Джон Шемякин
3 февраля в 19:28 ·
В комментариях будет музыка, под которую как-то полегче будет читать.
https://youtu.be/JPLKTq8l9eE
Меня душит моя художественная беспомощность. Я единственный в семье, не умеющий рисовать.
Говорю отчётливо - да, две прямые и окружность между ними это тоже рисунок. Сложный. И мне этот рисунок не даётся десятилетиями.
Я проводил эксперименты неоднократно: давал ручки и бумагу детям своим, потом внучке и прочим малознакомым сожителям. Вмешивал в кипу полученных произведений пару своих наиболее удачных набросков. Делал это незаметно. Так яд вливали раньше в супницу. Взгляд чуть в сторону, одно плечо выше другого, змеистая улыбка, зрачки булавочные, мимика отсутствует, лик бледен, орден Золотого руна тускло на чёрном бархате, Луна над Вальядолидом, левая кисть безвольно вниз.
Всякий раз в пачке рисунков пятилетних негодяев безошибочно опознавалась моя работа. Люди случайные, двумя пальцами отодвинув подальше мой вариант домика с забором, сочувственно поднимали брови. Понимаем, да. В каждой семье такое может случиться... Знакомые люди выхватывали мой шедевр с елочкой, начинали ржать и бегать по дому, показывая всем подряд то, над чем я не спал ночь, кстати.
Вот почему так?! Отец мой на втором курсе университета получил премию за альбом "Овцы Юго-Западной Шотландии и нагорий". Карандаш Конте, бистр, сепия, черный, белый. Всё. Нарисовал за месяц. Альбом издали. Мы с сёстрами иногда открываем его, шурша листами папиросной бумаги, которой зачем-то принято перекладывать страницы богатых альбомов про овец юго-запада Шотландии и нагорий.
Каждый из нас с вами, конечно, с лёгкостью отличит барана породы Бордер Лестер от барана порода Перендейл. Линкольнский баран похож на пуделя. Белоснежный Пол Дорсет. Мясной Хэмпшир. У Драйсдела рога штопором. Смотрит на овцу Ромни Марш, из которой ковры лучшие в мире получаются. А она это знает. Маленький Саффолк. Вкуснейший Саудаун.
Папа мой создал настоящую героическую галерею овец и баранов. Каждый персонаж с характером, мечтами, мыслями. Глаза, изгибы, мощь и нежность, грудь, рога.
Всех овец и баранов папа рисовал с нашей родни.
Мы с сёстрами видим, что половина баранов имеют явное портретное сходство с нашими дядями. А овцы - это все тётки наши в разных душевных состояниях. Из тётки Лисбет, например, папа создал лучший в мире образ стремительной крепышки породы Шевиот, собравшейся, наконец, выйти замуж. Хоть бы и за ирландца что ли... Столько силы желаний в ней, столько стремления разбежаться и башкой в пропасть. Где ирландец на горизонте, там башкой в пропасть обязательно будет. И овца будет обязательно. Или сестра. Просто примите это за факт.
Ладно с папой. Но с мамой! С мамой моей!
Мама моя могла рисовать всё и всегда. Иногда достаю мамины рисунки с изображениями меня в младенчестве. На них я прекрасен.
Кулаки, беззубость, сопли, сижу на горшке, плачу, смеюсь, сплю, ем, зажав в кулаке две сосиски, доволен, насупился, третья сосиска, счастье, лысина с чубчиком. Как будто вчера меня запечатлели.
Настолько мамино искусство вечно.
Документальность не стареет.
Подлинность не угасает. Меня узнают в любом свёртке. Мама нарисовала зачем-то в роддоме пять или семь свёртков, лежащих в ряд. Тщательно прорисованные одеяльца. Окно. Ветка за окном. Кульки озаглавлены "Родился сынок".
С таким же успехом можно было назвать "Продажа наркотиков в Кульдже". Во втором слева кульке все узнают меня. На меня там падает солнце. Хотя на самом деле я - крайний справа кулёк. Раскладывали счастливых младенцев в марганцовочных разводах по алфавиту.
Мамина любовь выразилась в том, что крайний справа кулёк самый здоровенный. Полутораметровая с небольшим мама умудрилась разродиться 4,5 килограммовым и 57-ми сантиметровым мной. Потрясённая подвигом мама поместила меня на периферию, в загадочную тень. В сумраке я лежу. Строю планы. Тонко, мама, очень тонко.
Дядя Валера рисовал изумительно. Планы, схемы, дома, колодцы, железнодорожные мосты, долговременные огневые точки. От дяди Валеры мне досталась офицерская линейка. Моя незаменимая помощница в создании портретов и динамических жанровых сцен войны на море. Я, когда в школе рисовал морской бой на уроке рисования, исключительно офицерской линейкой пользовался. В ней всё удобно устроено- есть волнистая линия, фигурная скобка, овал, ещё эллипс. Я их путаю. Что ещё нужно для изображения сражения в океане?! Ни-че-го больше не нужно. Только офицерская линейка ( овал, скобка, эллипс) и нормальное воображение у зрителей. Картины у меня были живые. Я постоянно дорисовывал огонь, черный дым поверх гибнущих в волнистых линиях фигурных скобок. Да, иногда я увлекался! Бумага рвалась и слюни, но! Общее впечатление было неизгладимым! Если нормальное воображение было у зрителей. Творец очень зависим.
Дядя Лёва, выйдя из очередного путешествия на Северный полюс, показал мне как надо набивать наколки. Я прекрасно умею это делать. Дайте мне офицерскую линейку и расплавьте мне в банке из-под консервов подошву кирзача. Вы останетесь довольны.
Дядя Вася, основоположник камчадальской живописи, показал мне "Венеру" Тициана. И объяснил, что если баба на итальянской картине голая, то это Венера, а если одетая, то из библии. Никто мне лучше итальянскую живопись до сих пор не объяснил. Все кратко, точно и по делу.
Когда я рассматривал "Венеру" Тициана из "Огонька", меня обуревали какие-то томительные чувства. Которые я выразил просто и гениально, что мне свойственно именно в таком сочетании. Я закрасил всё тело Венеры в ярко красный. Стало значительно страшнее и лучше. Дядя Вася сказал, что это очень интересно: ободранная, как убитый морской котик, Венера. Дядя Вася сказал, что "пробирает" и что "надо спрятать".
Надо найти, кстати. Я записался в художественный класс. Вот я к чему всё рассказал. Сразу спросил про натурщиц и, застёгиваясь, огорчился. Оказывается, будут.
Я записался в художественный класс. Вот я к чему всё рассказал. Сразу с