Подружкины посиделки-2

Исполнилось Шашкову тридцать пять, родился у него наследник. Шашков вскоре понял: гуляние с ним в парке - лучший способ создания литературных сюжетов. Катишь коляску по парку со скоростью черепахи, наблюдаешь за жизнью как шпион. И в эти минуты закладываются в голову истории. Остается только из головы переписать. Что Шашков и делал. Где их только потом не издавали. В Москве не издавали, в Питере не издавали. Нигде их не издавали.

И вот бредет как-то Шашков по парку с коляской мимо лавочки. Сидят две старушки. С костыликами, смиренные, богобоязненные. Калоши, шерстяные носки, платья с тюльпанами. В платочках. Жалобно и конструктивно критикуют мюнхенскую конференцию и препараты от артроза. И такой, значит, разговор:

- Левая-то отказала... К октябрьским, видать, ваще неходяча буду.

- Лошадину силу втирала?

- Не помогат. Всё, отнялись ноженьки, - и старушка убрала слезу уголком платка. – Видать, пора…

- И я сюды насилу доплелася, - и вторая тоже убрала.

И в тот момент, когда коляска оказывается перед ними, Шашков вынимает наследника из коляски и берет на руки. В метре от старушек. Они смотрят в сторону, искренне переживая за итоги мюнхенской конференции. И тут происходит вот что. Короткий порыв ветра. Словно Зевс на Олимпе оконфузился. Но оно понятно, годы.

Коляска шикарная. Складной верх богатый. Как фор-марсель у фрегата «Паллада». При сильном попутном ветре и пустом трюме развивает двенадцать узлов. Велосипедистов сносит как КАМАЗ. И она медленно трогается в путь. Старушки смотрят на неё тревожно, как на барометр. Наследник у Шашкова на руках. Старушки смотрят на коляску.

И тут Зевс понимает: чего уже терпеть, всё равно заметили. И воротник куртки взлетает и прилипает к затылку Шашкова. Он непроизвольно делает с наследником на руках пару шагов вперед. Рябинки по пояс кланяются кинотеатру «Металлист». Наполнив парус, коляска клюет и резко стартует.

Соскочив с лавочки, безуспешно втиравшая в себя лошадиную силу старушка на несколько мгновений зависает в воздухе. Её ноги свистят как пропеллеры. Опустившись на асфальт, она со свистом уходит за транспортным средством. Подняв корму, коляска Шашкова летит пулей. За ней, откинувшись назад и не поспевая за ногами, летит старушка. Точно так на гран-при в Японии Фернандо Алонсо догонял болид, который уехал без него с пит-стопа. Парк окутывает запах жженой резины. За старушкой, как инверсионный след за самолетом, виднеется дым от калош.

- Вот же вы гавнюки какие, - уважительно обращаясь к Шашкову на вы, говорит с лавочки вторая старушка. – Нарожают, а дитёв ветра уносят!

Шашкову нечасто приходится видеть такие картины. Последним из этой серии была коррида, которую устроил тесть, выгоняя корову с огорода. Ему потом не хотелось из деревни уезжать – вдруг повторится.

Плавно наклонившись, коляска послушно повернула по аллее и продолжила. Соблюдая требования первого закона Ньютона, старушка под углом шестьдесят градусов вошла в поворот вслед за ней. Такое Шашков видел только в исполнении олимпийской чемпионки Светланы Мастерковой. Расстояние между ними стремительно сокращалось. За спиной старушки хлопали концы платка. Хотя она бежала по ветру. В наглухо застегнутой теплой серой куртке и платке она была похожа на неестественно стремительного водолаза в шлеме, расписанным под хохлому.

Шашков чувствовал, как становится старше. Казалось, что ему пятьдесят, и он держит на руках сына-выпускника. Он бы не стал утверждать, что хотел бы увидеть это во второй раз. Тестя – да. Это – ни в коем случае.

Настигнув коляску, старушка её развернула и погнала обратно с той же скоростью против ветра. До октябрьских было далеко. Шашков ощутил тревожный подсос в брюшине. Старушка кричала ему что-то. Из-за ветра до Шашкова долетали только отдельные слова. Их этимология подсказывала: передача ему коляски является не основной целью приближения. То, что она пустая, старушек только раздражало.

Забрав транспорт, Шашков быстро пошел из парка. Его преследовали две старушки без признаков хромоты и одышки, вооруженные костылями. За спиной раздавались звуки рассекаемого воздуха. Словно кто-то резко втягивал слюни во сне. И слова, которые ранее он слышал только во время десантирования в составе псковской дивизии ВДВ. В районе улицы Станиславского они отстали. Артроз, видимо.

Вячеслав Денисов