Подружкины посиделки-2

Публика была разочарована. Вместо популярного местного коллектива за ту же цену предлагалась рок-группа из Надыма. Названия Постников не запомнил. Что-то с цифрами. Предполагалась скука.

Запел почему-то бас-гитарист. Похоже, он был в популярной рок-группе единственным, кто мог петь. Постников интуитивно поискал глазами фронтмена. Нашел.

Постников вычислил его по привычке находиться впереди всех. По представлению Постникова, он и должен был петь. Но вместо этого оглушительно молчал. И так люто играл на гитаре, что был похож на вычесывающую себя собаку. Бордовым взглядом лидер перехватывал каждую бутылку минералки. Воспаленные глаза выдавали в нем стоика.

Ударник бил невпопад и кивал как лошадь. Постникову стало нехорошо. Он крепился изо всех сил. Но вскоре у него закружилась голова и затошнило. Иногда палочки ударника пролетали мимо барабана. И тогда Постников слышал странный звук. Что-то среднее между лопнувшим колесом и ударом головы о колокол. Попытки угадать содержание песен к успеху не приводили. Он стал подозревать, что на гастрольный тур популярной рок-группе скинулись все жители Надыма.

Каждые десять-пятнадцать секунд мелодия казалась Постникову знакомой. Но тут бас начинал петь какие-то слова и всё портил. Постникову это надоело. Он прямо спросил у приятеля Гиви, что делают эти люди. Так выяснилось: «Мой друг художник и поэт».

У Гиви идеальный слух. Он служил офицером-связистом, практически не съезжая с места, в трех армиях – СССР, России и Грузии. Каждый раз он узнавал об этом от солдат, возвращающихся из самоволок. Только Гиви может услышать в мелодии про музыканта и поэта, когда рокеры одной группы играют на музыкальных инструментах по очереди.

Зазвучала очередная вещь. И снова каждые десять-пятнадцать секунд мелодия казалась знакомой. Но как только бас-гитарист начинал петь, Постников сбивался. Сама музыка порождала ассоциативные связи. Но как только она соединялась с текстом, связи разрушались. Постникова накрыла идиосинкразия. Он повернулся направо. Там пританцовывал мужик. Постников спросил, что делают эти люди. Так выяснилось: они делают «Бони М». Песня про Санни, но пока это не точно.

- Это дельтоплан Леонтьева! - возразил мужик слева. Он двигался в ритме диско. В ритме Митхуна Чакраборти, кто понимает.

- Лично мы танцуем под Кикабидзе, - сообщила прилипшая к возлюбленному дама. Они медленно проплывали мимо Постникова как лодка в тумане. Она держала голову на его плече. Он шептал ей в ухо:

- По аэродрому, по аэродрому…

И тут случилось страшное. Из фронтмена вылетела пробка.

- Итс зе файнал кантдаун!.. – дико прокричал он, заканчивая очередной куплет бас-гитариста. Фронтмен прыгнул на зал как тигр и угрожающе присел с гитарой у края сцены. В тишине раздался оглушительный треск кожаных брюк. Двигающаяся с подносом по проходу официантка упала как от шальной пули.

Микрофоны загудели. В зале мигнул свет. Темноту пронзили визги. Среди них прозвучал один мужской.

Лицо фронтмена сияло малиновым закатом. Освобождение далось ему непросто. Глаза чудом удержались в голове. Он дышал как кобыла после лавинной атаки. Постников понял: фронтмен не испытывает неловкость за причину, по которой половина гостей сходила в туалет. Выпрямиться лидеру помог клавишник, ненадолго оставивший инструмент.

- Это была «Европа», - понял Постников и крикнул. – Друзья, это была «Европа»! Я вам в перерыве напою!

Полилось новое. Фронтмен, стиснув зубы, держался до последнего. Его оскалом можно было пугать егерей. И когда лодка поплыла мимо Постникова в обратном направлении, вокалист не выдержал. С размаху отварил колонку гитарой, бросился к подножию сцены и озверело сообщил:

- Крей-зи, крей-зи, крейзи фо ю бэ-эби!!

Колонка сымитировала звук упавшего авиалайнера. Гитара, свистя струнами, по частям улетела за стойку бармена. В углу раздался крик: «Звоните в скорую, у нас девочка!».

- А-а-а-а!!– добавил фронтмен, рухнув на четвереньки.

С потолка упал зеркальный шар.

- Это «Аэросмит»! – угадал Постников. – Это «Аэросмит»!

Вячеслав Денисов