Хозяйке на заметку

Из глубины

Feb. 3rd, 2014 at 5:46 PM

Неприхотливый. Обычно, как это и бывает среди людей, мне это качество предъявляют в виде нешутейного достоинства. Гляди, какой отличный! Не-при-хот-ли-вый!

Как мы все прекрасно знаем, теория игр для меня заключается в волшебной формуле "люди обязательно постараются вас кинуть, даже если им это не очень выгодно и крайне опасно". Человек азартен по природе. Один таксист, перевернув наше с ним такси, выволакивал меня из салона за сломанные ноги, приводил в чувство, вызвал скорую, очень волновался. За это ему спасибо. Одновременно с этим таксист аккуратно вынул у меня из бумажника какие-то десять тысяч. Бумажник положил на место, в пальто, рядом со сломанными ногами. И за это ему спасибо тоже, в принципе. Вот так я к жизни, говорю, отношусь.

И если все люди говорят мне, что не-при-хот-ли-вый - это замечательно я благодарю и, разумеется, не верю.

Не может быть неприхотливым отличное. Не может. Неприхотливость чего-то- это первый признак того, что умрёт это что-то тихо, недорого и удобно для окружающих. Главное качество неприхотливости такое. Не мешать. Не достигать каких-то там целей, не украшать, не беспокоить, не вводить в траты. Обычно неприхотливость начинают воспевать тогда, когда общество злоумышляет против людей какую-то лютую херню. Услышал про неприхотливость, стойкость в бедах и прекрасный вкус собачьих консервов, разогретых на костерке из рубероида, всё, готовься. Сейчас всем раздадут практичные бушлаты, выдадут удобные котелки и засунут в доступные теплушки с мыльцем и сменой портянок в вещмешке. Какой должен быть инвалид в моей стране? Неприхотливый. Солдат какой должен быть? Неприхотливый! Сотрудник компании? Да! Неприхотливый. Клинет неприхотливым быть просто обязан. Горожанин? И он тоже. Родитель? В строй! При этом основные певцы неприхотливости упирают на жизнестойкость неприхотливости. А это кидалово. Больше всего в плену первой мировой в процентах погибали неприхотливые румыны, неприхотливые итальянцы, и неприхотливые русские. Солдатики, в которых неприхотливость не вбивали обстоятельства, в плену погибали меньше. Не потому что они чаще умывались и имели то, чем умыться. Им посылки присылали просто. Потому что англичане, например, были прихотливы. И общество о прихотливых заботилось. Не по доброте, а просто прихотливый солдатик требует от общества внимания, а неприхотливый ничего требовать не может и тихонько опрятно помирает.

Сколько заботы я проявляю о своих розах? Гораздо больше, чем об анютиных глазках. Розы красивее? Нет. Просто они прихотливые и я на над ними хлопочу, вдруг загнутся?! А анютины глазки - они не розы, они не-при-хот-ли-вые. Поэтому, анютины глазки, не взыщите.

То же самое в мире идей и острых переживаний. Неприхотливый замысел - не очень интересный. И в этом его главный минус. Замысел, может, и отличный: купить побольше водки, нагнать толстых и смелых девок и устроить их гармоническое сочетание под колбасное чавканье. Я такое очень люблю. Но бури откровений от этого замысла не жду. Другое дело, если водка, толстые и смелые девки, колбаса и пляшущий револьвер в руках идиота-соседа. Уже как-то осмысленней.

Dorothea писал(а):

может продолжить писать

Ура! С хорошим юмором напряг стало.Прихотливые сверху учат нас быть неприхотливыми.

Молодой, никому не известный автор К. Чуковский приходит с рукописью в современное издательство.
-Мы это берём, - говорит редактор, - Остались сущие мелочи – утвердить название со всеми заинтересованными лицами. 
Автор и редактор переходят в кабинет, заполненный заинтересованными лицами. Интереса на лицах – ноль. После взаимных приветствий, слово берёт редактор.
-Начинаем заседание по проекту с рабочим названием «Федорино горе»!
-Что значит «Федорино горе»? – возмущается торговый отдел, - Какое горе - в книге для детей? Это сразу 12+! И при чём тут Федора? Кто её знает, эту Федору? 
-Может быть, имеется в виду Федра? – подсказывает отдел авторских прав.
Редактор делает ему «страшные глаза» и спокойно говорит:
-Никакой Федоры, конечно, не будет. – Мы понимаем, что в названии должна быть коммерчески отражена вся суть! Да ведь, мы понимаем? – и подталкивает локтем автора. Но автор молчит.
-Про что книга хоть? – лениво потягивается маркетолог.
-Про посуду, которая убежала от неряхи. - говорит редактор.
-Так и назовём: «Посуда, которая убежала от неряхи». - пожимает плечами маркетолог.
-Нельзя. Она же не только убежала! - возражает редактор, - Она потом вернулась обратно! 
-Тогда так. «Посуда, которая убежала, а потом прибежала к неряхе!», - кретивит маркетолог
-Постойте! Но ведь Федора перестала быть неряхой! - замечает автор, - Поэтому посуда к ней и вернулась. В этом всё дело.
-Замечательно! - закатывает глаза маркетолог, - «Про посуду, которая убежала от неряхи, а вернулась к... к...»
-К ряхе. - мрачно подсказывает автор. - Воттакенной наглой красной ряхе.
-Не хамите! - багровеет ряхой маркетолог.
-К чистюле! - быстро подсказывает редактор и делает автору "страшные глаза".
-Какой ещё чистюле? Слово какое-то допотопное. Надо что-то привлекательное! Современное! - подаёт голос торговый отдел.
-К флай-леди! Это очень современно! – не сдаётся редактор.
-И пободрее надо! – глумится отдел авторских прав.
-К бодрой флай-леди! - редактор решил идти до конца.
-Неплохо, неплохо. Значит, «Посуда, которая убежала от неряхи, а прибежала к бодрой флай-леди!» - с совершенно серьёзным видом говорит маркетолог.
-Убежала от одной, а прибежала к другой, - замечает автор.
-«Посуда, которая убежала от неряхи, а когда она стала бодрой флай-ле...» - бормочет маркетолог.
-Кто - она? Посуда? - хамит автор.
-Когда последняя стала…
-Первой! – не выдерживает уже и редактор.
-Не слишком ли много слов? - перебивает торговый отдел, - Никто такое называние до конца не дочитает. 
-Зайдём с другой стороны! - пышет креативом маркетолог, - «Сбежавшая посуда и бодрая флай-леди!»
-Надо драматизма добавить! - говорит водитель генерального директора, заглянувший в кабинет в поисках консервного ножа.
-Драматизм, конечно! «Сбежавшая посуда: "Вернёмся, если помоешь!"», - не отступается редактор.
-Больше конкретики! – кипятится торговый отдел, - А то в магазине поставят на полку «Для дома, для семьи».
-«Чайник и утюг: "Вернёмся, если помоешь! "» - подхватывает редактор.
-Конкретика ок. Но надо дожать. – надвигается на него маркетолог.
Через час дожали. Книга вышла под заголовком «Дерзкий побег грязной посуды. Чайник, утюг и другие: “Вернёмся, если помоешь!”»
-Горе мне, горе! - заплакала Федора на груди у автора.

В Москве на каждом доме, на каждом офисе, и почти в каждом подъезде висят грозные объявления: «Машины у ворот не ставить!» «Окурки под лестницу не бросать!» «Здесь нет никакого совета ветеранов, где он есть — мы не знаем!» «Справочное окно справок не даёт!» «В лифте не ссать!». Эта отрицающая всё и вся частица «не» лишает посетителя воли и сил. «Не» — это будущее «нет». Ещё маленькое, но уже злое. Посетитель идёт в дом, в офис, в совет ветеранов, видит это «не» и понимает, что там, за этой неприветливой дверью, его ждёт отказ. Не подпишут. Не соблазнятся. Не разрешат.

