Хозяйке на заметку

Джон Шемякин о возможностях:

Год назад писалось. Без всякого смысла. А тут смотрю, как просто захватываются министерства, ведомства и прочие живые уголки, как всё удачно выходит у хороших людей. Дай, думаю, напомню что ли.

Мне всегда нравились истории про возможности. Хотя воспитывали меня в суровой этике абсолютной предопределённости неизбежного наказания.

Как и любой злодей я люблю читать про всякие возможности. Про то, что чуть-чуть не дотянуло до "события", "вехи" или "переломного момента". Всякий раз переживаю: ну давай, милый, давай! Ещё чуть- чуть и наступит всем кромешный ужас, гражданская война и реки без берегов, наддай, хороший! Чтоб Шекспир, чтоб "и псов войны с цепи спуская! и матери с улыбкою смотреть начнут на то, как четвертуют их детей!" А, родимый, ну!

И в сотый раз убедившись, что даже при сотом прочтении ничего не поменялось в окружающем меня мире, понятно, расстраиваешься.

Ну как не огорчиться, читая в "Записках" графа Корфа про полковника Богданова?

Жил себе вполне полковник Богданов, который числился по министерству путей сообщения под чутким руководством известного всем Клейнмихеля. Окаянный граф Клейнмихель цинично и грязно воровал на глазах у честного и чистого Богданова денежные средства в особо крупных размерах. От наблюдения за хищениями начальства, от ужаса, что такие деньги просто пролетают мимо, Богданов "постепенно потерял рассудок от несправедливостей..."

И вот в апреле 1843 года полковник Богданов пришел к министру внутренних дел Перовскому. Тогда это было ещё возможно - зайти к министру внутренних дел, сверить маршруты, уточнить методы. При себе (кроме безумия) Богданов принёс два пистолета и кинжал. Любой из нас на месте Богданова немедленно бы открыл огонь на поражение по министру, но Баранов решил приберечь министра на крайний случай и произнёс речь, которую после пересказывал всем "поседевший и часто смеющийся" Перовский. "Ваше превосходительство, преследуете и истребляете мелких мошенников, а между тем терпите безнаказанно главных государственных воров, как то: Клейнмихеля и тому подобных. Я пришел предложить вам услуги и содействие против них и вот оружие, которым намереваюсь действовать; примите меня только поскорее под ваше начальство".

Вот такая речь, сопровождаемая показом пистолетов и кинжала.

Министр Перовский, не сводя глаз с двух пистолетных дул, зачарованно внимал клевете на своих лучших друзей. А потом проявил министерскую хитрость. Говорит, я всё понял, мигом несись к своему бывшему начальству, считай, что ты уже принят, возьми с собой записку от меня и до встречи в горниле борьбы с коррупцией! Да и пистолетики оставь, ты ими себя выдаешь, коррупционеры попрячутся, ищи их потом, они до ужаса хитрые, коррупционеры-то эти!!

Полковник согласился и с запиской кинулся к бывшему начальству. Но по дороге записку решил прочесть. Открывает её, а там просто чистый лист бумаги! Вот опять, чтобы мы сделали на его месте? Написали бы в Твиттер. А Богданов отправился в первый же унтер-офицерский караул, потребовал там именем государя часового с ружьём и кинулся, сверкая эполетами, обратно к лукавому министру внутренних дел. Министр внутренних дел Перовский от полконика Богданова заперся в кабинете на ключ. Богданов, в свою очередь, запер на ключ дежурного адъютанта и поставил прихваченного с собой часового с ружьем у дверей, за которыми притаился министр. Часовому полковник дал команду стрелять на поражение по всякому, кто попробует войти или выйти из кабинета.

Иными словами, самое главное министерство империи, оплот самодержавной власти, орган кошмарного устрашения миллионов подданных, было захвачено двумя человеками - честным психопатом и обалдевшим от происходящего унтер-офицером с ружьём. Кстати сказать, министр из своего кабинета не высовывался, шуршал там чем-то тихонько, не чинил препятствий пока Богданов осуществлял свой план. А план у Богданова был отличный. Полковник "...побежал в Зимний дворец и по дороге мимо Энгельгардтова дома, перед которым, по случаю концерта в неё, находилась полиция, забрал - опять именем государя - четырёх жандармов и в сопровождении их явился на главную гауптвахту, требуя немедленного допуска к государю".

До совершения государственного переворота с помощью четырёх жандармов с концерта оставались считанные часы: министерство внутренних дел захвачено, дело за малым. В этом месте я обычно и кричу Богданову: давай, хороший, наддай, ещё чуть-чуть! Что там ещё раненному Чапаеву в кино дети кричали?! Но дальше Богданова ждали неудачи. На главной гауптвахте, которую Богданов тоже захватил, с ним начали "долгие переговоры" с участием обер-полицмейстера и коменданта (министр из запертого в своём же министерстве кабинета носа не казал). Тут бы Богданову захватить заложников и начать их убивать, но времена тогда были дикие, люди друг другу ещё как-то доверяли на слово. В ходе переговоров на Богданова навалились комендант и обер-полицмейстер и империя была спасена. Потом все гурьбой кинулись спасать министра. Богданова отвезли в больницу. А храбрый обер-полицмейстер Александр Александрович Кавелин, воспитывавший в своё время на пару с Жуковским будущего Александра II, сойдёт с ума немного позже. Как писал князь Вяземский к Жуковскому: "Знаешь ли ты, что твой приятель Кавелин немного рехнулся и наконец уволен от должности...он месяца два колобродил, сажая встречного и поперечного на съезжую в исправительный дом, ругался, придирался ко всем и всё-таки управлял городом. Россия баба здоровяк. Ничем не проймёшь её, ни Наполеоном, ни Кавелиным. Стоит себе, крестится и не унывает. Нежно обнимаю тебя".

И никакого госдепа, замечу.

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Джон Шемякин о Петре I:

Даже моя богатейшая фантазия пасует перед реальностью. Воображение моё кинематографично. Но если бы мне показали в кино эпизоды путешествий, например, Петра Великого в Европу в 1711-12 годах, я бы, разумеется не поверил ни в один эпизод. Верещал бы про клоунаду и издевательство над памятью.

Привожу простые примеры.

Вот Пётр I в 1711 году, переживший позор, разочарование и ужас Прутского похода. Когда его, победителя под Полтавой, человека воплотившего почти все свои замыслы, уже героя, как щенка запихивают в турецкий мешок и мешком этим трясут перед всем миром. Армия помирающая с голоду, безвыходность, беспомощность и счастливый случай, позволивший вырваться, выползти, выскочить из смертельной ловушки. Позорные условия примирения, сдача Азова-первенца побед.

И что делает Пётр после пережитого? Я бы залез в землянку и там бы выл и каялся. В короткие минуты просветления рубил бы головы сподвижникам. Жёг бы в клетках предателей. Наваливаясь на скрипящий рычаг, рвал бы сухожилия на дыбе всяким лично неприятным соседям. Возможно, начал бы писать мемуары, зачитывая части из них в утреннем морозном мареве, под колокольный низкий гул и карканье ворон, перед оборванными и трясущимися уцелевшими, окружёнными сталью штыков.

А Пётр поехал легко и немедленно в Европу.

Для начала в Дрезден.

В Дрездене Пётр познакомился с таким чудом как карусель. Вероятно, Пётр был первым русским, кто увидел и оценил всю прелесть этого чуда. Катался на карусели Пётр ( не мальчик уже совсем ) до полного изнеможения. По его приказу карусель раскручивали так, что остальные катающиеся, придерживая парики, разлетались по кустам, хлопая камзолами, а Пётр, расставив ноги, упорно держал равновесие, хохоча под германским надёжным небом. Потом валился в траву и засыпал. Что он на этой карусели доказывал, кому, что из себя выжимал на этой центрифуге? Что ему снилось меж высаженных по линейке саксонских цветов и немятой германской травы?

В Дрездене Пётр жил скромно. В гостинице "Zum golden Ring".

Саксонский гофмаршал Пфлуг депеширует во дворец. При отъезде из гостиницы Пётр "взял с собой...несколько простыней и одеял и хотел было уложить собственноручно в свой багаж зелёные шелковые занавески...но встретив сопротивление со стороны служителя, протестовавшего против этого действия, неохотно и раздосадованно уступил, взяв только две простыни из индийского ситца". Это не жадность. Через несколько дней в Фрейбурге царь, восхищённый ночным торжественным маршем 2 000 рудокопов в его честь, раздал 80 золотых червонцев только оркестру, под который рудокопы чеканили шаг и пели свои рудокопские марши и баллады. Выкатил всем бочки вина, за всё платил щедро, не торгуясь. Вероятно, Пётр не только первым из русских катался на центрифуге, но и первым же оценил всю прелесть немецкого факель-цуге под бой барабанов и синхронные выкрики "Хох!" Не утерпел - стал показывать барабанщикам, как он, Пётр, умеет бить и "зорю" и что хочешь. Получил приз. Приз отослал Меншикову, который в это время осаждал Штеттин (Щецин по нонешнему).

Поехал Пётр в Карсбад, на воды целебные. Для начала, для порядка записался в кружок обучения стрельбы из ружей. Показывал отличные результаты. Но на занятия ходить вскоре перестал. Выстрелил в человека, который, как Петру показалось, мешал ему целиться. В человека, как уверяют, не попал, огорчился и забросил всё это дело надолго. Мишени какие-то, правила, конкуренты - морока одна. Дайте человеку свободу!

Пошёл Пётр работать на стройку. На второй день подрался с рабочим, окуная его в известь. Пошёл на свадьбу какого-то слесаря и там отличился весёлостью и "русским обычаем целовать всех женщин в зале после каждого тоста". На свадьбе познакомился с неким токарем и выточил на чужом токарном станке три ножки для стола. Четвёртую не доточил, сославшись на огромную занятость и государственные заботы. Вечером того же дня токарь видел Петра, лезущего на гору с деревянным крестом, лопатой и мотком верёвки.

В деле потребления минералки Пётр проявил себя как вдумчивый пациент и русский турист. Вместо трёх кружек выпивал три кувшина. Считал, что раз уплочено, то чего тут кружечками баловаться. Да и всяко целый кувшин минеральной воды полезнее, чем маленькая кружечка с носиком. Это же очевидно любому разумному туристу.

Император Австрии прислал в подарок вино. Много бутылок из своего императорского погреба. Пётр самостоятельно занялся реализацией подаренного вина. За день вино, называемое теперь уже "Царское", разлетелось в миг. Первый русский ребрендинг. На зарубежном рынке. Кому нужно пойло бледных австрийских виноградников? А вот вино "Царское", продаваемой самим царём, - это ведь дело другое. Народ заплатил за ребрендинговое чудо 241 золотой талер. Пётр положил деньги под проценты и получал в год 12 талеров 25 рейхсгрошей чистого навара на вклад. Пётр был первым русским, который открыл счёт в зарубежном банке.

