Мой ВЕРНИСАЖ..., не только поэтический

Наш наилюбимейший "Лягушонок"
прекрасной детской поэтессы
Людмилы Подъяворинской

Дождь накрапывал весенний.
Народился лягушенок
У лягушки в воскресенье.
Лягушонок так хорош -
Лучше в мире не найдешь,
Нет нигде, нигде другого
Лягушоночка такого!

Всех зовет лягушка в гости:
Все дела скорее бросьте!
Все несут ему игрушки,
И шары и погремушки,
Колыбельку из тростинки,
И перинки
Из кувшинки

"Бре-ке-ке, бре-ке-ке..."-
Слышно в каждом уголке.
Лягушонок так хорош -
Лучше в мире не найдешь!

Стали думать и гадать:
- Как бы нам его назвать?
Шкреком-Бреком или Кваком?
Не назвать ли Жабуляком:

Жабуляк так Жабуляк!
Окунем в болоте - квак! -
Спеленаем в очерете,
Будет жить на белом свете!

А лягушка:
Ква-ква-ква!
Чуть от радости жива.

Лягушонок так хорош -
Лучше в мире не найдешь,
Нет нигде, нигде другого
Лягушоночка такого!
Все лягушки хором: -Квак! -
Мол, конечно, это так!

Greg Newbolt.

Знай, у матушки природы
Жабы вовсе не уроды!
Жабьим умненьким мальчонкам
Жабьи нравятся девчонки:
Рот от ушка и до ушка,
Нежное у жабы брюшко,
Бородавки восхищают,
Жабу очень украшают!
А какие перепонки
Между пальцами девчонки!
И глаза у жаб прекрасны -
Каждой жабе это ясно,
Над головкой возвышаются -
Настоящая красавица!
Если жаба молодая,
Раскрасавица такая,
Станет камнем, замерзая,
Жаба, знай, не умирает,
Тёплою весной оттает,
Громко радостно споёт,
Песня за душу берёт!
И из самых разных мест,
Чтобы повидать невест,
Жабы - юноши спешат,
Даже если дождь и град!
Хоть прохладна в жабах кровь,
Но в сердцах у них любовь!

В. Гостинский

Вот, пока ставила подборку, Наташа появилась,
Я и не сомневалась, что мимо детской темы ты и не пройдешь.
Стихи великолепные, ни разу не встретила во время поисков....

Ну и последняя подборка, посмеялись мы над ней...


Царевна-лягушка.

Лягушка квакала в пруду:
«Куа-ква-ду! Куа-ква-ду!»
Мне надоела, взял я прут
И запустил с размаху в пруд.

Вдруг слышу: «Ква, ты не балуй!
Меня ты лучше поцелуй!
Коль поцелуешь ты меня,
Квасавицею стану я!»

Гляжу, уж предо мной она:
Огромноглаза, зелена.
Квакушку я поцеловал.
И тут же земноводным стал!

Я придушить её хотел.
Но поглядел и обомлел:
Квасива до чего ж она!
Квак хороша, квак зелена!

Ну, что за ротик, что за глазки!
Расквазывать так прямо в сквазке!
«Люблю тебя! - я квакнул ей:
Ты будешь суженой моей?»
«Кванечно! - был её ответ:
У нас прекваснейший дуэт!»

Антип Ушкин



Леонид Рослов.

Доброе утро, мои дорогие!



Я нарисую в душах теплоту,
В сердцах - добро, в глазах - искринки света.
И людям подарю я поутру
Улыбку-ту, что нежностью согрета.

Я попрошу у радуги цвета:
Раскрашу в них людское настроенье,
Чтоб в мире жили только доброта,
Тепло души и радости свеченье!

Юлия Воеводина


Было несколько трудных дней, но надо жить дальше.
И радовать вас и себя новыми подборками,
мне так легче все переживается....
Лето, цветы, солнце, море -говорите об этом, если есть желание...
Новая тема, вернее повтор старой, - на подходе

МОРЮ

Волны! Чудо-волны хрустальные!
Шёпот волн, перекаты камней
Есть ли что на земле музыкальнее,
Удивительней звуков морей?

В ночи летние, звёздные, лунные,
Очарованный, точно в бреду,
Я люблю эту песню подлунную,
И вдоль берега моря иду…

Я люблю эти всполохи дальние,
Блеск луны и сиянье огней.
Я люблю эти блики зеркальные,
Чуть мерцающий свет кораблей…

Околдованный тьмою и звёздами,
Звонким плеском среди тишины,
Я смотрю, как хрустальными гроздьями
Гаснут брызги упавшей волны.