В Питере объявлений поменьше, и все они какие-то дружелюбные, что ли. «Ближайшая помойка в соседнем дворе» «Машину можно поставить под окнами у дяди Коли, он всё равно в запое пятый год, к тому же глухой» «Код парадной — 350, пепельница на втором этаже слева, курите туда» «Совет ветеранов находится в доме № 14, а тут зато неплохое кафе». И вроде не хотел в кафе, а шел в совет ветеранов — а обнаруживаешь себя сидящим за столиком, в компании глуховатого запойного дяди Коли, вместе с которым помогаешь потом незнакомой тётушке отнести мусор в соседний двор, и уже далеко заполночь, когда метро закрыто, куришь на втором этаже слева, аккуратно стряхивая пепел в жестяную консервную банку и перечитываешь старательно выведенное вдоль стены объявление «Азиз подбросит куда надо в любое время. Обращаться в дворницкую». И обращаешься в дворницкую, и летишь на метле с неистовым этим Азизом, вцепившись в него руками и ногами, именно туда, куда надо, а не туда, куда ты собирался ещё несколько часов назад.

"Москович считает что разводные мосты - это страсть как романтично. Надо ночью обязательно всех перебудить и бежать смотреть, как большой кусок асфальта поднимается над уровнем остального асфальта и медленно ползет вверх. А через час за километр от него другой такой же точно кусок асфальта ползет вверх. И еще один потом. С точки зрения питерца разводные мосты - это не романтика, а крушение всех надежд. Бежишь-бежишь к любимому человеку - а на пути большой кусок асфальта вырастает. или сидишь-сидишь у любимого человека, а он говорит: "Ну, пора тебе домой, а то скоро мосты разведут!" Ужасно бодрит!"

Если вас приглашают в гости в незнакомый дом, в Питере как делают? Называют адрес: улица такая-то, дом такой-то, корпус-квартира-код, иногда станцию метро сообщат — от особого расположения к приглашаемому. В Москве все наоборот. Улицу и номер дома вам, скорее всего, не скажут. А объяснят так: «Такой-то вагон из центра. Направо-прямо, снова налево, выходишь из перехода, прямо через перекресток, налево будет стройка, направо — помойка, ты на них не смотри, потому что они выглядят неэстетично, потом будет такой столбик, ты не принюхивайся, на него собаки писают, но зато не пропустишь его ни за что, от него пять шагов направо, рядом будет камешек такой увесистый, ты подними его и кинь в третье слева окно пятого этажа, я выйду и встречу, потому что домофон не работает, значит, номер моей квартиры тебе знать не обязательно.»

Питерский хозяин, бывало, начнет объяснять гостю про налево-направо-мимо-парадной-по-поребрику, а потом отвлечется на пробегающую по двору мышку, а потом — на крадущуюся за ней кошку, а там — на вынюхивающую ее след собаку, а еще потом — на выкрикивающего имя утраченной собаки собаковода, а совсем уже после — на бегающую по двору жену собаковода, решившую, что муж ушел бухать к приятелю, но сперва собаку пропил, а собака была дорогая, породистая! Короче, не может питерец объяснить, как к нему идти. «Ну ты это, выйдешь из метро… Как выйдешь, там будет… Это… Ну, типа, я там и буду. Так и быть, встречу.» Гость думает: «Вот какой радушный хозяин мне попался!» А хозяин не радушный, ему просто лень прокручивать в голове маршрут от ближайшего транспорта до своего дома — легче выйти на улицу и встретить, честное слово, тем более, что сигареты очень кстати закончились.

Употребление алкоголесодержащих напитков считается в Питере занятием основательным, серьезным, кто не пьет — тот шпион, это уж точно, а если не шпион — значит, есть ему что скрывать, а это как дважды шпион. Неприятный человек. Нет ему веры. Наркоману тоже нет в Питере особой веры. А чего это он не пьет, когда все пьют? Ах, он курит? А все курят! Ах, он не то, что все курит? Да он, наверное, шпион!

   +9

Юрий Долгорукий пошел в народ. А народ ему и говорит: «Раньше это место Москвой называлось, мы привыкли уже. Давай оставим, как есть?» «Четко! — обрадовался тот. — А теперь для улиц давайте варианты накидывайте!» Народ накидал варианты: Солянка да Варварка, Петровка да Покровка. Ну и так далее. С тех пор в Москве так и повелось: что не по-народному названо, то именуется гордым составным именем — Большое Золотое Суперчто-то.

С Питером было сложнее: всех креативных бояр креативно казнил Иван Грозный, прочие же пребывали в депрессии по случаю отстрижения бород, а народ безмолвствовал (чтобы как бы чего не вышло). И пришлось Петру называть город самому. Позвал он в помощь иностранных послов. Те притащили по словечку из закромов родины, каждый — своей. Кронверк, равелин, першпектива, ну и так далее. У одного посла слов при себе не оказалось — онемел от восхищения при виде града Петрова, так он не растерялся, выудил из кармана горстку цифр. А у другого при себе даже цифр не случилось, а были только линии. Но Петр не осерчал, а принял и эти дары с благодарностью и украсил Васильевский остров номерными линиями. Когда иностранцы закончились, а неназванные места в городе еще остались, Петр свистнул своих верных друзей-собутыльников, и пировали они 3 дня и 3 ночи, и таких названий напридумывали в священном своем безумии, что стыдливая дева история донесла до нас отнюдь не все из них. С тех пор так в Питере и повелось: которые названия не иностранные — те такие, что не всякая история вынесет. Эта история, к примеру, решила от их перечисления воздержаться. Но вы вполне можете найти их сами: на карте или прямо в городе. Опытные краеведы рекомендуют начинать с Дороги на Турухтанные острова.

Эй, Питерец! — кричат ему из окна, — Заходи вечером водку пить!
— Здравствуйте! — отвечает Питерец, задрав голову вверх, — Непременно зайду, спасибо.
Следом за ним, глядите-ка, топает Петербуржец. Он человек культурный, но невоспитанный. Свою культуру он несёт в тёмные и невежественные народные массы вполне агрессивно. Кого глаголом заживо сожжет, кому прилагательным наподдаст, кого существительным прихлопнет, а кого и междометием пырнёт.
— Эй, Питерец! — кричат ему из окна, — Заходи вечером водку пить!
— Здравствуйте! — отвечает Петербуржец, не подымая взгляда от асфальта, где он от своего дома до этого самого места насчитал уже пятьдесят восемь окурков, — Во-первых, я — Петербуржец. Питерец — это безграмотный вульгаризм, придуманный необразованными жителями Москвы и прочего Замкадья. Во-вторых…
— Ой, извините, мы обознались! — пугаются там, наверху, и окно со звоном захлопывается.
— Во-вторых — непременно зайду, — удивлённо бормочет Петербуржец.
Вот — Питерский. Его нетрудно отличить от собратьев.
— Эй, уроды с третьего этажа! — орёт он, — Это я, Питерский, с вами разговариваю. Я к вам вечером зайду и всю водку выпью!
— Здравствуйте! — робко откликаются с третьего этажа «уроды с третьего этажа». — Во-первых, мы не уроды, а Питерцы. А во-вторых, водку вы обычно пьёте на четвёртом.
— Да буду я ещё этажи считать. Короче, уроды, я всё сказал! — отвечает Питерский.
А вот идёт Ленинградец. Это — человек старой закалки. Он может быть культурным, воспитанным, может быть культурным, но невоспитанным, воспитанным, но некультурным, не это главное. Главное — это то, что он родился в старые добрые времена, и примерно тогда же умер. В смысле — заживо законсервировался.
— Эй, Питерец! — кричат ему из окна, — Заходи вечером водку пить!
— Я — Ленинградец! — гордо отвечает Ленинградец, — Совсем распустились! В старые-то времена никто не орал: приходи, дескать, водку пить, сами приходили и наливали!
— Так не придёшь, что ли?
— В старые-то времена не пошел бы, а сейчас — какие времена, такие нравы, — отвечает Ленинградец, — Да приду, приду, каждый день прихожу ведь, чего орёте.
Теперь мысленно перенесёмся в Москву и поглядим на москвичей. В природе встречаются два вида москвичей: Москвич и Москвичка. Вот, поглядите сами. Это — Москвич, а рядом с ним — Москвичка. А вот — Москвич и Москвич. А это — Москвичка и Москвичка. Вот две Москвички и один Москвич. А это — его ни с кем не спутаешь — Петербуржец. Он мысленно перенёсся в Москву вслед за нами, чтобы под покровом ночи написать на Кремлёвской стене выстраданную истину: «Неправильно говорить „Питерцы“, а правильно — „Петербуржцы“, вы все — неучи, а я один умный!»