Полюбил играть в мяч. Не признавал правил, бил по мячу руками, ногами, палкой. Наломал и раздал палки всем членам своей команды. Так и победили. Когда капитана команды соперников отоварили в пятый раз палкой по голове и утащили с поля, игра прекратилась за явным преимуществом одной из сторон. Пётр был очень рад победе. Всем подарил по гульдену. А проигравшего капитана сопроводил до его дома, торжественно шагая рядом с телегой. Там, у проигравшего, и поужинал.

В следующей своей поездке в Германию Пётр посетил памятные места, связанные с Мартином Лютером. Вздохнул над его могилой, прошёлся по многочисленным лютеровским библиотекам и кабинетам. Пасторы нарадоваться не могли на такого восприимчивого к лютеранским чарам экскурсанта. Показали Петру знаменитое чернильное пятно с брызгами на стене. К Лютеру ведь дьявол являлся и Лютер в дьявола запустил чернильницей. Типично протестанская история, полная намёков, но одновременно понятная всем. Пётр долго и молча смотрел на чернила, оставшиеся на стене после дьяволова набега. Пасторы за спиной царя восково благоговели. Пётр обернулся к пасторам, рот у царя был перекошен скорбью, в левом глазу блестела слеза. Пасторы гурьбой кинулись утешать его, говорить, что дело Лютера живёт и побеждает, что учение его всесильно, потому как верно! Попросили царя расписаться на другой стене, ближе к двери, в знак своего посещения и участия в религиозном прогрессе. Пётр расписался около двери мелом. Потом в один прыжок подскочил к чернильному пятну, которое побольше, и нацарапал рядом "Чернила новые и совершенно сие неправда". После чего обнял двух пасторов и велел катать его по помещениям.

Как такое можно придумать?! Как такое можно экранизировать?! А никак и всё. Человек пережил острый посттравматический шок и остался прежним, изменяя не себя, как бывает с нами, а коверкая под себя пространство, события и порядки. Комкая их в своём маленьком властном кулачке.

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Джон Шемякин о философском факультете Московского университета:

Традиция. Произнесёшь это слово и наполняешься каким-то тихим мерцающим светом.

Тра-ди-ци-я...

В 1878 году Оксфордский университет присвоил нашему горячо любимому писателю Ивану Сергеевичу Тургеневу почётную степень "доктора общественного права". И.С. Тургенев стал почётным профессором в Оксфорде.

А в 1842 году Иван Сергеевич Тургенев хотел защитить диссертационное сочинение в Московском университете. По философии. О чём подал положенное прошение университетскому начальству, присовокупив бумаги из Петербургского университета, в котором Тургенев надлежащим образом получил диплом кандидата на соискание степени.

17-го марта 1842 году ректор Московского университета передал особым нарочным прошение Тургенева на философский факультет"для рассмотрения" и внесения предложений по этому вопросу.

Декан философского факультета ( на котором было два отделения) сообщил ректору отдельным рапортом, что не возражает против попытки Ивана Сергеевича Тургенева стать доктором философии. Но присовокупил в сопроводительном письме, что в университете, при наличии факультета философии, нет кафедры философии и нет профессора, преподающего собственно философию. В конце рапорта декана философского факультета об отсутствии в университете кафедры философии испрашивалось позволение ректора и властей принять "в последствии" на работу в университет 1 (одного) профессора философии. Потому как на философском факультете Московского университета нет такого профессора, способного принять к рассмотрению защиту сочинения Тургенева, против попытки которого декан философского факультета решительно не возражает.

Получив ответ декана философского факультета, ректор университета некоторое время молчал в пространстве и времени, балансируя на грани бытия и духовного начала морального сожительства субъектов. Наличие отсутствия профессора философии на философском факультете осознавалось ректором около недели.

Итогом послужило прошение ректора, адресованное попечителю Московского учебного округа и содержащее краткое изложение проблемы с присовокуплением всех входящих и исходящих бумаг. Ректор просил руководство Московского учебного округа оказать содействие в разрешении намечающейся проблемы.

После рассмотрения прошения ректора, попечитель Московского учебного округа адресовал ректору университета ответное послание. В котором указывал, что допущение Тургенева И.С. к защите диссертации находится в ведении университетского начальства и не требует разрешения со стороны попечителя Московского учебного округа. В конце послания ректору попечитель рекомендует ректору справиться у декана философского факультета, а какое разрешение попечителя ему необходимо?

Ректор прочитал послание попечителя и снова встал на уже знакомую ему грань. Разрешение не требуется, но спрашивается, а какое разрешение вам необходимо? Ректор переправил запрос попечителя декану философского факультета, присовокупив к запросу всю исходящую документацию.

Декан философского факультета рапортовал в ответ ректору, что факультет считает, что формирование кафедры философии на философском факультете для него, декана, дело новое, загадочное и даже как-то опасное. 15 лет философский факультет отлично обходился без кафедры философии и профессора при ней. Поэтому, по мнению декана, вопрос об открытии кафедры философии является, скорее всего, не его, декана, задачей, а задачей вышестоящего начальства.

Ректор переправил ответ декана попечителю Московского учебного округа.

Попечитель в ответ уведомил ректора, что его, попечителя, интересует, а зачем философскому факультету кафедра философии и зачем ректор смешивает это предполагаемое открытие кафедры с желанием Тургенева стать философом?

Ректор, прочитав уведомление попечителя, через два дня после получения оного решился умереть. И умер. Но успел переправить запрос попечителя декану философского факультета!

Декан ( в траурной одежде по поводу кончины ректора) ответил попечителю, что факультет философии Московского университета считает, что И.С. Тургенев не должен защищаться в Московском университете, а обращался он, декан, к ректору (ныне покойному) только за тем, чтобы понять, а как впредь поступать с желающими защищаться на философском факультете, если на факультете нет кафедры философии и профессора на этой кафедре. И что он, декан, считает, что кафедре на факультете быть не нужно, а ректор (ныне покойный) зачем-то его, декана, не понял и стал волновать начальство (попечителя) вопросами, не имеющими отношения к факультету философии ( см. отстутствие кафедры философии на факультете философии).

Прочитав ответ декана, попечитель поручил своему аппарату составить меморандум "О состоянии философии в России и в странах Европы".

Аппарат попечителя (в лице титулярного советника Няшева Сигизмунда Карловича) переправил распоряжение попечителя о составлении меморандума декану философского факультета. Для составления оного меморандума в сжатые сроки.

Декан философского факультета обратился к новому ректору Московского университета с "письменным отношением", в котором запрашивал ректора о разрешении на составление меморандума и интересовался направлением, которого следует придерживаться: естественного или же аналитического?

Новый ректор переправил запрос декана попечителю Московского учебного округа.

Попечитель отправил новому ректору "письменное отношение" в котором интересовался, какое из направлений (естественное или аналитическое) декан философского факультета считает наиболее подходящим к сему случаю?

Ректор университета вступил на грань, на которой уже был его предшественник. И переправил послание попечителя декану.

Декан отвечал ректору, что готов на оба направления.

Ректор переправил ответ декана попечителю.

Попечитель отвечал, что не имеет в своих задачах, державно отмеченных государем, выбирать между естественным и аналитическим направлениями. И просил ректора указать декану философского факультета, что решение вопроса о выборе направления меморандума целиком лежит в зоне ответственности декана.

Ректор переправил послание попечителя декану...

Там еще два тома. Я решил не дочитывать. Тургенев, конечно, "уехал в Баден-Баден" где-то к началу обсуждения меморандума. Ну, т.е. не уехал конечно в Баден-Баден, а уехал в Петербург, где стал работать в МВД в чине коллежского секретаря ( по армейски - поручика). А на следующий год после подачи прошения в Московский университет написал поэму "Параша". Название которой, конечно же, не имеет никакого отношения ни к работе в МВД, ни к попытке защитить диссертацию на философском факультете Московского университета. Параша - это, как нам всем прекрасно известно, красивое женское имя. А МВД - это Министерство Внутренних дел. А Московский университет - это Московский университет.

Как это славно. Тра-ди-ци-я.

Зачем читать "Замок"? Зачем?

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Джон Шемякин о медицинском факультете Казанского университета и о Пирогове:

Что происходит, когда государство ласкает властной рукой редкие кудри нашего образования?
Для меня, человека вздорного и склонного к патетике по любому поводу, примером служит опыт известного и почитаемого мной мракобеса государственного помола Магницкого.
М.Л. Магницкий был прекрасный человек, редкой образованности для начала века девятнадцатого, любимый сотрудник второго гения - Сперанского. В самом зените лет, пережив арест, изгнания, ссылку и прочий набор, испытал потрясение религиозного чувства. Уверовал с неистовостью в господа нашего.
А так как был поставлен государством на направление народного просвещения, то ворвался в это народное просвещение, размахивая над головой свистящим в воздухе боевым шипастым кадилом.
Будучи по совместительству попечителем Казанского учебного округа ( активно содействуя развитию Казанского университета - Лобачевского, например, заметил, возвысил и защищал пока мог), направил свой пылающий от святой воды взор на медицинский факультет университета.
На медицинском факультете резали в образовательных целях трупы. Это отдельный и очень интересный вопрос, помогали ли вскрытия трупов развитию здравоохранения в моей стране. Но трупы вскрывали, резали, заготавливали впрок и целиком, и по частям.
А Магницкому это не очень нравилось. Как так?! Резать тело человека, если человек в телесности своей создан по образу и подобию господнему? Это сегодня тела христианские режут, а завтра топорами буду иконы кромсать в щепу ( что собственно и произошло позже, но в другой смысловой плоскости)!
И Магницкий издал приказ. "Об откaзе от мерзкого и богопротивного употребления человекa, создaнного по обрaзу и подобию творцa, нa aнaтомические препaрaты". В университете стали объяснять как работать на мышцах страждущих, используя тряпки. М.Л. Магницкому этого показалось мало.
По его распоряжению университетские профессора "решили предaть земле весь aнaтомический кaбинет с подобaющей почестью; вследствие сего, зaкaзaны были гробы, в них поместили все препaрaты, сухие и в спирте, и после пaнихиды, в пaрaде, с процессией, понесли нa клaдбище".
Препараты - это части трупов. Части трупов отпели в церкви, вынув из банок со спиртом, положили в гробы и понесли хоронить по христианскому обычаю в понимании просветителя Магницкого. Впереди гробов шли студенты в треуголках и шпагах. Кругом совершенная Казань. А тут треуголки, шпаги, профессора в орденах, священники, колокольный звон, певчие, свечи, молебствования.
Хоронили печени, руки, ноги, мозги, селезёнки, лёгкие и трицепсы.
Из Москвы на это мероприятие специально приехал профессор "врaчебного веществословия и врaчебной словесности" Вaсилий Михaйлович Котельницкий.
Он держал под узцы вороного жеребца Сократа, на котором Магницкий сидел верхом, принимая парадные похороны препаратов. Дождик пошёл. Стал сильнее. Ливень. Плюмажи намокли, обвисли. Но Котельницкий не выпустил узды Сократа. Так и проехали до самого кладбища: Магницкий верхом на Сократе, придерживаемом Котельницким, потом студенты, потом гробы, за гробами брела опустошённая профессура, поддерживая друг друга на скользком.
В центре империи стояла Кунсткамера, до которой Магницкий не добрался, потому как, "основав славянофильственное направление, был обвинён в растрате казённых сумм и отрешён от должности".
Котельницкий стал деканом медфака Московского университета и учил Пирогова, принятого в университет по подложным бумагам и протекции.
Вспоминающие Пирогова времён обороны Севастополя указывают, что Пирогов иногда вспоминал своего декана. Привели к Пирогову в госпиталь у переправы с Южной стороны на Северную великана-солдата с осколком в спине. Великан под нож ложиться не захотел и стал бить персонал. Тут в распахнутой шинели "под которой торчала красная фуфайка" доктор Пирогов бьёт солдата книгой по голове и прыгает на него, нашаривая рукой на спине великана осколок и "обхвативши Геркулеса крепко ногами в татарских шароварах". Солдат бегает в шоке по помещению, Пирогов на нём, всё нашаривает рукой осколок, а второй рукой бьёт "для отвлечения" солдата книгой по голове. Осколок вынул, солдата оттащили, книгу Пирогов бросил на стол со словами: "Нужная какая!" Заголовок книги был "О пользе слова в исцеляющих попытках для страждущих". Автором полезной книги был декан Котельницкий.
Ещё раз спрошу про Кафку, Салтыкова-Щедрина и понимание России.

