В поэзию Марины Цветаевой из...Календаря

Прочитав, пропустив через себя за короткое время множество стихов, акцентируя внимание только на даты, невольно обращаешь внимание на всякие тонкости, связанные с датами.
Одна из них.
Так как октябрь-первый месяц в нашем Календаре, я больше всего внимания обращала на него, боясь что-то упустить, остальные месяцы можно же потом исправить .
В октябре оказалось не так много стихов Марины. Но не в 1918 и в 1919 году.
В каждом из этих октябрей Мариной написано больше десяти стихотворений.
Стихи октября 1918 года уже стоят в Календарике с числами.
А сегодня я поставлю все стихи, написанные Мариной Цветаевой в 1919 году,
потому что все они без числа.
Может быть кто-то из знатоков поэзии Марины подскажет, почему именно эти два октября так плодотворны в творчестве поэта….

Цикл стихов "АЛЕ"


Октябрь 1919

1
Ни кровинки в тебе здоровой. --
Ты похожа на циркового.

Вон над бездной встает, ликуя,
Рассылающий поцелуи.

Напряженной улыбкой хлещет
Эту сволочь, что рукоплещет.

Ни кровиночки в тонком теле, --
Все новиночек мы хотели.

Что, голубчик, дрожат поджилки?
Все. как надо: канат -- носилки.

Разлетается в ладан сизый
Материнская антреприза.

Москва, октябрь 1919


2
Упадешь -- перстом не двину.
Я люблю тебя как сына.

Всей мечтой своей довлея)
Не щадя и не жалея.

Я учу: губам полезно
Раскаленное железо,

Бархатных ковров полезней --
Гвозди -- молодым ступням.

А еще в ночи беззвездной
Под ногой -- полезны -- бездны!

Первенец мой крутолобый!
Вместо всей моей учебы --
Материнская утроба
Лучше -- для тебя была б.

Октябрь 1919

Октябрь 1919

А была я когда-то цветами увенчана
И слагали мне стансы -- поэты.
Девятнадцатый год, ты забыл, что я женщина...
Я сама позабыла про это!

Скажут имя мое -- и тотчас же, как в зеркале
. . . . . . . . . . . . .
И повис надо мной, как над брошенной церковью,
Тяжкий вздох сожалений бесплодных.

Так, в...... Москве погребенная заживо,
Наблюдаю с усмешкою тонкой,
Как меня -- даже ты, что три года охаживал! --
Обходить научился сторонкой.

Октябрь 1919



А человек идет за плугом
И строит гнезда.
Одна пред Господом заслуга:
Глядеть на звезды.

И вот за то тебе спасибо,
Что, цепенея,
Двух звезд моих не видишь -- ибо
Нашел -- вечнее.

Обман сменяется обманом,
Рахилью -- Лия.
Все женщины ведут в туманы:
Я -- как другие.

Октябрь 1919



Маска -- музыка... А третье
Что любимое? -- Не скажет.
И я тоже не скажу.

Только знаю, только знаю
-- Шалой головой ручаюсь! --
Что не мать -- и не жена.

Только знаю, только знаю,
Что как музыка и маска,
Как Москва -- маяк -- магнит --

Как метель -- и как мазурка
Начинается на М.

-- Море или мандарины?

Москва, октябрь 1919




Сам посуди: так топором рубила,
Что невдомек: дрова трещат -- аль ребра?
А главное: тебе не согрубила,
А главное: <сама> осталась доброй.

Работала за мужика, за бабу,
А больше уж нельзя -- лопнут виски!
-- Нет, руку приложить тебе пора бы:
У человека только две руки!

Октябрь 1919




Уходящее лето, раздвинув лазоревый полог
(Которого нету -- ибо сплю на рогоже --
девятнадцатый год)
Уходящее лето -- последнюю розу
-- От великой любви -- прямо на сердце
бросило мне.

На кого же похоже твое уходящее лето?
На поэта?
-- Ну нет!
На г......д... ...в......!

Октябрь 1919

Октябрь 1919

Бог! -- Я живу! -- Бог! -- Значит ты не умер!
Бог, мы союзники с тобой!
Но ты старик угрюмый,
А я -- герольд с трубой.

Бог! Можешь спать в своей ночной лазури!
Доколе я среди живых --
Твой дом стоит! -- Я лбом встречаю бури,
Я барабанщик войск твоих.

Я твой горнист. -- Сигнал вечерний
И зорю раннюю трублю.
Бог! -- Я любовью не дочерней, --
Сыновне я тебя люблю.

Смотри: кустом неопалимым
Горит походный мой шатер.
Не поменяюсь с серафимом:
Я твой Господен волонтер.

Дай срок: взыграет Царь -- Девица
По всем по селам! -- А дотоль --
Пусть для других -- чердачная певица
И старый карточный король!