Отрешённый от дум и мечтаний,
От проблем, что нам в жизни даны,
Погружённый в пучину звучаний
Я внимаю аккордам волны.

И, о чудо, волшебники былей,
Ощущаю я снова в груди,
Как вливаются свежие силы,
Чтобы в новые битвы идти!..

Я люблю Твою песнь беспечальную…
Силуэты в ночи… диск луны!..
Я люблю эти звуки венчальные -
Поцелуи и плески волны!..

Волны! Чудо-волны хрустальные!
Шёпот волн, перекаты камней…
Есть ли что на земле музыкальнее,
Удивительней звуков морей?
Т. Курт-Доде

Vicente Romero Redondo

Как летней иногда порою
Вдруг птичка в комнату влетит,
И жизнь и свет внесет с собою,
Все огласит и озарит;

Весь мир, цветущий мир природы,
В наш угол вносит за собой -
Зеленый лес, живые воды
И отблеск неба голубой,-

Так мимолетной и воздушной
Явилась гостьей к нам она,
В наш мир и чопорный и душный,
И пробудила всех от сна.

Ее присутствием согрета,
Жизнь встрепенулася живей,
И даже питерское лето
Чуть не оттаяло при ней.

При ней и старость молодела,
И опыт стал учеником,
Она вертела, как хотела,
Дипломатическим клубком.

И самый дом наш будто ожил,
Ее жилицею избрав,
И нас уж менее тревожил
Неугомонный телеграф.

Но кратки все очарованья,
Им не дано у нас гостить,
И вот сошлись мы для прощанья,-
Но долго, долго не забыть

Нежданно-милых впечатлений,
Те ямки розовых ланит,
Ту негу стройную движений
И стан, оправленный в магнит,

Радушный смех и звучный голос,
Полулукавый свет очей,
И этот длинный тонкий волос,
Едва доступный пальцам фей.
Федор Тютчев

Vicente Romero Redondo

Лучше приходи всегда в один, и тот же час, - попросил лис.
- Вот, например, если ты будешь приходить в четыре часа,
я уже с трех часов почувствую себя счастливым.
И чем ближе к назначенному часу, тем счастливей.
В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться.
Я узнаю цену счастью!
А если ты приходишь всякий раз в другое время, я не знаю,
к какому часу готовить свое сердце...

Антуан де Сент-Экзюпери



Дай Бог здоровья и состояния души приходить в одно и то же время....

Австрийский художник Karl Flieher(1881-1958).