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Джон Шемякин об экономических войнах России и Германии:

Не про сланцевый газ, а про Первую мировую. Очень много букв, опечаток и прочего фирменного стиля. Беременные, берегитесь.
С середины 19 века торговые соглашения строились в Европе на условии двухсторонних компромисов, причём "преимущества, оказанные третьему государству распространялись на договаривающиеся стороны "немедленно и безвозмездно".
Это была эра господства фритрейдерства. До 80-х годов 19 века Россия руководствовалась в отношениях с Западной и Центральной Европой т.н. автономным тарифом, базирующимся на равенстве условий: единая пошлина на импортируемые товары.
Для России с её "хлебной иглой", на которой она прочно сидела столетиями, настоящая война в экономике началась с введения Германией аграрно-протекционистких мер. Германия начала впервые в новейшей истории практику искусственного устранения конкурентов с аграрного рынка. Лозунгом аграрного немецкого протекционизма была защита национального сельхозпроизводства. Целью же была не столько защита национальных интересов, а наступление, подчинение и подавление экономики слабейших соседей-конкурентов.
Когда Германия начала свою тарифную политику, конечно, она усилила экономическую напряженность на континенте. Протекционисткие меры были введены, вслед за Германией, во Франции, Италии, России. В активное движение пришли страны, которые ранее не рассматривались как самостоятельные активные игроки на европейском рынке. Эти "нейтральные страны" стали активно использовать плоды от фиктивного импорт-экспорта продукций экономически воюющих стран.
Что получила Россия от германских тарифных новаций? В системе русского экспорта 94, 4 процента составляли продукты сельского хозяйства, промышленные изделия составляли - 3, 5 процента, полуфабрикаты - 2,1 процента. На хлебный экспорт России уже давили США, Мексика, Аргентина, подключалась Канада.
Всё это заокеанское зерно стало поступать на европейские рынки, составляя конкуренцию русскому хлебушку. И тут, в разгар заокеанской зерновой экспансии, Германия, которая являлась крупнейшим клиентом российского аграрного сектора ( 50 процентов зернового импорта Германии составляло русское зерно, соответственно Германия потребляла 30 процентов русского хлебного экспорта), начинает строго адресованную против России тарифную войну. Войну, в которой нам было очень трудно выстоять и потому, что треть приходной части бюджета Российской империи приходилась на поступления от сельхозвывоза, и потому, что нам было мало что противопоставить германскому вызову с альтернативой технологических закупок.
Напомню, что все германские игры с тарифами начались при Бисмарке, который, как уверены многие, был активным сторонником союза с Россией и чуть ли не заклинал от конфликта с нами.
В чём выражалась германская стратегия выноса России с европейского рынка?
1.Немцы ставили во главу угла свои сугубо практические цели - создание самодавлеющей экономики, способной существовать в автономном режиме в случае экстраординарных обстоятельств достаточно долгое время. Помимо развития промышленности, скачками стало двигаться вперёд германское сельское хозяйство. С-х Германии развивалось как за счёт экстенсивного расширения площадей, так и за счёт интенсивной рационализации аграрного сектора.
2. С-х Германии стало переориентироваться на внешний рынок, вытеснение с внутреннего рынка импорта и наступление на экономики потенциальных противников. В 1879 году Германия впервые искусственно начала регулировать свой импорт, обложив ввоз иностранного зерна и пр. сельхоз продуктов таможенной пошлиной в 1 марку за 100 кг. Одновременно с этим Германия начала выкупать частные железные дороги у их хозяев в госсобственность. Целей у этой национализации было множество, одна из главнейших - возможность диктовать тарифы перевозок без согласования с кем бы то ни было.
3.Проценты от таможенных сборов шли немецким сельхозпроизводятелям для поощрения производства.
4.Для производителей и экспортных фирм правительство Германии ввело "вывозные премии".
Т.е. этап номер один. Повышаем пошлины на иностранное зерно, увеличиваем производство собственного, вывозим, пользуясь обстоятельствами, своё зерно на продажу (пока остальные не успели ввести у себя такой же протекционисткий парадиз), средства вкалдываем в дальнейшее удешевление собственной продукции аграрного сектора. Россия, как основной поставщик зерна на германский рынок, платит повышенные пошлины, деваться им, русским некуда, теряет в доходной части бюджета и впадает в определенную зависимость от экономических решений берлинского кабинета. Русские не вводят протекционисткие пошлины на германский ввоз машиностроительной продукции за неимением альтернативы. У русских индустриализация, им машины, станки, оптика и пр. очень нужны, а за свой хлеб они будут просто меньше получать, вкладываясь косвенно в развитие германского сельхозпроизводства.
В конце 70-х у России положение было практически безвыходное. Хлеб надо было вывозить любой ценой, бюджет трещал. Но Петербург ответил Берлину началом взимания торговых пошлин в золотой валюте. Таможенные сборы ( а ввозили к нам необходимые промышленные товары, в которых российская экономика нуждалась сильно) возросли с 25 процентов до 48 процентов. Естественно, что благоприятно на темпы индустриализации России это сказаться не могло, тем более, что позже России пришлось увеличивать пошлины сначала на 10 процентов, потом на 20 процентов по 108 статьям, потом ещё на 20 процентов по тем же статьям.
И тут уже начинается этап номер два.
1.В 1885 году германские пошлины на ввозимое зерно были повышены в три раза. А через два года - в пять раз. Россия ответила знаменитым покровительственным тарифом 1891 года. Общая сумма таможенных повышений на весь импорт возросла с 14, 7 процентов в 1877 до 32, 7 процентов к 1892 году. К началу 90-х годов Российская империя уже могла себе позволить выпуск "негерманской" промышленной продукции, опираясь на свои силы и силы негерманского капитала. Хотя, повторю, 20 процентов инвестиций в русскую экономику был все же немецкий.
Одним из наиболее ярких авторов протекционисткого тарифа 1891 года был Д.И. Менделеев. Кто из нас не зачитывался его фундаментальным трудом "Тарифный сбор или исследование о развитии промышленности в России в связи с её общим таможенным тарифом 1891 г."? С помощью цитат из этого труда было разбито немало девичьих сердец.
В своих "Заветных мыслях" Дмитрий Иванович записал незабываемое: "Существование государства, особенно его сила и движение вперёд, при условии значительных размеров страны и её населённости, немыслимы в обычных условиях без внутренней обеспеченности в производстве необходимейших товаров, не только потому, что в первой войне это скажется с великою силою, но и потому, что недостаточное развитие внутреннего производства необходимейших товаров...отнимает от жителей много условий возможности правильного роста богатства народного и ставит страну в тяжёлую зависимость от поставщиков этих необходимых товаров". Что здесь сказать? Стиль, близкий к Сумарокову и Хераскову, а содержание отчаянное. Россия - есть осаждённый лагерь, будем делать в этом лагере всё сами, чтобы было чем от неприятеля отбиться. И это не какая-то издевка с моей стороны. Автаркия как способ существования (пусть автаркия и в сглаженной форме) - это путь очень жёсткой индустриализации, я бы сказал, жесточайшей по отношению и к материальным ресурсам страны, и к её обитателям с их нематериальными устремлениями. Наша страна стала заложником собственного могущества и даже величия, имеющего в экономическом фундаменте комплекс: основательное, но дико отсталое сельское хозяйство, отсутствие подоходного налога и, следовательно, массу налогов косвенных, огромный военный бюджет и потребность в ускоренном промышленном развитии в недружелюбном окружении. Добавим к этому нерешённый аграрный вопрос и социальную напряжённость как в деревне, так и в индустриализирующихся центрах. Эксперимент величайшей сложности разворачивался, тяжело лавируя между войнами, революциями и архаикой псевдо-дворянского управления.
Менделеева привлекли к разработке таможенного тарифа почти случайно (это особенность наша неизбывная, её обсуждать не будем: в Сбербанк набирают методом перебора близких знакомых, в Ашан поманивают пахлавой и накрывают таджиков сеткой, Менделеев просто зашёл в гости). "В сентябре 1889 года заехал по-товарищески к И.А. Вышнеградскому, тогда министру финансов, чтобы поговорить по нефтяным делам (Дмитрий Иванович умел глядеть в будущее, согласитесь: заехал по-товарищески к министру финансов поговорить просто о нефтяных делах... Сколько бы сейчас людей согласилось оказаться на месте Дмитрия Ивановича, чтобы по-товарищески так, по простому, заехать да и поговорить про нефтяные дела хоть бы и к министру финансов)...И он предложил мне заняться таможенным тарифом по химическим продуктам и сделал меня членом совета торговли и мануфактур.." - писал впоследствии предприимчивый учёный и общественный деятель. Читаем далее: "Живо я принялся за дело, овладел им и напечатал этот доклад (доклад о таможенных сборах, не имеющий прямого отношения ни к мануфактурам, ни к химии) к рождеству..." Дальше Менделеев несколько скромничает: "Этим докладом определилось многое в дальнейшем ходе как всей моей жизни, так и в направлении обсуждения тарифа, потому что цельность плана была только тут ( т.е. только в докладе Менделеева)..." И сразу к Дмитрию Ивановичу потянулись всякие единомышленники, о которых он пишет скромно, но достойно: "С.Ю. Витте сразу стал моим союзником, за ним перешли многие другие".
Как вам сказать, повышение таможенного тарифа в таких объёмах - это не предложение дружбы. Это, если не начало экономической войны, то ультиматум, требующий от Германии уступок.
2. План русского таможенного возмездия начал реализовываться. Мы надеялись, что Германия пойдёт на уступки, мы считали такое повышение тарифов временным, мы очень зависели от германского фактора, который во многом определял наше положение на мировом рынке. Сравнительные цифры я уже приводил - там всё понятно без слов.
3. Германия на уступки не идёт, Вышнеградский пишет царю "В товарообмене между Россией и Германией все преимущества находятся на стороне последней". Меры, проводимые Германией: "исключительно колебавшие доверие к нашему финансовому положению, повлекли за собой падение вексельного курса".
4. Потерпев неудачу в экономическом давлении на Германию, Россия в год принятия протекционисткого тарифа вступает в военный союз с Францией.
Этап номер три.
1. Германский ответ на русские тарифные демонстрации последовал мгновенно. 1 февраля 1892 года вступили в силу договоры Германии с Австро-Венгрией, Бельгией, Италией, Швейцарией. Этим странам Германия пошлины на зерно снизила. Швейцарии снизила, России - нет.
2. Аналогичное понижение пошлин ( а некоторым странам вообще было предоставлено право беспошлинного экспорта) Германия допустила для Швеции, Норвегии, Дании, Нидерландов, Греции, Турции, Мексики, Аргентины. И внимание! Внимание! Снижение пошлин было сделано для Англии, Франции, США, Сербии. Но не для России. Таможенные льготы получили Испания и Румыния! Но не Россия! Колониальные владения Франции, Испании, Португалии, Голландии, Бельгии получили немецкие льготы на ввоз сельхозсырья. Конго получила, Индонезия, Кюрасао, Вьетнам! Но не Россия!
3. Прижав к груди доклад Менделеева, Россия оказалась вообще вне германских внешнеэкономических соглашений. Между Германией и Россией вообще не стало никакого торгового договора.
Вот начало русско-германской войны.
Что называется, фактической, холодной, бескровной и беспощадной.
Этап номер четыре.
1. Германия повышает пошлины на ввоз русского зерна ещё раз. Теперь пошлина равняется, по данным Минфина России, 100 процентам стоимости русского хлеба в местах его производства.
2. Россия полностью была выбита с германского продовольственного рынка как серьёзный игрок. В 1893 году вывоз ржи упал с 50 562 тыс. пудов ( 1891 год) до 13 656 тыс. пудов. За один год экспорт русской пшеницы упал с 54 318 тыс пудов до 42 210 тыс. пудов.
Рынок Германии поделили США, Аргентина, Румыния, Сербия и Болгария. Две заокеанские фантасмогории, два потенциальных сателлита и Сербия. Т.е. две заведомо нейтральные страны (в случае войны), две фактические союзницы и Сербия. Свой план автономного снабжения продовольствием, вытеснения потенциального противника и т.п. Германия выполнила полостью и в сжатые сроки.
3. После этого всего, бои приняли затяжной характер. Россия закрыла для германских товаров Финляндию, Россия увеличила ластовый сбор с германских судов за причал в русских гаваней - с 5 копеек до рубля. Немцы подняли таможенные пошлины на русские товары (все русские товары) до 50 процентов их стоимости.
Всё сгладила несколько русско-немецкая торговая конвенция и русско-германский торговый договор, заключённый сразу после поражения России в войне с Японией. Уступки со стороны Германии были минимальны. Через год после русско-германского торгового соглашения, Россия скрепя сердце вступила в союзнические отношения с Великобританией. Её утолкали. Недомодернизированную, с гигантскими проблемами, с неэффективной системой управления, её запихнули на весь этот "Титаник", в третий класс, без шансов.
Мирное сосуществование на равноправных условиях Германской и Русской империй оказалось невозможным. Времена такие пришли, что суперхищники уничтожали хищников, прекрасная эпоха 1875-1914 годов заканчивалась навсегда.

