Впору открывать новую тему – о пользе укутывания.
Попытаюсь смягчить свое отношение к этой процедуре. Переубеждать хозяюшек: не делать этого – не буду. Делайте, как делали. Убеждена, что многие из нас, да и я в том числе, используем приемы наших бабушек и мам с неким оттенком ритуальности, чтобы потом самой себе сказать: я сделала все правильно, у меня все получится. В данном случае попытки «свернуть нас пути истинного» бесполезны, какие бы убедительные доводы нам не приводили. Душевный комфорт нам дороже.
Мой негатив к укутыванию – это результат многолетней «войны» с огурцами. Хотя не обхожусь без одеял, когда делаю фаршированные зеленые помидоры. Они хорошо стоят в квартире и без стерилизации, и без укутывания. Делаю укутывание лишь для того, чтобы притомить помидоры, особенно когда сорт «дубовый».
Теперь про огурцы. Я делаю их по разным рецептурам: и с уксусом, и с лимонной, и консервированные квашеные. В этих случаях – все нормально. Но одна рецептура осталась для меня «фигурой высшего пилотажа», хотя, на первый взгляд, все просто, как сарай:
Огурцы с зеленью укладывают в банки, заливают закипевшей водой, выдерживают до 8-10 минут, воду сливают, заливают закипевшим рассолом (на 1 л воды – 2 ст. ложки соли), немедленно закатывают. Остывание банок – естественное, далее банки помещают в погреб. Так я делала много-много лет назад. Ах, какие вкусные огурцы получались.
Вот такой огурчик без уксуса и лимонки, без аспирина, хрустящий, не перекисший я хотела получить, когда переехала потом в многоэтажку (ест-но без погреба). А тут все и началось. Если укутывание было недостаточным – банки бомбажили, если длительным – огурец сваривался. Всякий, кому я жаловалась на эти проблемы, давал мне советы:
то чеснока не клади – от него огурцы становятся мягкими;
зелень не клади – она виновата; то не та фаза луны, и т.д. и т.п.
Все, что я делала, я скрупулезно записывала и анализировала, т.е. подошла к процессу основательно. Иногда (раз в пять лет), что-то близкое к желаемому получалось. Так что соленый огурец меня победил, а у меня осталась тихая ненависть к одеялам и шубам, как к неоправдавшим мою надежду.