Москвич начинает заводить контакты ещё в детском саду. Запоминает: вот эта девочка, которую зовут Лида, может пригодиться через 20 лет, когда мне понадобится вне очереди сделать загранпаспорт, не стану дёргать её за косичку и называть жирной дурой. Потом школа, институт, работа. Если москвич пришел на вечеринку и познакомился там с любовью всей своей жизни, значит, это была плохая вечеринка: контакт-то по её результатам завёлся только один. Даже у самого нелюдимого москвича к середине жизни накапливается такое количество знакомых, с которыми он не то, что встречаться не успевает — он имена-то их не помнит. Для того, чтобы москвич (и даже самый нелюдимый) не растерял свои контакты, человечеством изобретены социальные сети, блоги, ICQ, мобильные телефоны и электронная почта. Над устройством, которое само бы поддерживало за нас наши контакты: ходило в кафе поболтать с другими такими же устройствами, гуляло по улицам, пересекалось на встречах и показах — ученые пока ещё размышляют.
У педантичного москвича всё расписано: если пять часов в день отводить на поддержание контактов (отбирая эти заветные часы у сна), то за год как раз можно успеть увидеть всех-всех-всех. Если вы видите москвича, перебегающего с вечеринки на вечеринку, знайте — у него год заканчивается, и ему надо успеть повидаться с какими-то 1439-ю знакомыми. Уже с 365-ю. Уже с 46-ю. Уф, успел.

Где хранят свои контакты питерцы — неведомо, как они ими обзаводятся — тоже загадка, известно только, что если в хорошую погоду выйти на Невский проспект, то там можно встретить всех нужных людей разом. Невский проспект — это такое специальное устройство, помогающее питерцам поддерживать контакты. В том числе и с москвичами.

Все, что выше-цитаты из книги Ольги Лукас "Поребрик из бордюрного камня."

Libelle писал(а):

-Замечательно! - закатывает глаза маркетолог, - «Про посуду, которая убежала от неряхи, а вернулась к... к...» -К ряхе. - мрачно подсказывает автор. - Воттакенной наглой красной ряхе.

Libelle писал(а):

— Ой, извините, мы обознались! — пугаются там, наверху, и окно со звоном захлопывается. — Во-вторых — непременно зайду, — удивлённо бормочет Петербуржец.

Libelle писал(а):

«Машину можно поставить под окнами у дяди Коли, он всё равно в запое пятый год, к тому же глухой»

Класс

gilliland
Шемякин Джон

Jul. 19th, 2013

1:58 PM

Люди как-то забывают, что больше всего страдают и мечутся под властью людей, предпочитающих заплатанные сапоги, поношенные шинели, жестяные умывальники и солому в матрасах на раскладушках.

Александр Павлович, доведший империю своим полным отсутствием хоть каких-то внятных принципов до форменной ручки, носил сапоги с заплатами, штопанные брюки, облезлые шляпы, спал на соломе, сам всё приколачивал, строгал, чинил.

Брат его, любимец мой известный, Николай Павлович спал на соломе просто публично. Во время визита в Лондон в 1844 году специально солому из Петербурга гнали в Британию на пароходе "Циклоп", чтобы, значит, скромнее жить государю. А при отъезде принципиально открыто грузили уже подаренную королевой Виторией солому на борт. И снова шинель - 1 шт., сапоги с латками - пара, походная кровать - 1 шт., серое одеяло - 1 шт.

И так далее, по списку. Пётр, Сталин, Батый.

Тут ведь в чём дело? Тут дело в том, что спаньё на соломе и размачивание сухарика в кружке с морковным чаем - это не страсть к матушке-простоте и сестре её - природе, тоже матушке.

А нечто совсем другое. Особый подход к жизни, к людям. Если властелин спит на соломе, укрывшись дворницким фартуком, -можете быть уверены, что считает он своих подданных дремучими дураками с лёгким налётом бакланства и общей такой задоенности. У Николая Павловича в Зимнем был кабинет явный. Это где солома, раскладушка и многострадальная шинелька. И был кабинет тайный. Там одних солдатиков оловянных было на 29 000 рублей. Явно Николай говорил спасибо беременной 7 месяцем Виктории за соломку, а немного тайно купил в ювелирном магазине "Мортимер и Хант" драгоценностей на 5 000 фунтов за один заход. А ещё 3 000 оставил на чай прислуге в Букингемском дворце "на чай". А потом, конечно, срочно снова на раскладушечку, под серое одеяло, послов принимать и генералов.

Из моральных наставлений Александры Ивановны.

Jul. 19th, 2013 at 2:06 PM

"Не знаешь, что ответить, отвечай отчётливо и громко. Пусть ты будешь выглядеть при этом дураком! Пусть! Это и не страшно, и привыкать тебе особо не нужно. Но каким же замечательным дураком ты будешь выглядеть! Надёжным. Полным сил. Здоровым. Телесно и душевно совокупным.

Прелестным таким, задорным дураком. Опорой. А не так, как сейчас: торопливым, комкающим окончания идиотиком, слабеющим на глазах под градом улик. Пойми, Джон, бодрость духа, живость, умытость, умеренное использование одеколона обеспечит тебе карьеру, несопоставимую по величию с путём выкрученного неврастеника, боящегося сказать глупость..."


"Понимаешь, Джон, люди очень доверчивы. Особенно люди доверчивы в своих пороках и увлечениях. Для тебя это, уверена, понятия неразделимые. У некоторых так не получается, а у тебя всё отлично в этом плане, не различишь где что... помнишь, ты марки решил коллекционировать и чем это закончилось?

Главное, чтобы ты запомнил: хочешь грамотно, обильно и безопасно блудить, не опасаясь теней и шорохов, не шарахаясь к окну при скрипе двери - заведи свой собственный публичный дом. А не мотайся по одиноким истеричным бабам, мечтающим сожрать тебя при выходе из ЗАГСа.

Хочешь быть азартным как дядя Лева, но без опасения очнуться в снегу без штанов, с тревожными ощущениями в заднице , отгоняя вывихнутой рукой собаку, которая грустно лижет тебе лицо - пора задуматься о том, чтобы стать содержателем притона с бурой и очком.

А иначе на твоих пороках будут зарабатывать другие, что в нашей семье считается недопустимым и обидным...

И никогда ни в чём не сознавайся! Жена сама себя убедит, что это ей померещилось. А не убедит - зачем такая нам нужна?

Вот настигли тебя прямо на месте преступления. Мужественно глядя в окно, скажи, что вот эта, та, да, в кудрях, тащила тебя покалеченного, на себе семь километров по лесу, к нашим, а теперь пришла одинокая и растерянная, мол, чтож тут поделать, дорогая, уловил, да, основной вектор?! Не сознаваться! Упорствовать! Отвергать соблазн признаний! Я в тебя верю".

Aug. 1st, 2013

8:14 AM

Про наши планы дерзкого захвата Стамбула в Первую мировую.

Мой любимейший пример того, как вся несусветная идеология "креста на Святую Софию", подкреплённая кряхтением про "мы были просто обязаны занять проливы и победить", разбивается о быт.

Начну с того, что с 30- х гг. 19 века Россия, когда, в принципе ещё могла, страшно не хотела захватывать Стамбул. И первую скрипку здесь играет не страх столкновения с англичанами, французами и турками, а простое понимание, что присоединение к империи такого мегаполиса как Стамбул, с его политическим и экономическим потенциалом, с комплексом проблем и возможностей, может разорвать империю Романовых с треском.

Новый политический и экономический центр, увязанный на Средиземноморье, живущий в особых условиях, населённый особыми людьми, создал бы в рамках империи новый центр притяжения невиданной силы. Николай I собирал особую комиссию Кочубея для ответа на вопрос: брать Стамбул или не брать? Вывод комисии был однозначным - не брать, не в коем случае не брать.