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Джон Шемякин о пожаре в Зимнем Дворце 1837-го года.

Сгорел целый дворец, главная резиденция императора, здание, забитое людьми, приставленными к особе властелина для его охраны, выполнения поручений, обслуживания, для хранения и бережения. Для того люди были в Зимнем, чтобы с Зимним ничего не случилось. По идее, по здравому смыслу, по замыслу.

И вот, 17 декабря 1837 года дворец сгорает.

Хроника пожара.
Несколько дней до 17 декабря в Зимнем попахивало дымом. Не очень сильно, но явственно. Люди ходили по дворцу, принюхивались, но помалкивали.

Утро 17 декабря. Во дворец приводят рекрутов и нижних чинов, назначенных служить в гвардейские полки. Для осмотра поступившего набора во дворец приезжает брат царя - Михаил Павлович. Всего на первом этаже Зимнего собралось более 1000 парней из деревень и казарм - запах стоял такой, что по всему дворцу были пущены специальные скороходы с курительницами, в которых дымились какие-то благовония. Т.е. утром в Зимнем было полно ароматов самого разного свойства и происхождения.

В день пожара, запах дыма, стоявший в помещения несколько дней, усилился от "курений" и был "забит" "казарменным духом".

К 7 часам вечера дым стал не только доступен обонянию, но и заметен взорам. Камердинер флигель-адъютанта Лужина сообщает своему начальству, что из-под печи в адъютантской секции идёт дым. Лужин посылает известить начальника дворцовой пожарной команды, а сам бежит вниз смотреть, не находится ли очаг возгорания под адъютантской. Под адъютантской секцией располагался пожароопасный архив. По команде Лужина дверь в архивную выбивают, огня не замечают, спускаются ещё ниже. Под архивной находится некоторая лаборатория. В лабораторию эту ломятся дворцовые пожарные во главе со своим начальством.

Что за лаборатория такая? Смотрю - "Лаборатория находилась в небольшой со сводами комнате, где для приготовления лекарств устроена плита". Ничего себе, думаю. Целая фармакологическая фабрика на дому. Печь нужна с плитой, чтобы лекарства варить. Я как-то знаком с состоянием дел в фармакологии первой половины 19 века. Лекарств, требующих варки, с ходу не назову. Как и не назову причину объёма производства некоего лекарства на плите. А объёмы были очень приличные. Над плитой для варки лекарств установили по немецкому образцу вытяжной металлический шатёр.

По плану, шатёр был обязан высасывать из помещения запахи. Но шатёр установили так, что он ничего высасывать не собирался, "дурной запах (от лекарств, понятно) распространялся по всей комнате". Сотрудники лаборатории с неработающим вытяжным шкафом сделали что? Правильно. Они начальству докладывать не стали, что у них вытяжка не работает, а пробили в дымоотводной трубе вытяжного конуса незапланированную немцами-проектировщиками дыру.

Напомню, что дело происходит в лаборатории Зимнего дворца, а лекарства делают всё же не камчадалы какие-то, а люди, к варке лекарства допущенные, т.е. понимающие, по идее, какие-то закономерности.

И вот эти люди пробивают дыру, в помещении лаборатории становится значительно легче дышать. Запах лекарств со свистом уносится верх, в дворцовые глубины и лабиринты. И тут лаборанты-лекарственники понимают, что в дыру (вместе с раздражающими запахами) улетучивается и тепло от плиты. Сотрудники лаборатории стали замерзать в проветриваемом дырой помещении. Что делать при таком научном казусе?

Правильно! Заткнуть только что пробитую дыру рогожей и паклей. Как только запах лекарств сгущался, изготовители медикаментов, продавливали паклю и рогожу внутрь вентиляционной вытяжной трубы и наслаждались свежестью атмосферы. Когда свежесть атмосферы становилась нестерпимой, дипломированные провизоры затыкали дыру новой порцией рогожи и пакли.

Система получилась прекрасной и бесперебойной. Надышался лекарствами - паклю внутрь - свежий воздух - замёрз-новая порция пакли под рукой! Когда пакли и рогожи в трубе накопилось достаточно, она возьми да вспыхни. Примчавшийся днём трубочист, тоже дворцовый, полез на крышу, решив, что в трубе загорелась сажа. В трубу полетал металлический шар на цепочке, который пробил несколько "извёстных противопожарных перегородок" в системе дымоходов. Ну, когда шар летит по трубе к земле, а цепочку не придерживают, а только держат за конец, напряжённо гадая какой же она, цепочка-то, длинны, такое случается, что шар пробивает кое-какие немецкие изобретения насквозь.

К вечеру в трубе таинственной лаборатории задымило снова, но вломившиеся в тайную фармфабрику пожарные увидели, что печь не горит. А раз печь не горит, то и дым ненастоящий. Это же логика!

Дворцовые пожарные отправились в караульню и доложили по начальству, что дым имеет место быть, происхождение его неизвестно, но валит он из дыры в вентиляционной трубе и дело это сугубо по научной части, которую сыскать будет трудно, потому как вся научная часть уже разъехалась по домам.

Начальство дворцовых пожарных подивилось чудесам природы и поехало по домам к себе. Пожарные бдительно уснули.

Неугомонный флигель-адъютант Лужин кинулся по этажам в поисках государя. Никто другой его слушать не захотел. Царь с царицей уехали в театр. Лужин за ними. За Лужиным кинулся в ночь министр императорского двора князь Волконский. Поймал Лужина у входа в царскую ложу и сообщил, что ничего докладывать государю не нужно, что тема с дымом себя исчерпала полностью и подведомственные министру силы быстрого реагирования успешно справляются с незначительными последствиями.

Между тем, огонь, пробиравшийся по тлеющим перекрытиям от лаборатории вверх, пробился в заделанную ещё в предыдущее царствование трубу, забитую всяким сухим сором и обломками мебели.

Труба эта шла между капитальной стеной здания и деревянной фальш-стеной фельдмаршальской залы. Откуда взялась эта фальш-стена? Раньше фельдмаршальская зала была собранием двухэтажных отсеков для фрейлин и караулов легкой кавалерии, чтобы сровнять неправильность очертаний стены выровняли фальшивой деревянной стеной. В промежуток между ней и капитальной стеной огонь проник довольно легко, т.к. заброшенная труба была оставлена при ремонте с открытой вытяжной заслонкой. Деревянная стена стала тлеть и даже гореть.
Отдушины печей верхнего этажа тоже оказались открыты по случаю проветривания помещений. Вспыхнуло прямо под залой Петра Великого.

Царь с царицей в ложе театра смотрят "Влюблённую баядерку", Лужин тоже смотрит спектакль. И тут к Лужину из дворца прибегает дворцовый истопник с докладом, что фельдмаршальская зала, вы не поверите, горит!

Доклад истопник делал с "трудным лицом", что было замечено окружающими. Т.е. истопник дворца при начале пожара рванул в театр, для своевременного доклада. Опасался, что его опередят, так сказать. Лужин рвётся во дворец, в котором уже форменное пламя и обер-полицмейстер Кокошкин ( автор 8 параграфа "Наставления к распознанию признаков холеры, предохранения от оной, и средства при первоначальном её лечении", гласящий, что при холере" Не следует предаваться гневу, страху, утомлению, унынию и беспокойству духа").

Кокошкин говорит Лужину, зачарованно наблюдая за пламенем: "Надо немедленно предпринимать меры! Скачите и скажите обо всём государю!"

Рядом с обер-полицмейстером стоял изумлённый главный дворцовый истопник, начальник пожарной дворцовой команды и прочие участники ликвидации. Лужин мчит снова в театр. Государь выслушал приехавшего в театр Лужина и приказывает ( первый, кто отдал хоть какой-то приказ в этой истории- царь): "Поезжайте в первую попавшуюся пожарную часть и стягивайте все пожарные резервы к дворцу". Лужин едет в пожарную часть. В пожарной части никого нет - пожарная часть уже выехала к дворцу, потому что пламя стало заметно уже издали.

