Джон Шемякин
18 ч. ·
Моя тётка провела детство по соседству с загородным имением герцогов Аргайлов. В стране тогда бушевала великая депрессия. Она и сейчас в стране бушует, но тогда жрать было нечего и люди грустили, а теперь люди грустят, а жрут ого-го как. Это называется прогресс.
Когда тётке было семь лет, она с тряпичной куклой подмышкой полезла через ограду имения герцогов Аргайлов. Чтобы красть фрукты и, по возможности, изловить одного симпатичного пони. Такие планы у тётки были. Куклу тётка прихватила на случай своей поимки псами режима. Тётка верно рассчитала, что тряпичная кукла в руках зеленоглазой маленькой красавицы ( тётка о себе такого мнения до сих пор), потупленный взор и отрепетированный книксен отобьют у легавых желание давить крошку вломными вопросами на ходовой теме. Для пущего бережения тётка подсунула себе сзади в штанцы свёрнутое полотенце. Ну мало ли?!
И вот перелезла она через изгородь. По бокам головы уши, поверх ушей косы медно-красного цвета. Цепким взглядом ошарила поляну. Где тут парники с абрикосами? Где пони?
И видит тётка наездницу. В платье цвета слоновой кости. И в шляпке. На лошади цвета топлёного молока. Прекрасную. В руке у всадницы изящная шпага и ловит она этой шпагой кольца, которые ей набрасывает негр в белом парике. А второй негр играет на скрипке рядом со стеклянным столом, на котором многоярусная тарелка с пирожными. И ещё пирожные лежат на траве и какие-то косматенькие собаки те пирожные поедают весьма изящно. Под звуки скрипки и лошади цвета топлёного молока.
Посмотрела тётка на виды, открывшиеся взору. Шмыгнула, куклу обратно за резинку засунула и полезла обратно в живую изгородь. Обернулась. И снова полезла в изгородь. Поняла, что столько сразу не украсть. Никогда.