Oct. 28th, 2013
12:19 PM
В самом начале 20-го века в Англию поехала специальная комиссия по введению в России сельхозноваций.
Выводы комиссия, по возращению, опубликовала, провела съезд сельских производителей.
Резолюцию приняли на съезде, всё честь по чести. О "необходимости превращения русской деревни в фабрику живого мяса".
Выступали прогрессисты и рассказывали, что в Англии скот не отличается "вредным и скорбным долголетием", как в россии-матушке. В Англии пожилую корову, ровесницу хозяйки, не увидишь. Там скот режут на пике его рентабельности. 4 года для коровы, 4 месяца для цыплёнка. Цыплят Ротшильды, например, держат в специальных тесных клетках, кормят из шлангов какой-то смесью, отчего цыплята пухнут. И вот таких вот опухших, значит, безжалостно машинным образом убивают и выбрасывают на рынок. Для пожирания рабочим классом Англии.
Чтоб нам так в и России не устроить? Шланги купим! А?! А, господа?!
Тут очень многие общественные деятели, не имеющие сельхозугодий и поэтому имеющие добрые сердца, переполошились страшно. Схватились за нательные кресты. Как так?! А Тургенев?! А Тургенев?! А вот эти самые, как их, телятники, романтично покосившиеся под соломенной прелой крышей в лопухах? А коровки-кормилицы с глазами, полными понимания и нежности? И ещё раз, а Тургенев?! Романтика выпаса, ночное, коровница лукавая с ромашкой в зубах? Кому это всё достанется?! На кой ляд нам курятина опухшая для кормления рабочих? Давайте всех животных начнём тогда убивать, чтобы рабочих кормить, как у этих понятно кого, Ротшильдов! До чего это доведёт россию? До сытых обмороков у станков?
Один популярный общественный деятель даже всплакнул на трибуне. Сам-то он городской, понятно, был житель. Но слова подбирал в выступлении по-деревенски простые и выстраданные вековой поступью босых ступней по неровной борозде за тощим задом чужой кобылы.
"Молю бога, чтобы на мой век хватило нашего деревенского простора, нашей деревенской любви ко всей живой твари, которая и составляет прелесть нашей деревни!" И в этом месте платок к глазам прижал. Потом фрак одёрнул и на место сел, взволнованно поводя полными плечами.
Даже не знаю, за кого я?
Я очень хочу бесперебойную фабрику живого мяса на месте деревне Лопатино!
Чтоб в восемь смен, чтоб треск стоял и вой на всю округу, чтобы сполохи ночью на полнеба, чтобы в смертельном бешенном азарте, чаду и, скользя на сале, не разбирая кого и как, и за что метали в жерло транспортёра мои милые деревенские соседи всё, попавшееся им в поле трудолюбивого зрения. Чтобы уханье машин по перемалыванию до полуночи. Собачатина четвертого сорта - вместе с будкой крошенная в чан! Туда же прочее из шланга! Замесы, цистерны, банки, куски на ленте прямо в Самару, по мясопроводу.
А я смотрел бы на эту нечеловеческую красоту из своей башни и тонкая улыбка светилась на моём озаряемом огнями выразительном лице. Фабрика живого мяса, моя горка, на горке моя башня, внизу трутся всякие убогие соседи. Я на вершине и я пою, распахнув руки на встречу ветру.
Но иногда хотелось бы сохранить и немного деревенского простора с любовью к живой твари. Находит порой такое настроение.
Не определился я.