К горящему дворцу приехал, наконец, и сам император. Дело пошло! Император приказывает солдатам Павловского полка лезть на крышу и вскрывать её, что бы дать возможность огню рвануть вверх, а потом блокировать пламя внутри здания. Солдаты гвардии лезут на крышу через слуховое окно чердака, потому как двери на крышу заперты на замки, а ключей сыскать невозможно. Из слухового окна чердака, солдаты выползают по обледеневшим листам крыши и начинают ползти в сторону концертного зала, над которым им было приказано ломать крышу. Естественно, что с собой никакого инструмента нет, кроме "плохих ломов и тупых топоров", подобранных по пути (наверное, рабочие забыли при прежнем царствовании). Вскрыли несколько листов крыши. Тут к ним подползают и говорят, всё! уползайте отсюда, сейчас тут будет совсем нехорошо! Солдаты Павловского полка отползли.
Пламя в это время бушевало уже вовсю, потому как противопожарные стенки, разбивавшие Зимний по плану, были в своё время изрезаны для красоты ажурными арками и оконцами.
Потом началась череда подвигов и чудесных спасений. Люди, рискуя жизнями, спасали имущество. Одних материй было спасено 7 000 аршин. Спасали вазы, серебро, мебель, ковры. Отдельного слова заслуживают люди, перекрывшие путь огню в Эрмитаж. Я бы назвал их имена, но они неизвестны.
"Пожар, истребивший часть Зимнего дворца нашего, был случаем к новым изъявлениям усердия наших верных подданных...знаки их приверженности... нам драгоценней вещественных сокровищ изящнейших произведений искусств...облегчает для нас бремя забот и трудностей правления: ибо в сей любви мы видим залог и будущего благоденствия, и славы любезного отечества нашего".
Указ от 25 января 1838 года, подписано собственноручно "Николай".

Империя Николая погибнет при сценарном сходстве с зимнедворцовым пожаром через 79 лет. Империя, пришедшая ей на смену, погибнет при схожих обстоятельствах через 74 года.

Лаборанты, истопники, обер-полицмейстер, министр двора - они вечны. Как вечны и герои, спасающие из пожара чужое серебро и 7 000 аршин материи. И вечен флигель-адъютант Иван Лужин, бегающий в отчаянных поисках государя, который только один и может погасить,спасти и поблагодарить.

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Джон Шемякин о молочных сестрах и брате императора Николая.

Почему я внезапно вспомнил про пожар Зимнего?

Просто у императора Николая Павловича была кормилица. Когда маленький Николай Павлович нуждался в грудном молоке, ему из специальной деревни привезли добротную кормилицу Ефросинью Ершову, которая и выкормила нам на радость, врагам на страх нашего державного исполина.

Кормилицу не забыли. Назначили ей пожизненную пенсию. Приличную. Пенсию Ефросинья Ершова получала поквартально по 200 рублей за заход.

Женщиной она была молодой и пригожей. Нарожала себе деток, а императору, выходит, молочных сестричек и братика.

Братики и сестрички молочные друг о друге знали, не забывали. Император подкидывал сестричкам в деревню гостинцы всякие, деньгами пособлял. Когда сестрицы являлись во дворец поздравлять с каким-то очередным одолением ворога или с престольным праздником, Николай к сестрам выходил, раговаривал с ними весело, дарил их отрезами, бусами и конфетами. На выходе сестер ожидала ведомость. Распишись-получи. Сестры императора из деревни были очень рады такому обхождению.
Приходили в деревни свои (ну, приезжали - их на двоцовых экипажах развозили) и рассказывали с обстоятельностью про братца собравшимся слушателям. Естественно, что авторитет у сестер был огроменный. Помещики приезжали, посоветоваться, подарить что-то. Мало ли...

А вот с братиком молочным у Николая отношения что-то не сложились. Николай Павлович и так, и эдак, а нет, не строятся отношения с братиком.
Не очень любил Николая Павловича млаший молочный брат. Тоже Николай, кстати. Поздравлять не приезжал, от подарков отказывался, вел себя по деревенски дерзко.

Один только раз брат из деревни приехал к императору. Чтобы поздравить с Новым годом.

Вы уж поняли, когда он с Новым годом приехал поздравлять брата-император? Правильно, приехал брат Николай к брату Николаю аккурат на пепелище, оставшеся от части Зимнего дворца. Полюбоваться на родственное счастье. Брат крестьянский Николай похрустел валенками по черному от гари снегу, покачал головой над грудой спасенного из пламени добра, запрокинув бороду, поцокал языком под пробитыми и черными от гари окнами. "С Новым вас годом!"" - сказал. Получил 25 рублей от брата-императора и отправился к себе в деревню, оставивив царственного погорельца в некотором недоумении. Больше крестьянский Николай к императорскому Николаю не приезжал. Не заимел такой привычки.

Родственные чувства - они птицы вольные.

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Н. Белюшина. Каша с маслом

Dorothea
Шемякин в передаче с низким рейтингом Школа злословия http://www.ntv.ru/peredacha/shkola/m543/o242016/

Джон Шемякин.
Как бывает в образовании?

Богатые учат богатых.
Богатые учат бедных.
Бедные учат богатых.
Бедные учат бедных.

Как же бывает в медицине?

Богатые лечат богатых.
Бедные лечат бедных.

Что говорит нам о том, что медицина практичнее. Но уступает экономике.
Там богатые мучают бедных. И все.

Dorothea писал(а):

его удалил пару лет назад.

http://gilliland.livejournal.com/ полгода уже записей нет.В России ли?

Dorothea писал(а):

отжигает на Facebook...

Facebook © 2015

Лента новостейДжон Шемякин
13 Февраль 2013 г. · отредактировано ·



Встречал на вокзале родственников. Зашёл в вагон. Признак деревенской зажиточности, эстетика справного кулачества - жарко натопленная изба, диктует понятия о комфорте в РЖД. Занавески из плюша. Оборки. Занавесочки в сборку. Витые шнуры какие-то. Подстаканники. Особенно впечатлила какая-то полуикона в красном углу купе. Не икона, а такая литография душевная св. Алексия Московского. В рамке на шурупах. Чтобы не упёрли богомольцы, значит. Не хватает только граммофона, рыжиков в миске, пьяных колчаковцев и связанной комсомолки на полу. По виду бредущих по перрону приезжих сразу видно, кто в каком вагоне ехал. Люди из зажиточных вагонов краснолицы и диковаты взором. Видно, угорели несколько.
С другой стороны, меня и хайтек не очень утраивает. Не то, чтобы я был капризен. Просто в японском экспрессе зашёл я в безжалостный сортир. Сплошной минимализм и кнопки. И поясняющие картинки. Картинки для японцев. Они и не такое видели в своих комиксах. Над одной кнопкой был изображён человек, у которого из задницы торчали костыль. Намёка не понял. Нажал на кнопку побезобидней - запахло лесом. Рано, думаю, не время ещё для хвойных ароматов. Нажал другую - помещение запонилось звуками струящегося водопада. Сочетание запаха тайги, звука водопада и голубой подсветки настраивал на мирный беглокатаржанский лад. Вроде как к Байкалу вышел, пробравшись с Акатуя. Нажал сразу на все кнопки. Вытирая семью выпавшими салфетками жидкое мыло двух видов с очков, впал в азарт, нажал ещё пару окончательных кнопок. Двери разъехались в стороны, а из стены выпал дефибриллятор. Погодя, выпала телефонная трубка. С кнопкой! Трубку запихнул обратно. Нажал на кнопки, которые успели погаснуть. Ничего! Нажал ещё раз, запихивая свободной рукой дефибриллятор. Двери съехались. Звуки струй стихли. Унитаз развернулся на 90 градусов против часовой стрелки. Забоялся катапультирования. Выбрался из диволовых чертогов, забыв зачем заходил. Надеюсь подозрения, что я своим хаотическим поведением с кнопками сместил с орбиты пары-тройки спутников связи, беспочвенны.

В Москве на сие чудо можно посмотреть в Музее Еврейской Культуры.
К чудо -горшку прикреплен пульт со множеством кнопок,а на стене сбоку висит инструкция,как им пользоваться.

Да,читала конечно

Шемякин Джон
Чем прекрасны мои родственники-камчадалы? Тем, что они красивы. И умны. И ещё очень любят всё необычное и новое. Плюс богатейший внутренний мир, сдобренный всякими отварами и подручными настоями. Привезёшь им акацию в семенах - будь уверен, что все родственники-камчадалы очень обрадуются новинке, посмотрят на тебя красивыми глазами и приспособят акацию к настаиванию на спирту.
Ещё камчадалы любят природу и наблюдают за ней. Перестали чайки воровать рыбу, сушащуюся на веревках, значит что? Значит рыба готова! Приехал фельдшер, который сезон кастрировал оленей, значит настала пора болеть и жаловаться. Принимать стрептоцид внутрь. Красный стрептоцид полезней белого.
Дед мой был просветителем своего небольшого и красивого народа. Первым соорудил камеру-обскуру. Камера пользовалась бешеным успехом. В помещении с камерой-обскурой родственные мне камчадалы могли грезить сутками. Не забываем про растительные настои, конечно.
Любимое воспоминание моего дяди Валеры - сообщение камчадалам в апреле 1961 года о полёте Гагарина в космос. Дядя ворвался в помещение с камерой-обскурой, на стене которой замысловато и прелестно отражались столбы с протянутыми веревками для просушки рыбы. Дядя мой тогда был романтик.Крикнул - Гагарин полетел в космос! В космос! Человек улетел в космос!
Камчадальские родственники (у камчадалов, как нам всем прекрасно известно, свой персональный загробный мир, у каждого камчадала - свой, есть семейные загробные миры, но есть и свои личные, если с семейный не нравится), так камчадальские родственники посмотрели на дядю глазами, полными камерой-обскурой с отварами и очень спокойно спросили: Совсем?
Потом пили чай.

Шемякин Джон
Камчадальские родственники мои - очень гордые люди. Мы шли как-то с моими двоюродными братьями по грудам гниющих водорослей. Потому как собирали эти водоросли. И наткнулись на группу людей-камчадалов, но из другого поселка. Два чужих камчадала тащили за ноги третьего. Районный врач, директор школы и председатель поселкового совета. Тащили районного врача. А председателя при этом ещё и тошнило. Увидев нас трое чужаков отвернулись и закурили. Пробовал закурить даже районный врач. А ему было это трудно - он без штанов путешествовал, на куске брезента. Все трое от нас отвернулись.
Я поздоровался. Не ответили. Мы с братьями отошли. "Наверное, им неудобно, да, стыдно, наверное, да?", - спросил я участливо. Братья посмотрели на мою городскую порченость. "Они к нам и на танцы не ходят, считают, что мы бережные, дикие значит, а у них техникум".