К 1914 году в Одесском военном округе, самом слабом из военных округов империи, находилось два армейских корпуса и стрелковая бригада. Задачами которых было противостояние возможной агрессии со стороны Румынии, отражению турецкого вторжения с моря и оказание поддержки другим военным округам, направленным против Австрии.

Военная игра штаба Одесского округа 1909 года показала, что округ не может действенно противостоять вторжению румын. По условиям игры округ направил половину своих сил (корпус и стрелковую бригаду ) для поддержки сил, воюющих с Австрией. Оставшимися силами округ должен был максимально сопротивляться румынской агрессии. На второй день условного вторжения румыны заняли Измаил. На двадцатый день румыны вышли к Кишенёву. Вскоре румыны вышли к Тирасполю. На 25 день русские отошли на левый берег Днестра.

Во время Киевской стратегической игры весной 1914 года русское командование решило учитывать "факт", что Румыния на начнёт войну с Россией. И силы Одесского военного округа, подкреплённые мобилизационными ресурсами, могут быть переброшены на австрийское направление.

Сразу после начала войны Одесский военный округ был преобразован в 7-ю отдельную армию. Половина из неё была передана Брусилову в 8 армию, нацеленную на австрийцев. В случае, если Румыния вступила бы в войну на стороне Тройственного союза, остатки 7 армии должны были вести оборонительные бои. Был издан приказ о взрыве единственного моста в Унгенах в случае, если румыны всё же начнут военный действия. Мост начали подготавливать к взрыву, но выяснилось, что плана взрыва моста нет, и пироксилина тоже нет. Сорок лет готовились отражать безжалостную румынскую экспанию, но на счёт взрыва моста не озаботились ни на минуту. Это не то, что типично, это хронично. Приказ о взрыве заменили приказом "разрушить в мере возможности" силами 8 кавалерийской дивизии. Как-то так вот решили.

К середине августа 1914 года западное чернопморское побережье России оберегали 64 пехотных батальона, 192 орудия, 14 аэропланов. Из числа этих батальонов происходила переброска сил на север, для поддержки наступления на австрийцев. Скажем честно, для десанта на Босфор сил у России тогда не было. Для мало-мальски эффективного десанта, конечно. Не было возможности при подготовке десанта на Стамбул использовать болгарские порты. Болгары свои порты заминировали, что однозначно было направлено против России. Помочь Сербии мы могли только высадившись на болгарском побережье. Готовить эффективный десант на Босфор можно было только используя болгарские порты.

24 ноября турки высадили первыми свой десант на черноморском побережье около Аккермана Бесарабского уезда. Командовал турецким десантом (это была, конечно, проба) поручик Магомет-оглу Хуссейн, получивший образование в Болгарии и Турции. Отряд Магомет-оглу через два дня сладся в плен. В полном составе. Кому он сдался в плен? Он сдался в плен, не регулярным войскам Российской империи, которые, по идее, должны были опрокинуть турок в море могучим штыковым ударом и громовым "ура!" Мы ведь столько готовились к этому! Но турки за неимением регулярных войск России, побродив по побережью, не встречая никакого сопротивления, взяли да и сдались в плен крестьянам. Иного варианта у них не было - билет турки дали своему поручику в один конец. Турецкий десант был беспрепятственно доставлен к русскому берегу пароходом "Зафер", сопровождал пароход "Зафер" турецкий крейсер "Мидилли", который совсем недавно был немецким "Бреслау". Крейсер без малейшего труда подошёл к русским берегам. За три рубля (сумма установлена точно) вахмистр русской пограничной стражи согласился быть проводником разведотряда турок.

19 февраля 1915 года британский линкор "Корнуоллис" произвёл первый выстрел по турецкому форту "Орхание" на азиатском берегу Дарданелл. Началась битва за захват союзниками проливов. До конца 1915 года союзники пытались взломать оборону турок. Николай Александрович, государь наш, даже приехал в Одессу, где ему вручили крест для установки на Святой Софии. Но тут генерал Маккензен начал своё наступление в восточной Галиции. И встал непростой выбор: захват Константинополя или оборона населённого пункта Дрыщув. В этом споре с разгромным счётом победил Дрыщув.
От идеи десанта, к облегчению командования, отказались, отдавшись с жаром обороне Дрыщува.

Потом мы начали готовить ополчение для взятия Царь-града. Реальное такое ополчение, романтический, православный фольксштурм. Православный фольксштурм должен был брать то, что не смогли взять автсралийцы, новозеландцы, французы, флоты союзников и т.п. Вооружён был православный фольксштурм, составленный из бог знает кого, исключительно добротно. На вооружении состояли берданки, японские винтовки "Арисака" и австрийские "Манлихеры". К Арисакам и Манлихерам патронов, правда, практически не было, но выглядели они достойно. Правда, у многих были погнуты стволы, сломаны рукоятки затворов и так, по мелочи, штыки, например, были погнуты у "Манлихеров" из-за низкого содержания стали. Некоторые ополченцы решили брать с собой охотничьи ружья. Потом заговорили о штурмовых топорах. Штурмовые топоры последний раз Константинополь видел в 1453 году при своём падении. Могло сработать и на этот раз. Три бригады ополчения мы были готовы бросить на штурм Царь-града. Выдали им крест для воздвижения на Святой Софии. Помолилилсь.

Стали думать, на чём плыть. Провели, слава богу, учения. Выяснилось, что на том что есть, перевозить даже ополчение невозможно. Некоторые транспорты не имели нужной осадки, на баркасах (по три штуки баркасов мы планировали привязывать к катерам и на том, значит, плыть) не оказалось вёсел и спасательных средств.

Решили подумать об артиллерии, необходимой для штурма Стамбула. Нашли целых 12 пушек "6-дюймовок". Что прилично для крейсера "Аврора", вероятно, но для штурма твердыни веры маловато. На 6-дюймовый ствол наскребли по 200 снарядов - это, примерно, на пять часов стрельбы. Следовательно штурм был обязан быть стремительным, с топорами, крестами и хоругвями. Я бы ещё предложил боевые шипастые кадила и заточеные крестильные крестики-сюрикены. Не сочтите за святотатство. Просто от замыслов по взятию Царь-града ополчением голова кругом пошла.

К счастью для ополчения от десанта решили отказаться. Турки победоносно завершили защиту проливов от англичан и французов. Штурмовые топоры были временно отложены.

Это я к чему всё это? Это я к тому, что любовь всё превозмогает. И тьмы истин нам дороже наш возвышающий обман.

Aug. 4th, 2013

8:16 AM

Самой удачной шуткой Иннокентия Сергеевича Федюнина была шутка в поезде "Москва-Самара". В 1992 году. С той легендарной поры Иннокентий Сергеевич нашутил очень много. Но по моему завистливому мнению уровень "Шутка-92" ещё не достигнут, хотя и жертвы уже были, и крики, и вытянувшиеся лица друзей, и хриплый крик моего попугая "Прекратите! Прекратите! Простите!"

В 1992 году Иннокентий Сергеевич работал следователем. Он вёл очень важные дела. Потому что был молод, полон сил, амбиций и здоровый был до умоисступления. Он и сейчас очень крепок, наш старина Розембом, а тогда просто ужас наводил. Моя голова, например, помещалась в его ладонях без остатка. Он иногда отрабатывал на мне следственный действия. Поэтому у меня левое ухо больше правого немного и сломан нос в двух местах, а у Инокентия Сергеевича на память от наших весёлых стартов сломанный палец имеется и залеченная травма колена. Перед дождём и палец, и колено у Кеши начинают болеть. Он, со значением глядя на меня, их потирает. Глаза его при этом на секунду вспыхивают прежними адовыми искорками, но телесная обильность и сытое житьё уже не дают ему возможность как прежде с рыком броситься на меня, сидящего через стол напротив.

