слишком занят собой.
Ведь я - сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.

Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.

Право, я буду рад за вас,
Так как - только влюбленный
Имеет право на звание человека.
6 февраля 1908

Ну вот как-то так…