Шемякин Джон
Несовершеннолетняя Елизавета Шемякина говорит басом. Расставит своих ужасных шлюхокукл и беседует с ними о чем-то. Если не вслушиваться в смысл, а его там не очень много, то совершеннейшее впечатление, что крошечных проституток отчитывает осанистый митрополит.
43
1
6 дек 2014

Шемякин Джон
Несовершеннолетняя Шемякина отдыхала на море. Два дня я слушаю рассказы про море. Два дня я ахаю, прижав ладони к своим пылающим щекам, падаю от избытка чувств и излишка крови в голове набок. Два дня я засыпаю и просыпаюсь под рассказы о море. Но запомнил я только одно. До поездки несовершеннолетняя Шемякина выела мне мозг ложечкой на тему необходимого ей купальника. Раздельного. Полосатого. С завязками. И косынку ещё. И сумку. Купил всё! Всё купил! Купальник выбирали всем магазином. Раздельный. Полосатый. С завязками. Проводил Елизавету с мамой её на море. Радовался, как полагается радоваться внезапно и счастливо освободившемуся дедушке. Начал резвиться. Жарко плел в танго свои артритные ноги. Употреблял и был любимым.
По возвращению несовершеннолетняя (5-ти летняя с копейками) Елизавета Ш. сообщила мне, что подумала и решила на море загорать "без верха". "Ну и?", - привычно тупо переспросил я. Не надо, чтобы ребенок подозревал во мне мудреца. Это может породить в нем надежды на меня и неверие в свои силы. Путь дедушка будет тупой, такого дедушку не забывают и очень любят потом годами, пока не встретят какого-то щетинистого подонка, которого любимый и тупой дедушка палочкой задушит у мусоропровода перед выпускным.
И, спрашиваю, что, загорала, ну, понял, без верха, и что? Елизавета Ш. вскинула на меня ресницы и с тонкой полуулыбкой (неполнозубие вынуждает женщину быть загадочной) заметила: это называется, дедушка, топлес...
Дедушка закатил глазыньки свои крошечные куда-то за лоб и попробовал сглотнуть непроглатываемое.

Джон Шемякин о хитростях выборов в Одессе:

Перед выборами в городскую думу г. Одессы, а это было в 1913 году, местное отделение погромного Союза Михаила архангела возглавил человек по фамилии Пеликан. У которого не было сердца, но была голова. Пеликан хотел пробовать Одессу на зуб и Одесса это понимала.

Погромщику Пеликану противостояла "прогрессивная группа избирателей", сконцентрировавшаяся вокруг инженера Брайкевича.

Случились выборы. Быть инженером Брайкевичем в Одессе - это почти залог победы. А вот возглавлять Союз Михаила архангела в Одессе и носить фамилию Пеликан- это сложнее. И Брайкевич победил.

Но Пеликан добился пересмотров итогов выборов. И на повторных выборах победил инженера Брайкевича. Кошмарный Пеликан победил прогрессивного инженера Брайкевича коварным оружием, неприятным для любого сторонника прогресса. Пеликан расширил число избирателей, увеличил число голосующих, демократизировал избирательную базу. Короче, в списки избирателей погромный Пеликан протащил всякую, господь покарай, бедную и неприятную шушеру. Которая из-за косности своей, рабства вековечного, одесской простодушности, отсутствии демократических представлений, не только подала 130 заявлений о том, что их неправомерно исключили из списков, но и довольно гадко проголосовала 19 мая 1913 года. Пеликана выбрали, иначе говоря.

Т.е. погромный Пеликан допустил к выборам т.н. "нижний средний класс". Который в Одессе, конечно, имел свою понятную специфику, но за допущение к урнам, за реализацию своих желаний отблагодарил лидера Союза Михаила архангела. Отблагодарил своим доверием. Брайковича попросили выйти.

Как шла предвыборная компания?

Для начала, прогрессисты инженера Брайковича отпечатали немного избирательных бюллетеней. На всякий случай. И тайно хранили их в конторе Штерна. Это была очень прекрасная контора с дверями из дуба, в которой пахло океаном, духами, турецким табаком и немного ночным риском.

Естественно, весь город знал и сочувствовал Штерну, которого судьба кинула в руки прогрессистов. Он был очень хороший человек и маклер этот самый Штерн, поэтому, когда к нему в контору 15 мая 1913 года вошли 15 человек в масках, он даже не очень удивился. 15 человек страшным образом наставили на маклера Штерна огромные револьверы! А это очень плохое начало дня, я вам скажу, когда 15 мая 15 человек наставляют на вас 15 револьверов. Нет, хорошо, что не 30 мая и не 30 человек! Но всё равно очень шумно и страшно. Когда налётчик спросили, кто тут будет наконец за хозяина, Штерн уже стоял с протянутыми к богу всеми своими руками. Но успел таки послать за полицией, которая тактично, вовремя и быстро не приехала.

Когда стало понятно, что полиция занята за другую облаву и 15 человек немного успокоились и стали говорить по очереди и тише, Штерн дал им "несколько бюллетеней...пачку обращений к избирателям", а несколько томов бухгалтерии кошмарные налетчики взяли просто без разрешения, на будущие визиты и в счёт будущей дружбы.

Потом бандиты сели в авто и совсем уже уехали, оставив маклера Штерна в издёрганных рыдающих нервах.

Следующий удар погромщики нанесли в сердце прогрессивного движения. Прямо из конторы Штерна, размахивая "кольтами", пеликановцы поехали в издательство "Культура". Издательство "Культура" ( владельцы: Аарон и Самуил Гольцвейги) печатало негромко для окружающих всякое такое. Ну, как бы нужное для прогресса. Пеликановцы взошли к братьям, и братья крикнули "не надо!" Они сдались. Налётчики вывезли продукцию типографии в неизвестном направлении. Дорогу в неизвестность им показывал Самуил Гольцвейг, которого пеликановцы захватили в плен. Авто, набитое бюллетенями, листовками, бандитами с револьверами мчалось по Одессе. Ветер пел в волосах издателя С.Гольцвейга. За автомобилем пеликановцев скакала полиция и страшно свистела. Одесса любовалась всеми.
На литых шинах "Дукат" пеликановцы вырвались из города, полиция потеряла интерес к довольно опасной погоне, издателя бережно ссадили на станции.
Открытое на факту налёта уголовное дело по статье 142 уложения о наказаниях Российской империи было впоследствии прекращено "за примирением сторон".

На следующий день, вышедший от градоначальника Сосновского городской голова Масленников был атакован в здании Одесского градоначальства группой одесских лидеров погромного движения. Масленникова обступили кромешные рожи одесского русского национализма: сам Пеликан, Мечников, взятый просто для смеха и хохота в пеликановы замы, Зусман, Кумбари и Альбрант. Русские националисты стали спрашивать у Масленникова за выборы и проситься в счётчики голосов. Масленников таял под их жаркими словами как сладкое мороженное. Опытными руками Зусман и Пеликан ухватили ослабевшего в Масленникова, который по- девичьи беззащитно пытался упираться как гимназистка перед портовой пивной. Они вели его по жаркому коридору, завели его в пустующий кабинет и там Масленников сдался. В счётчики включили всю верхушку одесских погромщиков.

Прогрессисты в это время успокаивали своих приверженцев в ресторане "полезного питания" "Ротонда". Они ели кефир и поддерживали друг друга. Инженер Брайкевич пообещал всем своим сторонникам победить. Заказали шипучую воду. Прогрессивное движение просто село и стало шить себе на людях приданое, вот так я вам скажу.

В день выборов артель "Лутковский и сыновья" гудела разорённым ульем. Большинство рабочих артели были членами "Союза Михаила архангела". Они хотели дела. Пеликановцы вскружили им головы националистической пропагандой, и артельщики согласились стать подручными архистратига. Шимановский, Осипович, Демешкан, Капилистов и прочие были разосланы в разные концы города. Капилистов и Демешкан должны были со своими отрядами агитировать окраины, а вот Шимановский и Осипович со своей дружиной были отряжены к зданию городской думы, чтобы затевать драки, устраивать скандалы и угрожать избирателям. Само здание городской думы было окружено чёрными пеликановскими автомобилями. На этих автомобилях пеликановцы носились по Одессе, собирали томных выборщиков и волокли к урнам. Здание пеликановской штаб-квартиры - Никольский бульвар, 14 было занято вооружёнными сторонниками. Охранять было чего.

В штаб-квартире пеликановцев сидел изловленный ими пять дней нотариус Цветков с подручными. Что делал нотариус Цветков?! Тоже, что делали бы и мы на его месте. Он заверял доверенности на право участия в выборах. А что вы подумали?! Я не знаю.

Рядом с нотариусом стоял в полотняном кителе городовой Мигуля, державший в руках портрет Государя-императора.

В воздухе пеликановского логова пахло деревенской колбасой, которую подвозили и подвозили, и всё жарили и жарили.

Нестойких избирателей волокли к нотариусу, при виде Мигули избиратели осознавали что-то очень важное в своей жизни. И доверяли свои голоса присутствующим здесь же националистам Штакельзону, Лопате и пр.

Конечно, пеликановцы были ещё очень неопытны. Их подводила беспечная горячность жарких сердец.

Рабочий артели Лутковского по фамилии Кравко был застигнут за тем, что голосовал уже второй раз. Первый раз Кравко голосовал от имени Якова Григорьевича Гринчака, помершего ещё в январе, а второй раз - от имени Феокрита Семёновича Богоявленского, скончавшегося ещё ранее. Как будет написано потом в сенатском отчёте: "Черкасов приходил голосовать несколько раз и каждый раз в различных костюмах: то в сером, то в чёрном, в бороде, с баками и без бороды. Вообще, многие рабочие опускали бюллетени по несколько раз, устраивая так называемую "карусель"...Практиковали и иной приём голосования, а именно: по чужим доверенностям".

Выборы признали состоявшимися и стали всё же для порядка считать голоса.

Снова цитата из сенатского отчёта: "Здесь средством достижения победы была избрана "подсыпка" бюллетеней". Подсыпка осуществлялась так: внимание счётной комиссии отвлекалось скандалами и драками с участием той же счётной комиссии. Пока комиссионеры замешивали ногами очередного скандалиста, пока били "головой о колонну" боцмана Пухальского Илью Семёновича, пока трепали переодетого в чиновника городового Мигулю, другие пеликановцы подбрасывали бюллетени в пользу своего шефа "пачками".

Все бюллетени, участвующие в голосовании, должны были быть отмечены специальным штемпелем градоначальства. Хищные пеликановцы предусмотрели и это. Помощник секретаря городской управы, активист пеликановского движения за святую Русь, по имени Анемподист Анагности "выпросил у делопроизводителя градоначальства Маркина домашнюю типографию, в которой был набор цифр". Доверчивый Маркин только в день выборов понял, зачем Анагности потребовалась в два часа ночи домашняя типография. О чём Маркин и доложил на последующем следствии.

Делопроизводитель городской управы по фамилии Живчик (матёрый пеликановец) провёл в ночь перед выборами в здание градоначальства людей, которые под видом починки канализации, выгребли выброшенные тайными пеликановцами из финотдела избирательные купоны, предназначенные к учёту.

Чтобы победа Пеликана не была подозрительной, подтасовку голосов осуществляли так: Мечников получал в два раза меньше Пеликана, Полетаев- в два раза меньше, чем Мечников

После молниеносной и ужасной победы на выборах, пеликановцы кинулись делить город. Хруст выламываемых со своих мест чиновников градоначальства оглушал. Одесса смотрела на приход новых властей с тревогой. Люди выходили на улицу и смотрели, как из градоначальства и думы летят когда-то важные бумаги, с оторванными государственными орлами. Зрители не могли отвести глаза от блеска чужой удачи. Они смотрели на чужое счастье, как на свою беду: с детским страхом и старческой ненавистью. А это больно.