Старый повар

В один из зимних вечеров 1786 года на окраине Вены в маленьком деревянном доме умирал слепой старик — бывший повар графини Тун. Собственно говоря, это был даже не дом, а ветхая сторожка, стоявшая в глубине сада. Сад был завален гнилыми ветками, сбитыми ветром. При каждом шаге ветки хрустели, и тогда начинал тихо ворчать в своей будке цепной пес. Он тоже умирал, как и его хозяин, от старости и уже не мог лаять.
Несколько лет назад повар ослеп от жара печей. Управляющий графини поселил его с тех пор в сторожке и выдавал ему время от времени несколько флоринов.
Вместе с поваром жила его дочь Мария, девушка лет восемнадцати. Все убранство сторожки составляли кровать, хромые скамейки, грубый стол, фаянсовая посуда, покрытая трещинами, и, наконец, клавесин — единственное богатство Марии.
Когда Мария умыла умирающего и надела на него холодную чистую рубаху, старик сказал:
— Я всегда не любил священников и монахов. Я не могу позвать исповедника, между тем мне нужно перед смертью очистить свою совесть.
— Что же делать? — испуганно спросила Мария.
— Выйди на улицу, — сказал старик, — и попроси первого встречного зайти в наш дом, чтобы исповедать умирающего. Тебе никто не откажет.
— Наша улица такая пустынная... — прошептала Мария, накинула платок и вышла.
Она пробежала через сад, с трудом открыла заржавленную калитку и остановилась. Улица была пуста.
Мария долго ждала и прислушивалась. Наконец, ей показалось, что вдоль ограды идет и напевает человек. Она сделала несколько шагов ему навстречу, столкнулась с ним и вскрикнула. Человек остановился и спросил:
— Кто здесь?
Мария схватила его за руку и дрожащим голосом передала просьбу отца.
— Хорошо, — сказал человек спокойно. — Хотя я не священник, но это все равно. Пойдемте.
Они вошли в дом. При свете свечи Мария увидела худого маленького человека. Он сбросил на скамейку мокрый плащ.
Он был еще очень молод, этот незнакомец. Совсем по-мальчишески он тряхнул головой, поправил напудренный парик, быстро придвинул к кровати табурет, сел и, наклонившись, пристально и весело посмотрел в лицо умирающему.
— Говорите! — сказал он. — Может быть, властью, данной мне не от Бога, а от искусства, которому я служу, я облегчу ваши последние минуты и сниму тяжесть с вашей души.
— Я работал всю жизнь, пока не ослеп, — прошептал старик и притянул незнакомца за руку поближе к себе. — А кто работает, у того нет времени грешить. Когда заболела чахоткой моя жена — ее звали Мартой — и лекарь прописал ей разные дорогие лекарства, и приказал кормить ее сливками и винными ягодами и поить горячим красным вином, я украл из сервиза графини Тун маленькое золотое блюдо, разбил его на куски и продал. И мне тяжело теперь вспоминать об этом и скрывать от дочери: я ее научил не трогать ни пылинки с чужого стола.
— А кто-нибудь из слуг графини пострадал за это? — спросил незнакомец.
Клянусь, сударь, никто, — ответил старик и заплакал.
— Если бы я знал, что золото не поможет моей Марте, разве я мог бы украсть!
— Как вас зовут? — спросил незнакомец.
— Иоганн Мейер, сударь.
— Так вот, Иоганн Мейер, — сказал незнакомец и положил ладонь на слепые глаза старика, — вы невинны перед людьми. То, что вы совершили, не есть грех и не является кражей, а, наоборот, может быть зачтено вам, как подвиг любви.
— Аминь! — прошептал старик.
— Аминь! — повторил незнакомец. — А теперь скажите мне вашу последнюю волю.
— Я хочу, чтобы кто-нибудь позаботился о Марии.
— Я сделаю это. А еще чего вы хотите?
Тогда умирающий неожиданно улыбнулся и громко сказал:
— Я хотел бы еще раз увидеть Марту такой, какой встретил ее в молодости. Увидеть солнце и этот старый сад, когда он зацветет весной. Но это невозможно сударь. Не сердитесь на меня за эти глупые слова. Болезнь, должно быть, совсем сбила меня с толку.
Хорошо, — сказал незнакомец и встал. — Хорошо, — повторил он, подошел к клавесину и сел перед ним на табурет. — Хорошо! — громко сказал он в третий раз, и внезапно быстрый звон рассыпался по сторожке, как будто на пол бросили сотни хрустальных шариков.
— Слушайте, — сказал незнакомец. — Слушайте и смотрите.
Он заиграл. Мария вспоминала потом лицо незнакомца, когда первая клавиша прозвучала под его рукой. Необыкновенная бледность покрыла его лоб, а в потемневших глазах качался язычок свечи.
Клавесин пел полным голосом впервые за многие годы. Он наполнял своими звуками не только сторожку, но и весь сад. Старый пес вылез из будки, сидел, склонив голову набок, и насторожившись, тихонько помахивал хвостом. Начал идти мокрый снег, но пес только потряхивал ушами.
— Я вижу, сударь! — сказал старик и приподнялся на кровати. — Я вижу день, когда я встретился с Мартой и она от смущения разбила кувшин с молоком. Это было зимой, в горах. Небо стояло прозрачное, как синее стекло, и Марта смеялась. Смеялась, — повторил он, прислушиваясь к звучанию струн.


Kinuko Craft.


Незнакомец играл, глядя в черное окно.
— А теперь, — спросил он, вы видите что-нибудь?
— Старик молчал, прислушиваясь.
— Неужели вы не видите, — быстро сказал незнакомец, не переставая играть, — что ночь из черной сделалась синей, а потом голубой, и теплый свет уже падает откуда-то сверху, и на старых ветках ваших деревьев распускаются белые цветы. По-моему, это цветы яблони, хотя отсюда, из комнаты, они похожи на большие тюльпаны. Вы видите: первый луч упал на каменную ограду, нагрел ее, и от нее подымается пар. Это, должно быть, высыхает мох, наполненный растаявшим снегом. А небо делается все выше, все синей, все великолепнее, и стаи птиц уже летят на север над нашей старой Веной.
— Я вижу все это! — крикнул старик.
Тихо проскрипела педаль, и клавесин запел торжественно, как будто пел не он, а сотни ликующих голосов.
— Нет, сударь, — сказала Мария незнакомцу, — эти цветы совсем не похожи на тюльпаны. Это яблони распустились за одну только ночь.
— Да, — ответил незнакомец, — это яблони, но у них очень крупные лепестки.