И вот возвращаемся мы из Москвы в Самару. На очень хорошем фирменном поезде. В купе натоплено до состояния обморока. Натоплено, надышено копченой колбасой, курами и яйцами, окна в запотелых потёках, понизу стелеться запах чухони, чуть поверх носочная гамма, негромная такая, отдушкой, выше носочной темы прослойка запаха табачка из сортира, угольком попахивает уютным, поверх композиции наши красные лица как бы выныривают и вот тут уж запах водочки и пива в перегарной форме. Хорошее купе. У соседей также мило. Но там, у соседей ещё женщины ехали, поэтому традиционое созвучиа ароматов дополняет цветочный освежитель, лак для волос, дезодорант - подъезжаем ведь к Самаре, надо соответствовасть.

Не вагон, а окопы под Верденом.

В Москве Кеша купил себе двухкассетный магнитофон, чтобы записывать в перерывах между прослушиванием Дипеш Мод признательные показания. Всю дорогу Кеша с магнитофоном забавлялся. Запишет какую-то свою мысль. Или споёт чего. Послушает. Понимает, что во втором куплете слажал. Записывает песнь ещё раз. Послушает. И так до Рузаевки, примерно. Уснул я уж не помню как, но крепко, огорчённо в полудрёме выговаривая проводницу за женскую её черствость. А Кеша всё с магнитофоном забавлялся, судя по всему.

И вот подъезжаем мы к Самаре. Сызрань проехали. Я из туалета в перчатках выхожу зимних. Я же поклонник гигиены. Пытаюсь руками в зимних перчатках что-то там на себе застегнуть дополнительно. Но вагон мотает, а утро тогда для меня было недобрым. Не очень выходило пуговицы застёгивать в зимних перчатках. Но я не сдаюсь и всё пробую, упершись головой в стену вагона, поёрзывая по половику ботами.

И тут на весь вагон раздаётся такой механический голос с дребезжинкой как в фильмах про войну: "Граждане пассажиры! Просьба по прибытии на станцию Самара не покидать вагонов до прибытия "Скорой помощи"! В Самаре - ХОЛЕРА! Проводникам составить списки родственников пассажиров своих вагонов! Повторяем. В Самаре холера..." И хрипение такое, как в бункере, когда дверь закручивают на винты под ор детей и ввстрелы охраны. Я ухо подёрал. Которое у меня побольше.

А объявление повторяется. И доносится всё это из репродукторов купейных. По всему вагону. И в тамбуре слышно. Проводница, белая как когда-то были белыми её простыни, наощупь выходит из своего закутка. Рожи пассажиров из всех дверей высовываются. Я в зимних перчатках вспоминаю, что на мне тренировочные штаны и пуговицы я зря на них пытаюсь застегнуть. Не могу вспомнить имена родственников для списка. Глазго, там вроде сёстры, да, блин, какой Глазго, мама в Стокгольме, бабушка... бабушка в Самаре! А там холера. Называть бабушку или нет? Жена! У меня же жена! И первая ещё жена! И следующая жена, выходит, тоже в Самаре. Так ведь я совсем-совсем без жён останусь...Если вспомню для списка.

И видно по всему, что у многих пассажиров нет веры в добрую силу карательной эпидемиологии.

Вот реально, честно, на три минуты погрузился в реалии Гражданской войны. Всем нутром, загривком почувствовал, что вот так живёшь-живешь и бац, Петроград, Киев, железная дорога, Одесса, тиф, холера, смерть в чумном бараке в пенсне на заострившемся носу. И так жить захотелось, и чтобы все живы были. Так захотелось! И запахи эти жуткие, и рожи эти гнусные - всё таким хорошим показалось, настоящим, почти родным. Хорошим. Спросите у меня, что такое катарсис - вот для меня это был он.

Потом волшебство расвеялось. Кеша со своим удостоверением пошёл поправить здоровье. Из знания жизни следуя, магнитофон с собой прихватил и подружился с рестораном. Поправившись и подружившись, Кеша зашёл в служебное помещение и убедил начсостав поезда, что вот эту запись надо прокрутить три раза, что это специальный сигнал для специальной группы. Много он там чего наплёл. Но как не поверить старшему лейтенанту с двухкасетником и в кожанной куртке?

Выходили на перрон счастливые. Жадно нюхали незаразный воздух, щурились на снег, растирали рожи. Кеша благоразумно сошёл первым и из соседнего вагона, целовал ещё бригадира поезда, утырок, обещал зайти в гости. Уверен, что заходил он кней потом в гости. Он такой, да.

Итог: Кеша получил выговор, я - катарсис и урок любви к жизни вот всех её проявлениях.

Aug. 4th, 2013

8:17 AM

Все жалуются на дороги. Их качество, количество, атмосферу кромешности на этих самых дорогах, ухабы и, не убоюсь сказать, выбоины.

У власти нет привычки, нет желания делать хорошие дороги. У власти есть иные привычки, связанные с дорогами, но все мы люди, одна Матушка-Аллилуя нам судья.

Но вот хотите - убейте меня. Не было у русского народа в славные годы царизма никакой тяги к хорошим дорогам. Скажу прямо. У меня сложилось твёрдое убеждение, что русские люди хорошие дороги побаивались, не любили их, старались не пользоваться.

Отчего так? Хорошая дорога - это для нормального русского мужского человека-крестьянина непрекращающаяся угроза общения с властями. По хорошей дороге к мужику приезжала власть. Ничего от
этого хорошего мужской человек-крестьянин не ожидал.

На хорошей дороге ( ну, которая с щебёнкой) у справного крестьянина быстро изнашивалась самая дорогая часть телеги - железные ободы на колёсах. "На этой дороге потом всё полито так, что колёсы жжёт, кособочит" - записывал Даль.

Наличие хорошей дороги по соседству с селом делало село богатым. Города протягивались друг к другу по шоссе, задевая сёла, раздвигая их границы. В первую очередь, от этого страдала вековечная крестьянская нравственность звенящей чистоты. Это когда девки должны жоставаться строго по уговору кому-то из местных, на крайний случай, соседским. А тут дорога, соблазны. Девы соблазнялись разным. Пример: Валдайский тракт и репутация валдайских крестьянок. Мужикам вся эта ситуация с проезжими совсем не нравилась. Поэтому на Валдае дольше всего в Центральной России процветало дорожное "разбойничество". Томила дорога крестьянина, будоражила его, вносила в неспешный ритм сев-боронование-порка-жатва что-то такое, от чего выходишь на околицу к снулой берёзе, обнимешь её и смотришь в убегающую ленту. Соблазны сплошные. Морок. У Брэма есть описание странной привычки медведей в тумане забираться на деревья и смотреть в даль часами.

Хорошие дороги нравились в России людям сметливым и практическим. Люди склада созерцательного хороших дорог не любили, новшества отвергали. Вот у меня в городе на Волге есть клуб железнодорожников им. Пушкина. Я люблю это здание, очень мне нравится бюст Пушкина на фасаде. Я этому бюсту постоянно подмигиваю, когда мимо проезжаю. Александр Сергеевич был одним из самых главных противников строительства железных дорог в России. Громил Герстнера с его идеей соединения Петербурга и Царского Села. А вот Фаддей Венедиктович Булгарин, второй мой любимец, был всецело за строительство жэдэ. Но бюст на фасаде клуба железнодорожников Пушкина. Потому как Россию не обманешь.

Aug. 4th, 2013

8:21 AM

- Как же мы его уволим, он ведь лучший специалист нашей фирмы?!
- Как мы его уволим? Естественно, создав для этого все условия! Мы его ценим, поэтому условия создадим ему такие, что сначала он перестанет быть лучшим специалистом, потом перестанет быть специалистом вообще, потом мы его повыим и на новом посту вице-президента его будут ждать безвестность, насмешки и возможный арест. Мы будем увольнять его долго, со вкусом, по глоточку, с наслаждением. Многие торопятся. И из чистого искусства погубления делают отвратительную поспешную, ненастоянную бурду.

- Но как же это осуществить на практике?

-Это несложно. Главное создать условия.

Условия бывают нескольких видов. Мы можем создать ему просто условия. Мы можем создать ему все условия. И мы можем, наконец, создать ему новые условия. Все три пути ведут, как мы понимаем, к гибели. Ха-ха.