Пеликановцы ходили по городу как девушки, познавшие любовь, счастливо улыбаясь и нетвёрдо пошатываясь. Националист Маврокардаки Пантелеймон Периклович заимел дикую привычку. Он приучил себя подкатывать к городскому почтамту на лакированной машине и отправлять государю-императору телеграммы раз в неделю. Бывший городовой Мигуля, ставший после побоев в избирательной комиссии компаньоном в издательстве "Культура", стал проводить у себя на дому сбор пожертвований от нелепых соседей. Как напишут потом равнодушные чужие руки следствия: "...разнообразие их было неисчерпаемо...предлагалось жертвовать на:
1. Образование фонда "Копейки Минина".
2.На женскую профессиональную школу.
3.На гимназию.
4.На покупку собственного дома.
5.На бедных.
6.На устройство ёлки.
7.На знамя..."

Адкокат Серебрянко А.Ц., возглавивший попечительский совет "Союза гимназических и университетских преподавателей новороссийского университета" раздал прибывшим на собрание совета преподавателям и студентам револьверы.

Санитарный врач порта Розенький П.Д. удерживал у себя в конторе санитарного карантина восемь капитанов турецких кораблей, подозревая их в завозе чумы. "Затем, общаяясь с ними на турецком языке, чтобы его не поняли присутствующие при разговоре чины одесской портовой таможни, Розенький потребовал от каждого удерживаемого по тысяче франков, угрожая результатом медицинского осведетельствания". Трое турок платить отказались и потели в карантинной тюрьме четыре душных месяца, пока их не выкупил турецкий поверенный Ильясоглу.

Рабочие артели "Лутковский и сыновья" создали два союза. Первй союз объединил всех загорелых одесских дворников, которые устали брести свою каторгу в одиночку. Параграф 6 общества одесских дворников беспощадно гласил: "Кроме обязательного членского взноса в пользу Общества, члены общества вносят вступительный взнос в размере 50 коп. и ежемесячные взносы в размере 30 коп." Дворники стали шумно кричать и безобразно жадничать под внимательными взглядами организаторов. Дело стало казаться не таким уж прибыльным и огорчать. Тогда организаторы сказали дворникам, что раз дворники не понимают, то им придётся всё очень быстро объяснить. Дворники, оглядев стены помещения, в которое их собрали, начали что-то соображать своими тугими мозгами и радостно согласились. За вывоз мусора ( параграф 9) дворники платили ежемесячно по рублю за доходное домовладение. Задолжавшие дворники отдавали ключи от вверенных им домов представителям профсоюзов, и вскоре на Молдаванке граммофон в каждом уважающем себя доме стал делом вполне обыкновенным и скучным. Жильцы домов, встревоженные профсоюзной деятельностью своих дворников, щупая раны на головах, стали просить у дворницкого общества защиту. И они её получили!
Вторым общественным достижением пеликановцев из конторы "Лутковский и сыновья" стало создание "братства трезвости". В кассу братства стали поступать средства от владельцев "чайных", пивных и "трактирых заведений с выносом".

Купец Синицин открыл женскую школу своего имени. Обучать в школе планировалось оступившихся одесситок. На торжестве открытия женской школы для оступившихся барышень им. купца Синицина пеликановцы единогласно провозгласили целью школы "борьбу с духом неверия, космополитизма и нравственного растления". Вскоре в помещении гимназии была найден младенец женского пола. Пеликановцы сообщили эту благую весть в Петербург. Из Петербурга из личных средств государя поступило 500 рублей. Школа для портовых, оступившихся по сотне раз только в прошлом месяце барышень на глазах превращалась в дело не только приятное, но и прибыльное.

В конторе "Лутновский и сыновья" стали чаще щелкать радостные счёты. Наняли случайного бухгалтера Соловейчика. Вскоре выяснилось, что отпущенные градоначальством 739 рублей 90 копеек на ремонт здания женской школы для оступившихся были распушены по ветру вихрем созидания. Пришла полиция. Соловейчика, наконец, арестовали. Пеликановцы не раз вспоминали этого криминального упыря, который так ловко изображал из себя честного человека и верховодит ужасными хищениями.

Вскоре пеликановцы решили попробовать себя в деле денежно-вещевых лотерей. Пеликановец Кристиди К.М. привёз из Нью-Йорка рекомендации по организации масштабного розыгрыша. Для начала привычно отбили телеграмму в Петегргоф. Попросили у царицы какую-нибудь ценную вещь для розыгрыша в лотерее. Из Петергофа ответили на имя самого Пеликана с вопросом "знает ли он организаторов лотереи". Городской голова Пеликан ответил, что никого из пеликановцев не знает и знать не хочет, так как очень занят, но характеризовал организаторов "людьми порядочными, занятых исключительно педагогической деятельностью". Из Петергофа прислали таз из серебра. Небольшой. Пеликановцы с тазом на вышитом полотенце обошли дом за домом всех одесских миллионеров. К третьему дня обхода ликующие пеликановцы поняли, что лотерея - это очень интересно! Пересчитав выручку от продажи билетов, лидеры пеликановцв, таз вернули обратно в Петергоф. За пропавший таз могло влететь. А выручку от показа и розыгрыша таза пеликановцы положили на депозит в контору "Шонке, Лодзеньковский и К", которая играла на бирже.

Сгубила пеликановцев политика и конкуренция.

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Джон Шемякин о бесстрашном еврее в Одессе:

На безоблачном горизонте пеликановцев внезапно шумно возник зловещий Левиафан.

Только что пеликановцы пели и плясали на шоколадной тиковой палубе своего счастья, смахивая руками любовный пот. Но хладная пучина извергла из себя ужас. Пеликановцы запаниковали, когда увидели на морской глади бурунный след конкурента. Русский одесский национализм замер. Вспомнили русские погромщики:

Разграблена, опустошена и разорена Ниневия, восклицает он. Где теперь логовище львов и то пастбище львенков, по которым ходил лев, львица, львенок и никто не пугал их? Горе городу кровей! Весь он полон обмана и убийства; не прекращается в нем грабительство.

"Общество евреев, молящихся богу за царя и правительство" - вот какое имя носил Левиафан. "Хевре мисполиллим бишлоймошел малхис". Произнесите эти слова громко и что вы почувствуете?! Это же ветхозаветный ужас и тьма, которая сжимает вам лоб.

Некий Моисей Кенис содержал хедер. И устраивал там по праздникам молитвенные собрания "с целью извлечения доходов". Любому ясно, что эта временная молельня немного всё же мешала стационарной синагоге, расположенной неподалёку, в двух-трёх неспешных шагах, и в которую ходили ломовые извозчики. К Моисею Кенису стали являться молчаливые и недобрые люди из фундаментальной синагоги, вытирая гнев с накатных в три щедрые складки шей огромными руками. И эти люди стали неоднократно спрашивать у Моисея вопросы за дальнейшее, на которые неудобно отвечать, имея во рту немного последних зубов и бьющееся о рёбра сердце.

Вы, я, вон тот и тот, мы бы, конечно, сдались. Мы играли бы на верандах в саду полечки и старались бы забыть весь библейский ужас дивидов. Мы бы не стали лишний раз рассказывать детям про осаду Моссады и занялись бы совсем другим делом подальше.

Но Кенис был из Бессарабии, а тамошние евреи слывут среди румын очень упрямыми и жестокими людьми, не могущими сразу различить, где у них тихо спрашивают, а где убивают просто на дому.

Моисей Кенис одним добрым утром вышел на улицу, держась руками за ароматный воздух, за Кениса держалась вся его семья и плакала. А Кенис повесил на своём хедере вывеску "Здесь молятся за царя!".

Пришедшие к Моисею в предпоследний уже раз беспокойные люди, занесли было ноги вперёд, но прочитав вывеску, не опуская ног, развернулись в противоположном направлении. В спину им обидно хохотал Кенис, осенённый державной мощью двуглавой, вздыбившей крылья империи.

Фундаментальная синагога сидела на стуле и бесполезно махала руками. У моисеевской двери на солнцепёке уже стоял полицейский в казённых штанах, надевший белые нитяные перчатки. Щёки городового, плетёный шнур от его "Смит-Вессона" и бляху с номером ласкал национальный флаг России, вывешенный Моисеем чуть сбоку от таблички.

За вывеску флага его потом оштрафовали на 15 рублей. Но Моисей не грустил о потерянных деньгах. Душа его пела чуть нежнее, чем пела его далёкая мама под небом Бессарабии.

И тут опять и снова я хочу задать вопрос себя и всем, кому я дорог. Не остановились ли мы бы на этом? Я бы остановился. Одно дело борьба с конкурирующей синагогой, другое дело - русский царь и его капризы с жандармерией. Кому это надо?!

Моисей Кенис написал ходатайство в Министерство внутренних дел Российской империи. Еврею тогда было немножко всё же неудобно писать самому царю лично, поэтому Кенис написал свои слова министру внутренних дел. Слова эти были мелки и горячи, как песок. Они были горьки и справедливы, как высохшие на щеках девушки слёзы. Они сыпались на министерскую голову шуршащей струйкой. В отсыревшем Петербурге министр читал эти слова и тосковал. Запретить?! Разрешить?! Балканский кризис. Турецкий кризис. Немецкий кризис. Списки агентуры переданы эсерам изменником - бывшим директором департамента полиции Лопухиным! Волнения на казённых предприятиях. Что делать с Кенисом этим?! Запретить?! Разрешить?! Во что это выльется?!

Министр ответил Моисею Кенису так: во временной молельне молитвы за царя не разрешаются, брать деньги за молитвы за царя не разрешается. А вот создать " еврейское общество, молящихся за царя и правительство, крайне желательно", "признать за молельней Кениса специфического статуса крайне желательно". И Моисей Кенис, который стал уже щупать вещи в синагоге у конкурентов, создал такое общество, устав которого был утверждён товарищем министра внутренних дел (замминистра по нынешнему) Крыжановским. В своём отношении за № 362 в департамент общих дел генерал Толмачёв сообщил: " общество будет оказывать помощь бедному еврейскому населению одесского градоначальства...а с другой стороны, предоставит возможность консервативной части еврейского населения воспитывать подрастающее поколение в религиозном и патриотическом духе". Пеликановцы с безразличным видом часто прогуливались взад-назад перед своей разверстой могилой.

Общество начало действовать. Во-первых, обществом была организовано "совершенно торжественное богослужение, на котором провозглашалось здравие за всех (так в тексте) властей, до одесского полицмейстера включительно...общество постановило ввергнуть к стопам государя свои верноподданические чувства". Во-вторых, открыло запись "патриотических евреев".

За происходящим гюрзиными глазами наблюдали вытесняемые с идеологического поля руководители старой, политически безграмотной синагоги. Пеликановцы застенчиво записывались в общество Моисея Кениса, не узнавая друг друга в очереди.