Австрийский художник Karl Flieher(1881-1958).


— Открой окно, Мария, — попросил старик.
Мария открыла окно. Холодный воздух ворвался в комнату. Незнакомец играл очень тихо и медленно.
Старик упал на подушки, жадно дышал и шарил по одеялу руками. Мария бросилась к нему. Незнакомец перестал играть. Он сидел у клавесина, не двигаясь, как будто заколдованный собственной музыкой.
Мария вскрикнула. Незнакомец встал и подошел к кровати. Старик сказал, задыхаясь:
— Я видел все так ясно, как много лет назад. Но я не хотел бы умереть и не узнать... имя. Имя!
— Меня зовут Вольфганг Амадей Моцарт, — ответил незнакомец.
Мария отступила от кровати и низко, почти касаясь коленом пола, склонилась перед великим музыкантом.
Когда она выпрямилась, старик был уже мертв. Заря разгоралась за окнами, и в ее свете стоял сад, засыпанный цветами мокрого снега.

К.Паустовский

Доброе июньское утро, мои дорогие!




Июньское утро, такое тихое,
Что сердце частит, оглушительно тикая,
И, над мостом расколовшись надвое,
Ныряет в течение блюза прохладного.

Июньское утро, такое светлое,
Что кажется дунешь слегка - и нет его.
Пыльцу из бензиновых лужиц выловил
И кружит вальс - городской, виниловой.

Июньское утро, такое раннее,
Что кажется - прожит июнь заранее,
И растворён порошком сиреневым
В густом сиропе фокстрота времени.

Светлана Алексеева (Братислава)



Июньское утро

Светлана! Увидела твою подборку о море и улыбнуло.....

В прошлом году была эта тема, но осталось ощущение незавершенности,
Поэтому будем снова говорить о Море, но не только о нем,
города на море, времена года на море, люди и море….
чай пора отпусков приближается…..

Люблю эту подборку, не удержалась -повторяю

В ночь любую,
В день любой
Море занято собой:
По утрам оно одето
В платье
Розового цвета.


Георгий Дмитриев . Утро на море.


Днём - одето
В голубое,
С белой ленточкой
Прибоя.


Георгий Дмитриев.


А сиреневое платье
Надевает
На закате.


Георгий Дмитриев. Вечер на море.

По ночам
На чёрной глади -
Мягкий
Бархатный наряд,
А на бархатном
Наряде
Драгоценности
Горят.

В. Орлов


Иван Айвазовский. Корабли в ночной тишине. 1888.

Есть у моря свои законы.

Есть у моря свои законы,
есть у моря свои повадки.
Море может быть то зеленым
с белым гребнем на резкой
складке,
то без гребня — свиниово-сизым
с мелкой рябью волны гусиной.
Просто светлым
и просто синим,
чуть колышимым легким
бризом.
Море может быть голубое.
И порою в дневном дозоре
глянешь за борт —
и под тобою
то ли небо, а то ли море.
Но бывает оно и черным,
черным, мечущимся, покатым,
неумолчным и непокорным,
поднимающимся, горбатым,
в белых ямах, в ползучих
кручах,
переливчатых, неминучих,
распадающихся на глыбы,
в светлых полосах мертвой зыби.
А какое бывает море,
если взор застилает горе?
А бывает ли голубое
море в самом разгаре боя.
В час, когда, накренившись косо,
мачты низко гудят над ухом
и натянутой ниткой тросы
перескрипываются глухо,
в час. когда у наклонных палуб
ломит кости стальных распорок,
и, уже догорев, запалы
поджигают зарядный порох.
Кто из нас в этот час рассвета
смел бы спутать два главных
цвета?
И пока просыпались горны
утром пасмурным и суровым,
море виделось мне
то черным,
то — от красных огней —
багровым.
Григорий ПОЖЕНЯН

Велина Даскалова. Восход

А поутру на море
Такая тишина,
Что песенка прибоя -
И та едва слышна.
А в лодках рыболовы
Не вздрогнут, не вздохнут.
Давай, бычок,
Хватай крючок,
А то они уснут.

Смотрите, рыболовы,
Смотрите на восток:
На море показался
Чудесный поплавок,
А следом выплывает,
Сверкает и шумит
Отличный день,
Прекрасный день,
Большой, как рыба-кит!