Человек в фирме проходит сложный путь. Сначала - "вот он - специалист". Затем "он лучший специалист с условиями". Кабинет, помощник, фикус, новый монитор, массажное кресло, служебный автомобиль. На этом этапе развития у специалиста начинается жор. Он начинает потреблять блага и это ему нравится. Его плотно окружает зависть коллег, которую он воспринимает как зависть к его таланту, а не к фикусу в приёмной и бесплатной заварке. Затем мы подкидываем жертве новые условия - предлагаем ему что-то реорганизовать, напримре. И бывший лучший специалист начинает быть кем? Верно - он начинает быть лучшим специалистом по изменению условий. А такого уволить легко, если его коллеги не успеют отравить, как того, ты помнишь, да. В период линьки, в период перехода на новую ступень пищевой цепочки, бывший специалист беззащитен как облезший рак. Насоздав себе на потребу новых условий человек становится их заложником. и стоит на полградуса отклонть его элитную вновь полученную настольную лампу, выдать ему простые визитки вместо папирусных, сменить секретаря на тётю Фаю - он наш клиент, Ефремыч. Он теперь будет бороться уже не пойми за что, в тумане будет блуждать, с бесами говорить. Он наш теперь совсем, Ерофей Ефремыч. Прямо до боли наш, до вскрика, до самого выхода, до полёта в лужу. Давай, вставай, чай допивай, пойдём выволакивать из кабинета очередного мудилу. Мы с тобой охранники или кто? Выкинем этого, двери проверим и спать пора уже.

Р.S.
ля облегчения понимания предыдущего сообщения.

Воспринимать предыдущее сообщение следует в ключе живительных аллегорий, например. В тексте живо разбросаны признаки смертных грехов, как- то:
1. Superbia (гордыня)
2. Invidia (зависть)
3. Ira (гнев)
4. Acedia (уныние)
5. Avaritia (сребролюбие)
6. Gula (чревоугодие)
7. Luxuries (похоть, блуд)

Смертные грехи - это не просто какие-то там непростительные грехи, а (по Фоме Аквинату), особенности характера, ведущие к непрерывному, поточному, безостановочному грешению без покаяния.

Разговор вахтёров можно толковать как беседу сил, исхищающих душу христианскую из мира для ввержения в адъ.

Условия - это соблазны.

Дверь - врата.

Лужа- бездна.

и т.д.

Ну, а в целом, конечно, всё про работу, про КЗоТ ( рекомый ныне КТ), интриги, корпоративную солидарность и общий консьюмеризм.

Я решил немного растолковать просто. Из озорства, не знаю, из желания подсобить, внести ясность, посветить фонариком по стенам колодца.

Aug. 4th, 2013

8:22 AM

Секрет образа "хорошего журналиста" - это его серьёзность. В идеале "хороший журналист" постоянно собран, деловит, чуть нахмурен, никогда не шутит в профессиональной сфере Нести может, конечно, всё, что в голову придёт, но цепко, с прищуром, без улыбки. Взгляд у "хорошего журналиста" как у офицера-корниловца перед тем, как он пластать шашкой начнёт, папироса к губе прилипла, чёлка - ко лбу, в глазах-дым и сталь.

И это правильно. Стоит журналисту пошутить в статье про сырьё или про аукционы, всё, его можно сбрасывать с корабля. Никому он уже не нужен такой.

Аналогично с газетами. "Хорошие газеты" никогда не веселят читателя. Ничем, никогда, низачто. Потому как стоит серьёзной "хорошей газете" один раз повеселить читателя, она войдёт во вкус и через год на полосах будут уже голые бабы, номера телефонов бань, рецепты огуречной маски и кроссворды для тёщ.

Респектабельность - это серьёзность, о, да.

Aug. 5th, 2013

9:48 AM

Удачно почесался спиной о стенку в турецкой бане. Стенка показалась мне приятно шершавой. Я и почесался спиной. Клочья шкуры летели до раздевалки. Не знаю я удержу, вот что скажу.

Вот был у меня в детстве заводной медведь. В спине дырка, в дыру ключ, повернул пять раз - медведь начинает шевелится, урчать и делать вид, что мёд из бочонка жрёт.

С помощью медведя воспитатели мои, потеющие в три смены в попытках моей социализации и общего одомашнивания, пытались мне внушить систему причинно-следственных связей.

Вот медведь, ключ, уязвимое место на медведе, суй в медвежье уязвимое место ключ, с сопением ключ проворачивай, и медведь тебе выдаст поучительное шоу. Понял? Конечно, понял! Ведь, если за пять поворотов ключа медведь шевелится, то за десять, поди, ещё и заговорит! По-моему, логично. После десяти проворотов со скрипом медведь действительно чуть было не заговорил. Что-то в нём так, знаете, ёкнуло, вот чуть-чуть казалось, немного ещё, потерпи, родимый, давай! А медведя тут парализовало. Кондратий его обнял. Карачун схватил. Я сделал вывод, что излишнее внимание к тому, чей танец ты хочешь увидеть, вредно.

Когда игрушки простые, то калечат внутренний мир одного. А если игрушки сложные, измыслены техническим гением, то покалечить можно очень много людей. Даже годы спустя аукается эхо.

У знакомых моих рос некрупный сын, потом родилась ещё дочь. Родители были отличные, игрушек у детей было море. Особенно таких, знаете, на батарейках. Нажимаешь корове на пузо, корова поёт "Очи чёрные", тряся выменем и широко распахивая рот. Она мне особо нравилась. Я и в гости приходил к знакомым, чтобы с коровой этой поиграть. До семи раз прослушивал и глупо хихикал. Хорошая была корова, весёлая, отзывчивая и такая сообразная во всём.

Дети подросли. Игрушки с подсевшими немного батарейками оттащили в гараж. Засунули все игрушки в мешок, мешок повесили на крюк, поверх мешка со временем навесили брезентовый плащ. Года два прошло. Приехал тесть в гости. За каким-то лихом полез в гараж, старый алкоголик. И при свете фонарика начал в гараже шебуршится гадюкой в камышах. Нашёл бутылку. Усугубил состояние. Пошёл нетвердо к выходу и покачнулся. Всем телом въехал в мешок со старыми игрушками, укрытыми до времени березентовым плащом. Игрушки в мешке очень обрадовались, что за ними детство вернулось. И сразу стали петь, трясти своими пыльными немолодыми телами. В темноте мешка. А батарейки подсевшие. Поэтому вместо пения - низкий вой, вместо весёлого подёргивания лапами, головами и хвостами - старческое артритное шевеление.

Короче, тесть увидел как ожил брезентовый плащ, и колыхаясь, утробно воя, хочет тестя убить, не знаю, поработить, что там плащи из гаража со старыми алкоголиками делают? Игрушки про тестевы переживания не знали - они в мешке, им не видно, кого они там веселят. А тесть про игрушки был не в курсе, но был очень в курсе неврозов на почве регуляной интоксикации. Не совпали тестя и игрушек из мешка колебания души. Игрушки радуются, что за ними пришли, вренулись за ними, скоро мы увидим свет, наддай, Патрикеевна, тряси выменем шибче, свобода! свобода скоро! мы любим и любимы! не подведи, Михееч, рви гармонь, косолапый! ещё немного! немного ещё!.. А тесть видит, что это за ним тоже пришли, что всё, амба, кончилась жизнь, прощайте, скалистые горы! отплавал своё, морячок ( он механиком на сухогрузе работал), суши вёсла, корабли, покинувшие строй эскадры, считаются вышедшими из боя самовольно, бей морзянку, спасённых нет!... ААА!

Тестя из гаража выманивали всем миром. Он пугливо отнекивался и пришлось его выволакивать, всклоченного и неясно улыбающегося. С чуть ли не перекушенным фонариком в обеих руках.

Игрушки освободили, почистили, заменили батарейки, раздали в хорошие руки. Тестю тоже пришлось немного батарейки заменить. Он теперь аквариумист, стал строг, не шутит, на праздники к друзьям не ходит, купил Форд, сажает огурцы, тёща не знает как китайским игрушечникам в церкви молиться.