Моисей Кенис взмыл над городом, оглашая побережье клёкотом силы и страсти, с крыл его летели в людей свет и молнии.

Внизу затихли познавшие соблазн и страх пеликановцы. Они задирали свои блестящие от бриолина, с острыми пробороми головы, пытаясь прочесть в небе "мене, текел, фарес, упарсин".

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Джон Шемякин о том как появилось на свет произведение о Франкенштейне:

Что я мог сказать про оценку перспектив инновационного роста в регионах высокого странового риска? С чего я мог начать?

Естественно, с извержения вулкана Тамбора на острове Сумбара в 1815 году. Это же логично. Вулкан тогда так качественно рванул, что погибла 71 000 человек. Или 92 000 человек. Или 88 000 сначала, а потом ещё 12 000. Эруптивная колонна - 43 км и в стратосфере. В воздух поднялось столько всего разного, что на всём земном шаре следующий 1816 год был "годом без лета". Т.е. лета вообще не наступило в 1816 году. В Европе ничего не вызрело, повсюду был "красный туман" - стратосферный сульфатный аэрозоль, по нашему говоря. Открываете окошко, а туман красный. Закрываете окошко, смотрите на домашних, те смотрят на вас, а у вас в руке Библия. Лились с небушка на поникшие султаны киверов победителей дожди из сернистой кислоты. Горизонт в Англии красиво окрашивался то фиолетовым, то багровым, то розовым, то оранжевым. Продовольствие сначало подорожало в десятки раз, а потом и закончилось внезапно в ряде мест. С голодухи полыхнула эпидемия тифа. Начались волнения, восстания, поджоги и самосуды. Войска стали палить в народ, дополняя нездоровую атмосферу ещё и запахом сгоревшего чёрного пороха ( он тухлинкой такой, знаете, отдаёт). Европейцы, только отдышавшись от наполеоновского чуда, не успев зарыть в землю его последствия, смекнули, что в Европе ловить нечего и рванули в Америку, там тоже лета на было, но там хоть воля была и перспективы, хоть и в снегах с индейцами. Это чуть позже Токвиль заметит, обеспечив тем самым верный кусок хлеба политологам всего мира.

И вот посреди всего этого красивого группа молодых людей отправлась в Швейцарию. Люди были со средствами, могли себе позволить Женевское озеро. Приехали на Женевское озеро, а там и так-то не особо весело, а тут вообще тоска кругом кромешная в красном тумане с горизонтальной подсветкой в фиолет. Решили от безысходности сначала читать. Попались им сборники немецких писателей, которые активно осваивали тогдашний мейнстрим - готические страшилки. Т.е. сидите вы под сернистыми дождями, кругом холодрыга и читаете про германкие ужасы. Бросили читать, решили сами написать. Устроили конкурс. Понятно, что, как и в любом уважающем себя конкурсе, победитель был заранее понятен. Потому как собрались у озера Джордж Байрон, Перси Шелли, Мэри Годвин ( будущая Мэри Шелли), сестра её Клер Клерман и доктор Байрона по фамилии Полидори. Кто тут мог выиграть? Понятно, Байрон, он "Чайлд-Гарольда" дописывал.

Но написали всё же все, кто что мог. И вот Мэри Годвин, которая с непрекращающимся восторгом смотрела на двух титанов, на Шелли и Байрона, тоже написала. Какую-то несусветицу, честно говоря. Про товарища по имени Виктор, который из всяких человеческих обрезков и огрызков сшил некое существо, но справиться с существом не смог и через то плюс гордыню погиб. Фамилию Виктору придумала не пойми какую - Франкенштейн. Кто это? Что это? Для кого это? Что она хотела сказать? Не ясно. Кому интересны бредни девицы про пошивку покойников? Когда вокруг конец света, всё гибнет, багровые закаты, трупы под Ватерлоо ещё свежи, короны и троны трясутся, толпы голодных мечутся по континенту, колокола звонят, все нежные мечты пожухли... К чему эта девочкина писанина про очередного папу Карло и схваченного на живую нитку Буратино? Да никому не интересны!

А чем закончилось? Кто помнит Перси Шелли? Кто перечитывает Байрона? Кому он нужен? Кто трепещет перед титанами? А идея трепетной востоженной девушки сейчас кормит, поит, лечит, одевает, оплачивает закладные сотням тысяч наших современников. И даёт утешение и развлечение (сейчас это одно и тоже) миллионам, не сказать, миллиардам. Вот стартап, так стартап. Вот прорыв в условиях тифозного армагеддона, так прорыв!

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Джон Шемякин о Пушкине:

Сидит у себя в кабинете многодетный немолодой литератор. В Германии сидит, сам немец. Заходит к нему молодой человек. Тоже немец. Студент. И бьёт многодетного литератора ножом насмерть. Дочка литератора вбегает в комнату, где папу режут. Дочка маленькая ещё, плачет. Зарезав литератора, убийца себя ножом бьёт, раз и другой. Но не до смерти.
Арестовали убийцу, следствие провели, приговорили к высшей мере. Убийство произошло по политическим мотивам. Литератор постоянно изводил единомышленников убийцы, его товарищей по борьбе своими нападками, сообщениями, чуть ли не доносами. Плюс был агентом России. Убийцу казнили. Фамилия убийцы была Занд. Фамилия убитого многодетного литератора - Коцебу. Дело было в 1819 году.
Александр Сергеевич Пушкин:
О юный праведник, избранник роковой,
О Занд, твой век угас на плахе;
Но добродетели святой
Остался глас в казнённом прахе.
В твоей Германии ты вечной тенью стал,
Грозя бедой преступной силе —
И на торжественной могиле
Горит без надписи кинжал.
Это стихотворение "Кинжал". Там ещё про Брута, который хорошо сделал, что убил Цезаря, про всё такое прочее. Тираны, цари, многодетные писатели, прочие гнусные твари, трепещите...
«Я обещал (Карамзину) два года ничего не писать против правительства и не писал. "Кинжал" не против правительства писан, и хоть стихи не совсем чисты в отношении слога, но намерение в них безгрешно», - пишет Пушкин в письме к Жуковскому. Просто Жуковский поинтересовался у Александра Сергеевича (который уж и не мальчик совсем - 26 годиков) с какого такого Александр Сергеевич эдакое вот стихотворение послал невиноватому ни в чём Карамзину, прекрасно зная, что вся его корреспонденция прочитывается внимательными глазами политического сыска?
Отвечая в письме Жуковскому, что "Кинжал" он не про то, как хорошо и здорово убивать всяческих тиранов ножами, Пушкин прекрасно знал, что и это письмо будет внимательно прочитано политическим сыском империи.
Писал-то из ссылки в Михайловском. Про то, что стихотворение, в котором человек, зарезавший по политическим мотивам другого человека - это "юный праведник", оно совершенно безгрешно. Как и юный праведник, зарезавший неправедника на глазах дочери неправедника в неправедном доме за неправедные мысли. Безгрешно, праведно и всё. Какие могут быть вопросы?
Так вот ловко Александр Сергеевич водил за нос силы правопорядка империи. Годами.
И полемизировал годами с Карамзиным, с которым был в некоторой ссоре по поводу того, что Карамзин назвал Пушкина клеветником, а Пушкин предположил, что Карамзин выступает за рабство.
Потом полемика закончилась. Александр Сергеевич был человеком лёгкого нрава и посвятил Карамзину своего "Бориса Годунова", отосланного на чтение и получение замечаний Николаю I.
Естественно, что имя юродивого ( Николка) выбрано Пушкиным было совершенно случайно ( "Николку дети обижают"). По лёгкости нрава, поэтическому простодушию и отсутствию мстительности.
Отправляя на "утверждение" императора "Бориса Годунова", Пушкин имя юродивого не меняет. Юродивого он любит, считает своим альтер эго.
А имя юродивого Николка, после доверительной беседы с императором Николаем, которого добрые приятели Александра Сергеевича хотели непременно убить, Пушкин просто оставил. Хотя совершенно спокойно мог дать юродивому своему альтер его другое имя. Тимошка, например. Но оставил Николку.
Юродивый- альтер эго Александра Сергеевича и тёзка императора, единственный вразумительный голос народа в трагедии, ведущий с Борисом Годуновым диалог, вошёл в нашу литературу с ножиком, которым зарезали царевича Дмитрия.
Николай Павлович "был очарован слогом" трагедии.
Но, по размышлению, он (через доверенных лиц из третьего отделения) решил всё же изъять всю сцену с блаженным Николкой, царём Иродом, мальчишками, зарезанным царевичем, копеечкой, обидой и богородицей.
Наверное, смутился из-за того, что юродивый Николка, кого Пушкин считал своим альтер эго и святым, такой мстительный и просит кого-то зарезать, пусть и в обличительном экстазе. Сам-то Николай начал царствовать, казнив всего пятерых, от сочувствия к планам которых Пушкин так удачно открестился, хоть те и были ему не совсем чужие люди.
Ругать Пушкина в комментариях не надо. Надо просто понять, что именно после таких писем и посвящений Карамзин пригрозил, что в случае отмены в России цензуры уедет вместе с семьёй в Стамбул к туркам навсегда.
Когда Александр Сергеевич отделывал свой "Кинжал", один из сыновей зарезанного воспетым Зандом литератора Коцебу - Отто Евстафьевич Коцебу, открывший для России и мира 399 островов в Тихом океане, готовился к своему третьему и последнему путешествию: Кронштадт- Рио - мыс Горн - Петропавловск - Сан-Франциско - Манила - Ява - мыс Доброй Надежды - Санкт-Петербург.

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор

Джон Шемякин о прислуге русских императоров:

При дворе русских императоров была особая каста, в которую было практически невозможно попасть со стороны: низшая дворцовая прислуга. Прислуга эта (лакеи, прачки, курьеры и полотёры) держалась чрезвычайно корпоративно. Во-первых, семейные традиции. Прислуга происходила из личных крепостных государя, там чужие не ходили совсем. Уровень самооценки был фельдмаршальский. Во-вторых, воровала эта прислуга по-чёрному всё, что можно было. Постоянно что-то свинчивала, пёрла и перепродавала. Скусывала, схлёбывала, упихивала и расхищала и без того похищенное у трудового люда.
Никто с ней справится не мог, с этой прислугой. Николай Павлович рукой махнул. Александр III смирился. Александр II их, кажется, даже побаивался. Всех строгих эти привратники и дворники крутили на известном интерьерном решении. Дворцовая полиция только руками разводила. Как, мол, брать Михеича? Он в пятом поколении дрова носит по спальным каминам в Зимнем, у него связей как у германского императора, только связи эти ещё надёжней и значительней!
На выборах в государственную думу 2-го созыва в подавляющем большинстве эта дворцовая прислуга, поколениями стоявшая в париках с подносами, выносящая горшки и натиравшая паркеты, проголосовала за партию социалистов-революционеров. За эсеров, по нашему. За партию священного революционного террора, устраивающую регулярные покушения как на самого императора и членов его семьи, так и на подручных министров, генерал-губернаторов и прочую публику, на которую. прислуга уж нагляделась-то вдосталь.

источник: World History. Presented by Джон Шемякин. автор: Лемодор