О море голубое!
Привет тебе, привет!
А где же рыболовы?
А их пропал и след.
Поплыли теплоходы,
Помчались катера,
И блеск и звон
Со всех сторон,
И кончился рассвет.
Юлий Ким

Emil Ekman
1880-1951 Рыбаки на рассвете

ЛИЛОВЫЙ ВЕЧЕР

Лирическая грусть лиловая, как вечер.
В нём маревом дрожит испуганная тьма.
Ласкает кроны лип устало тихий ветер.
Спускается на луг берёзовый туман.
.
Застенчивый закат упрятался за лесом,
Оставив поцелуй на лицах облаков.
Бледнеет в небесах повеса-полумесяц,
Флиртуя с парой ив над тихою рекой.
.
Постой ещё чуть-чуть, вдыхая воздух пряный,
Дождись своей звезды, что капелькой, как ртуть,
Над отблеском зари запляшет полупьяно.
В лиловой полутьме – лирическая грусть…

(?)

Доброе утро, друзья дорогие!


Прозрачный звон небесного цвета.

Заглянуло солнце мне в окошко:
Не грусти, родная, улыбнись!
Я посыплю радостью дорожки,
Чтобы веселей казалась жизнь!

Посмотри, как мир вокруг прекрасен!
Все звенит, стрекочет и поет.
Воздух, словно мед прозрачен, ясен.
Птицы начинают свой полет...

Сердце распахни навстречу счастью,
Пусть душа стремится в высоту.
Вся природа в Его сильной власти,
Расцветет подарит красоту...

Ты стряхни усталость, как соринки.
Прогоню тоску, тебя любя.
Пусть не омрачат глаза слезинки.
Радуйся всему вокруг себя...



Светочка!
Какие подбоки у тебя замечательные,
много нового увидела и прочитала.....

Всем доброго летнего утра!
Валечка спасибо,море моя любовь без границ.... и к тому же я Водолей.

Морская даль во мгле туманной;
Там парус тонет, как в дыму,
А волны в злобе постоянной
Бегут к прибрежью моему.

Из них одной, избранной мною,
Навстречу пристально гляжу
И за грядой ее крутою
До камня влажного слежу.

К ней чайка плавная спустилась, -
Не дрогнет острое крыло.
Но вот громада докатилась,
Тяжеловесна, как стекло;

Плеснула в каменную стену,
Вот звонко грянет на плиту -
А уж подкинутую пену
Разбрызнул ветер на лету.

1857 Афанасий Фет

Vicente Romero Redondo

У моря

Так вот оно, море!.. Горит бирюзой,
Жемчужною пеной сверкает!..
На влажную отмель волна за волной
Тревожно и тяжко взбегает...
Взгляни, он живет, этот зыбкий хрусталь,
Он стонет, грозит, негодует...
А даль-то какая!.. О, как эта даль
Усталые взоры чарует!
Сын края метелей, туманов и вьюг,
Сын хмурой и бледной природы,
Как пылко, как жадно я рвался на юг,
К вам, мерно шумящие воды!..
Семен Надсон

June Dudley

Отчалила лодка. Чуть брезжил рассвет...
В ушах раздавался прощальный привет,
Дышал он нежданною лаской...
Свинцовое море шумело кругом...
Все это мне кажется сладостным сном,
Волшебной, несбыточной сказкой!

О нет, то не сон был! В дали голубой
Две белые чайки неслись над водой,
И серые тучки летели, -
И все, что сказать я не мог и не смел,
Кипело в душе... и восток чуть алел,
И волны шумели, шумели!..

Алексей Апухтин 1879

Vicente Romero Redondo

А.М.Васнецов. Чаша моря 1925.

Море

«Москва - Сухуми» мчался через горы.
Уже о море были разговоры.
Уже в купе соседнем практиканты
оставили и шахматы и карты.

Курортники толпились в коридоре,
смотрели в окна: «Вскоре будет море!»
Одни, схватив товарищей за плечи,
свои припоминали с морем встречи.

А для меня в музеях и квартирах
оно висело в рамках под стеклом.
Его я видел только на картинах
и только лишь по книгам знал о нём.

И вновь соседей трогал я рукою,
и был в своих вопросах я упрям:
«Скажите, - скоро?.. А оно - какое?»
«Да погоди, сейчас увидишь сам...»

И вот - рывок, и поезд - на просторе,
и сразу в мире нету ничего:
исчезло всё вокруг - и только море,
затихло всё, и только шум его...