Отсюда выводы: трясти выменем и петь надо даже если сидишь в мешке дикое количество времени, детство может достать и через годы, искусство исправляет нравы.

Aug. 6th, 2013

1:01 PM

Читаю "Faith, reason and the plague" Карло Чипполы. Я люблю, когда про веру, разум и чуму сразу в одной книге. Про веру и разум книг полно. Про чуму - достаточно. Про веру и чуму - тоже. А вот так, чтобы разом, чтобы как на лодке перевозить волка, козу и капусту с берега на берег - это по мне.

Чем Европа отличается от моего любимого Востока? Тем, что постоянно спорит сама с собой. И эта немного шизофреническая активность заставляет сшибаться т.н. веру и т.н. разум. На высоком уровне эта сшибка происходла в надмирных высях философии, на уровне для меня более важном, почти на бытовом, схватка происходила в столкновении церкви и бюрократии.

Бюрократия отвечала в Европе за т.н. разум в повседневной общественной жизни. Она как бы своими суетливыми и довольно невзрачными действиями колотила в двери обывателей, требуя от них мелочной рациональной покорности вместо внушаемой церкви высокого раболепия.

Церковь видела в чуме волю бога. Бюрократия видела ущерб казне, заразность, миазмы, расходы по утилизации трупов.

Церковь призывала к покаянию. Бюрократия устанавливала карантины, сгребала тела я специальные химические ямы.

Церковь звонила в колокола, стращала, утешала. Голоса в церквях звучали особо торжественно и пронзительно. Бюрократия в чумном мареве бродила с фонарями, замотав головы тряпками, ловила мародёров, сжигала зачумлённые дома, нанимала через реабилитацию законченных упырей для помощи людям.

Методы борьбы с чумой церкви были экстраординарны, воющие от ужаса народы ползли к церковным порогам, где церковь всречала их с суровостью и любовью заждавшегося отца.

А бюрократия суетилась, толкалась, методы её борьбы были чрезмерны, малоэффективны, бесчеловечны. Более того. Методы бюрократии с её бухгалтерским сухим гуманизмом были абсолютно непонятны и отвратительны населению. Они, кстати, и сейчас не очень понятны и не менее отвратительны для масс. Лучший образ злодея-садиста в массовой культуре - это не инквизитор у жаровни, а учёный психопат.

Как спасти население в чумном регионе от окончательного истребления? Европейская бюрократия понимала что "реализаия правил спасения зависела не столько от добровольности самого населения, сколько от присутствия полицейских сил, которые могли обеспечить соблюдение этих правил".

Конечно, на счёт чумы заблуждались и разум, и вера. Такое бывает. Естественно, что не было представлений о возбудителях, не было представлений о механизме заражения. Т.е. представления были, но такие, что лучше бы их не было вовсе. И противостояние веры и разума было столкновением заблуждений. Одни заблуждения коренились в мире божьего промысла, другие заблуждения коренились в неадекватности средств научного наблюдения.

Но бюрократия в своих стремлениях защитить свой кормовой удел и породила, в конце концов, всю систему мирового здравоохранения, институтов санитарии и все открытия вакцин. Потому как чума для неё была угрозой более реальной, чем для церкви.

Если вспомнить "Пир во время чумы" Александра Сергеевича, то там всё очень корректно изложенно. Бюрократия, через карантины, нанятого негра, вывозящего трупы, рытьё общих могил ( население, не побуждаемое полицией, неспособно рыть общие могилы нигде и никогда) пытается минимализировать последствия чумы, спасти подданных. А священник подходит к пирующим, чтобы их устыдить и завербовать. Бюрократия к пирующим не подходит. Они бюрократии неинтересны как личности, ей с людьми говорить охоты и нужды нет.

Sep. 23rd, 2013

8:13 AM

Весть о моей мужественной кончине меня встевожила.

Ведь эдак самозванцы появится.

Забился в углу бальной залы своего загородного дома, держав в руках,унизанных перстнями, по пистолету. Под портретом Матушки-Государыни.

Начнут саозванцы ходить по Руси, себя за меня выдавать, показывать мои царские знаки на теле, егозя и пророча. В раскисшей гряди прыгать начнут, грамотность по манифесту отменят, учителей словесности потянут, кого вешать, а кого сразу спешно топить, чтоб, значит, льда на реке не дожидаться.

А возглавит войско антиграмотеев конных, знаменем которого будет промаранная калом пропись, мужик один, на меня будет схож чертами, но в потребностях же своих дик будет и ненасытен. Дождь, доска грязноватая, с прежней сгоревшей школы, сухой тряпкой стёрто слово "...двоеричастие", ведут под руки, крепко их выкручивая, преподавательницу лютую, которая мне замечания делала в самом ФБ.

"Признаешь ли ты, старая, меня человеком стремительной мысли, за коими пальцы не успевают бегать, или же считаешь неграмотным недоучкою?" Это я с аргамака спрашиваю, неявно, но горяча его расшитыми в шелковую цветь сапогами.

"Нет, не признаю, давала присягу я не тебе, потому как ты, батюшка - вор и самозваец., Не знаете элементарных правил спряжения и в орфографии плохи-с весьма, Не вижу в вас оригинальност, а потому вот, примите от меня!" и сквозь седые пряди плевок в меня, на полу халата лазорчатого с прошивою из кисточек золотистых.

Дико заору я, пасть разевая в чёрных кудрях дикой бороды: "Да х ты ж, ведьма!" Дико так посмотрб из под мокрой собольей шапки на занимающееся по углам упраавление народного образоания, из окон которых на штыки мучителей швырятю беззубые башкины.

И по французски негромко сопровождающим "Господа, велите их всех топтать конями. Се плюфоке ди муа". И в степь! Чтрбы орать там и травы горстями нюхать.

Такой вот самозванец может появиться. Неприятный.

Oct. 28th, 2013

12:19 PM

В самом начале 20-го века в Англию поехала специальная комиссия по введению в России сельхозноваций.

Выводы комиссия, по возращению, опубликовала, провела съезд сельских производителей.

Резолюцию приняли на съезде, всё честь по чести. О "необходимости превращения русской деревни в фабрику живого мяса".

Выступали прогрессисты и рассказывали, что в Англии скот не отличается "вредным и скорбным долголетием", как в россии-матушке. В Англии пожилую корову, ровесницу хозяйки, не увидишь. Там скот режут на пике его рентабельности. 4 года для коровы, 4 месяца для цыплёнка. Цыплят Ротшильды, например, держат в специальных тесных клетках, кормят из шлангов какой-то смесью, отчего цыплята пухнут. И вот таких вот опухших, значит, безжалостно машинным образом убивают и выбрасывают на рынок. Для пожирания рабочим классом Англии.

Чтоб нам так в и России не устроить? Шланги купим! А?! А, господа?!

Тут очень многие общественные деятели, не имеющие сельхозугодий и поэтому имеющие добрые сердца, переполошились страшно. Схватились за нательные кресты. Как так?! А Тургенев?! А Тургенев?! А вот эти самые, как их, телятники, романтично покосившиеся под соломенной прелой крышей в лопухах? А коровки-кормилицы с глазами, полными понимания и нежности? И ещё раз, а Тургенев?! Романтика выпаса, ночное, коровница лукавая с ромашкой в зубах? Кому это всё достанется?! На кой ляд нам курятина опухшая для кормления рабочих? Давайте всех животных начнём тогда убивать, чтобы рабочих кормить, как у этих понятно кого, Ротшильдов! До чего это доведёт россию? До сытых обмороков у станков?

Один популярный общественный деятель даже всплакнул на трибуне. Сам-то он городской, понятно, был житель. Но слова подбирал в выступлении по-деревенски простые и выстраданные вековой поступью босых ступней по неровной борозде за тощим задом чужой кобылы.

"Молю бога, чтобы на мой век хватило нашего деревенского простора, нашей деревенской любви ко всей живой твари, которая и составляет прелесть нашей деревни!" И в этом месте платок к глазам прижал. Потом фрак одёрнул и на место сел, взволнованно поводя полными плечами.

Даже не знаю, за кого я?

Я очень хочу бесперебойную фабрику живого мяса на месте деревне Лопатино!

Чтоб в восемь смен, чтоб треск стоял и вой на всю округу, чтобы сполохи ночью на полнеба, чтобы в смертельном бешенном азарте, чаду и, скользя на сале, не разбирая кого и как, и за что метали в жерло транспортёра мои милые деревенские соседи всё, попавшееся им в поле трудолюбивого зрения. Чтобы уханье машин по перемалыванию до полуночи. Собачатина четвертого сорта - вместе с будкой крошенная в чан! Туда же прочее из шланга! Замесы, цистерны, банки, куски на ленте прямо в Самару, по мясопроводу.

А я смотрел бы на эту нечеловеческую красоту из своей башни и тонкая улыбка светилась на моём озаряемом огнями выразительном лице. Фабрика живого мяса, моя горка, на горке моя башня, внизу трутся всякие убогие соседи. Я на вершине и я пою, распахнув руки на встречу ветру.

Но иногда хотелось бы сохранить и немного деревенского простора с любовью к живой твари. Находит порой такое настроение.

Не определился я.

Oct. 28th, 2013

12:20 PM

Как-то из жизни уходит красота дикой злобы и прелесть настоящей ненависти.
Что-то мы потеряли по дороге.

Вот открываешь журнал "Русский вестник" за 1901 год.

Лично для меня это актуальная периодика.

В разделе "Смеси" читаешь про итальянского разбойника пр имени Музолино. У этого итальянского разбойника берут интервью.

Понятно, что самого Музолино с яростью и пронзительным воем ищет вся итальянская полиция, идут облавы, жандармы врываются в дома, по воздуху летают перья, крики, плач, ор, грубые окрики. Перепончатые крылья шпионажа закрывают половину неба. Пыль, поднятая бесконечными погонями, не успевает оседать на обжигающую кожу сицилийских кроваво-красных апельсинов, зреющих вдоль белесой дороги.

И среди всего этого правоохрантельного чудотворения разбойник Музолино даёт интервью корреспондентам. Беседует, в частности, с корреспондентом "Нью Йорк геральд".

В Нью-Йорке тогда почему-то стали популярны истории про именно итальянских бандитов.

Хотя у нас под Ельцом мы могли для "Нью Йорк геральд" найти таких славных персонажей, что репортёру для начала, для примера, скажем, руку бы отрубили по локоть, ответили на его вопросы, снимая с него ценные вещи и отправили бы обратно в Америку, неловко от непривычки улыбаясь в бороды.

Но американская публика хотела про итальянских бандитов. А "Русский вестник" перепечатывал интервью американских репортёров. Считала редакция "РВ", что в Воронеже про Музолино тоже будет интересно читать.

Про "романтического разбойника" (так в статье) Музолино "Русский вестник" в ноябрьском выпуске пишет так, что волосы становятся дыбом от восторга за чужую красоту.

"На нём был костюм оперного бандита: чёрная бархатная куртка, красная повязка на голове, а жилет его украшен множеством медалей и серебряных украшений, отнятых у его жертв, и религиозных изображений, которые он очевидно приобрёл при частом посещении церквей. Сумка его переполнена патронами, а между колен он держал заряженное ружьё"...

Именно в таком виде удобнее всего было маскироваться в Сицилии под благонамереннего обывателя. Затеряться в толпе. Преступники склонны к мимикрии.

"На левом боку Музолино висел внушительных видов кинжал, похожий на короткий меч, а на правом торчал револьвер с золотой насечкой". Вы такие видели. Популярные есть фотокарточки на этот счёт.

"Затем бандит принял горделивую осанку и воскликнул: "Горе тому, кто посмеет поднять руку на Музолино! Из этих гор меня может вывесть только полное прощение, собственноручно подписанное королём! Я должен сказать вам по секрету, впрочем, можете даже прокричать об этом на весь мир, что моими слудующими жертвами будут Цироло и тот из моих двоюродных братьев, который служит проводником у войск, посланных за мной. Молодой человек, предающий своего кровного, не заслуживает ничего лучшего!"

Этот абзац я прочёл очень громко, чтобы слышали все в доме.

Потом спустился вниз, к людям, и прочёл с выражением этот же абзац вторично, устремляя, время от времени, огненный взор то на одного жующего домочадца, то на другого, затрагивая пламенным веером и остальных замерших в неестественных позах трудолюбия родствннников.

Время от времени, слудует показывать в доме некоторую расстановку сил. Вкупе с науськиванием домочадцев друг на друга, примеры из реальной повседневной истории, живые угрозы, ночные побудки с пробежками действуют на окружающих родненьких кровинок отрезвляюще.

Мне будет горько повторить судьбу состарившегося бегемота, которого прогнали из стаи какие-то молодые уроды и он побрёл куда-то в ядовитые заросли на подгибающихся от обиды ногах. Вчера по ТВ видел этот сюжет. Всю подушку истерзал от сочувствия к родной душе. Хотел денег выслать, но титры просморел.

Вернёмся к Музолино.

"Музолино при воспоминании о предательстве своего родственника воспламенинлся гневом", - пишет, вероятно, трясущимися руками репортёр, ища глазами выход из пещеры -"Музолино бросил свой кинжал на воздух и поймал его зубами, поднял ружьё, и схватил шестиствольный револьвер в левую руку". Шестиствольный! Кинжал в зубах! И глазами так, как иногда ещё показывают в индийских фильмах. Господи, как же хорошо! Как нравоучительно, изящно, красиво, по балетному просто и искренне.

Я обязательно так научусь.

Oct. 28th, 2013

12:25 PM

Приезд Александра Гумбольта ( так то он Гумбольдт, конечно, но русским было удобнее писать именно Гумбольт) на Урал в 1829 году был сопровождён Высочайшим указанием оказываать "содействие и почёт". Карету Гумбольта сопровождал казачий конвой, обоз тянулся на полверсты. На Сысертском заводе население сречало учёного громовым "Ура!", "страстными криками и бежало за экипажем". Профессора Гумбольта население решило называть принцем Гумболтовым. Был дан обед. На обеде принцу Гумболтову положили под салфетку золотой самородок 9-ти фунтов веса. Горные инженеры в парадной форме: синей с золотым же шитьём. Разгоор исключительно по-французски. Гумбольт пытается произносить кое-какие слова на русском, вызывая всеобщий, всеобщий восторг.

Вот это я называю научная экспедиция. И профессор Александр Гумбольт всё же прекрасно понимал. Ему 60 лет, он сильный, здоровый мужчина, на нём голубой фрак с золотыми резными пуговицами, короткие лакированные ботфорты, он румян, силён. На голубом фраке орден в виде звезды с алмазами. К такому учёному, приехавшему по научному лубопытству своему, и отношение у местных соотвествующее.

А то я вился бы измождённый, пахнущий костром, с буреломом в голове, проведший зиму в берлоге, притворяяясь самым смышлёным медвежонком среди остальных. вошёл бы он на завод с рюкзаком, в свитерке, отколупывая разное прилипшее и выковыривая вонзившееся. Что было бы? Какое население? Какие воспоминания? Отоварили бы у заставы мастеровыми сапогами из-за неосторожно показаннного компаса. Давай, Гумбольт, ползи дальше, старичок. Сибири такие нужны, срументарий в брезент укутай и давай, давай, загребай оставшимся ботом!

Я считаю, что подъёма престижа науки необходимо срочно пошить всем учёным богатую парадную, с треуголкой и плюмажем, и изящную повседневшую, наваринского дымас пламенем цвета, формы. На зимнюю пору выдавать высокие шапки из натурального меха с позументом. Научное звание обозначать нашивками, шитьём и оторочкой по шву.

Экспедиции сопровождать следует двумя БТР с флагами: государственным, флагом АН РФ, флагом субъекта федерации. Над БТР в обвесе обязан присутствовать чёрный как ночь с искрой вертолёт ФСО. На каждого профессора, вылезшего из лимузина по два крепких красивых человека с витыми шнурами за ушами. Население пункта посещения сопровождает приезд этнографической экспедиции посильными подарками и ликованием. Потом обед.

А иначе престижа науки не поднять, нет.