Вдруг вспомнил я: со мною так же было.
Да, это же вот чувство, но сильней,
когда любовь уже звала, знобила,
а я по книгам только знал о ней.

Любовь за невниманье упрекая,
я приставал с расспросами к друзьям:
«Скажите, - скоро?... А она - какая?»
«Да погоди, ещё узнаешь сам...»

И так же, как сейчас, в минуты эти,
когда от моря стало так сине,
исчезло всё - и лишь она на свете,
затихло всё - и лишь слова её...

Евгений Евтушенко
1952


Л. Вячеславова.


Лукаш Анатолий. Алупка. Как-то летом, на голубой скамейке.

Доброе утро, мои дорогие!

Как на сердце вдруг стало тихо
Среди наскучившего дня...
Наверно кто-то помолился
Душою чистой за меня.

Наверно кто-то незнакомый,
Далёкий, старый и простой,
Мой образ вспомнил промелькнувший
Своею тихою мечтой.

Кн. Вл. Палей, 1915г.



Пусть таких тихих минут у вас будет сегодня побольше.

Венок из ромашек

Я поутру нарву ромашек,
Из них сплету тебе венок
И в легкой ситцевой рубашке
К тебе шагну я на порог.

Прими, прошу, подарок лета:
В нем аромат самой земли.
Ведь для тебя в лучах рассвета
Ромашки эти расцвели.

Пускай они увянут вскоре –
Чудес не будет в их судьбе,
Но все же в радости и в горе
Я буду помнить о тебе.
Елена Нежина

Елена Шумакова

Разговор о море продолжается.....



Александр Горячев.

Море любит солнце, солнце любит море...
Волны заласкают ясное светило
И, любя, утопят, как мечту в амфоре;
А проснешься утром - солнце засветило!

Солнце оправдает, солнце не осудит,
Любящее море вновь в него поверит...
Это вечно было, это вечно будет,
Только силы солнца море не измерит.

И.Северянин

Vicente Romero Redondo

Я подставлю ветру свежему лицо

Я подставлю ветру свежему лицо,
Пусть мои взъерошит волосы.
Пусть в тугую косу пряди заплетет,
Пусть перемешает на тельняшке полосы.

Положу в карман я неба лоскуток,
И осколок солнца я возьму с собою,
Белую ракушку, золотой песок
И воды немножко зачерпну из моря.

А когда на землю упадет зима,
Я, устав от холода, лягу на подушку,
Вот тогда и вспомню я про свой карман,
Про осколок солнца, белую ракушку…
Елена Семенко

Люблю я море голубое
И эту солнечную даль,
Где волны пенного прибоя
На берег скинули вуаль...

Люблю пройтись порой вечерней
По кромке солнца и воды,
Когда в песок уходит пена,
Оставив мокрые следы...


СтивХенкс.


Люблю луну над спящим пляжем,
Что заставляет сердце ныть...
Ну, так скажите мне, а как же
Все это можно не любить?..


Антонова Т.К.

Юрий Обуховский

Над неприступной крутизною
Повис туманный небосклон;
Там гор зубчатою стеною
От юга север отделен.

Там ночь и снег; там, враг веселья,
Седой зимы сердитый бог
Играет вьюгой и метелью,
Ярясь, уста примкнул к ущелью.
И воет в их гранитный рог.

Но здесь благоухают розы,
Бессильно вихрем снеговым
Сюда он шлет свои угрозы,
Цветущий берег невредим.

Над ним весна младая веет,
И лавр, Дианою храним,
В лучах полудня зеленеет
Над морем вечно голубым.

А. Толстой

Masato Watanabe японская акварель

Затишье нá море... За бурею строптивой
Настала мертвая, немая тишина:
Уж выбившись из сил, как вяло, так лениво,
Едва колышется усталая волна.

Затишье нá сердце... Застыли звуки песен,
Тускнея, меркнет мысль, безмолвствуют уста,
Круг впечатлений, чувств так узок и так тесен, -
В душе холодная такая пустота.

Но налетит гроза и дрогнут неба своды,
Заблещут молнии, и разразится гром,
И грозный ураган на дремлющие воды
Дохнет властительным, победным торжеством.

Так минет наконец пора дремоты косной,
Унылая душа воспрянет ото сна,
И снова грянет песнь моя победоносно, -
И потечет стихов созвучная волна!
Венеция.
16 апреля 1885
Великий князь Константин Константинович Романов

японская акварель