Октябрь 1919

Октябрь 1919



Чердачный дворец мой, дворцовый чердак!
Взойдите. Гора рукописных бумаг...
Так. -- Руку! -- Держите направо, --
Здесь лужа от крыши дырявой.

Теперь полюбуйтесь, воссев на сундук,
Какую мне Фландрию вывел паук.
Не слушайте толков досужих,
Что женщина -- может без кружев!

Ну-с, перечень наших чердачных чудес:
Здесь нас посещают и ангел, и бес,
И тот, кто обоих превыше.
Недолго ведь с неба -- на крышу!

Вам дети мои -- два чердачных царька,
С веселою музой моею, -- пока
Вам призрачный ужин согрею, --
Покажут мою эмпирею.

-- А что с Вами будет, как выйдут дрова?
-- Дрова? Но на то у поэта -- слова
Всегда -- огневые -- в запасе!
Нам нынешний год не опасен...

От века поэтовы корки черствы,
И дела нам нету до красной Москвы!
Глядите: от края -- до края --
Вот наша Москва -- голубая!

А если уж слишком поэта доймет
Московский, чумной, девятнадцатый год, --
Что ж, -- мы проживем и без хлеба!
Недолго ведь с крыши -- на небо.

Октябрь 1919

Октябрь 1919

Поскорее бы с тобою разделаться,
Юность -- молодость, -- эка невидаль!
Все: отселева -- и доселева
Зачеркнуть бы крест на крест -- наотмашь!

И почить бы в глубинах кресельных,
Меж небесных планид бесчисленных,
И учить бы науке висельной
Юных крестниц своих и крестников.

-- Как пожар зажечь, -- как пирог испечь,
Чтобы в рот -- да в гроб, как складнее речь
На суду держать, как отца и мать
.............. продать.

Подь-ка, подь сюда, мой воробушек!
В том дому жемчуга с горошину.
Будет жемчуг .........
А воробушек -- на веревочке!

На пути твоем -- целых семь планид,
Чтоб высоко встать -- надо кровь пролить.
Лей да лей, не жалей учености,
Весельчак ты мой, висельченочек!

-- Ну, а ты зачем? -- Душно с мужем спать!
-- Уложи его, чтоб ему не встать,
Да с ветрами вступив в супружество --
Берегись! -- голова закружится!

И плетет -- плетет ...... паук
-- "От румян -- белил встал горбом -- сундук,
Вся, как купол, красой покроешься, --
После виселицы -- отмоешься!"

Так -- из темных обвалов кресельных,
Меж небесных планид бесчисленных
. . . . . . . .
Юных висельников и висельниц.

Внук с пирушки шел, видит -- свет зажжен,
.............в полу круг прожжен.
-- Где же бабка? -- В краю безвестном!
Прямо в ад провалилась с креслом!

Октябрь 1919

Октябрь 1919

Консуэла! -- Утешенье!
Люди добрые, не сглазьте!
Наградил второю тенью
Бог меня -- и первым счастьем.

Видно с ангелом спала я,
Бога приняла в объятья.
Каждый час благословляю
Полночь твоего зачатья.

И ведет меня -- до сроку --
К Богу -- по дороге белой --
Первенец мой синеокий:
Утешенье! -- Консуэла!

Ну, а раньше -- стать другая!
Я была счастливой тварью!
Все мой дом оберегали, --
Каждый под подушкой шарил!

Награждали -- как случалось:
Кто -- улыбкой, кто -- полушкой.
А случалось -- оставалось
Даже сердце под подушкой!..

Времячко мое златое!
Сонм чудесных прегрешений!
Всех вас вымела метлою
Консуэла -- Утешенье.

А чердак мой чисто метен,
Сор подобран -- на жаровню.
Смерть хоть сим же часом встретим:
Ни сориночки любовной!

-- Вор! -- Напрасно ждешь! -- Не выйду!
Буду спать, как повелела
Мне -- от всей моей Обиды
Утешенье -- Консуэла!

Москва, октябрь 1919

30 октября 1918


Я берег покидал туманный Альбиона...
Батюшков.

"Я берег покидал туманный Альбиона"...
Божественная высь! -- Божественная грусть!
Я вижу тусклых вод взволнованное лоно
И тусклый небосвод, знакомый наизусть.

И, прислоненного к вольнолюбивой мачте,
Укутанного в плащ -- прекрасного, как сон --
Я вижу юношу. -- О плачьте, девы, плачьте!
Плачь, мужественность! -- Плачь, туманный Альбион

Свершилось! -- Он один меж небом и водою!
Вот школа для тебя, о ненавистник школ!
И в роковую грудь, пронзенную звездою,
Царь роковых ветров врывается -- Эол.

А рокот тусклых вод слагается в балладу
О том, как он погиб, звездою заклеймен...
Плачь, Юность! -- Плачь, Любовь! -- Плачь, Мир! --
Рыдай, Эллада!
Плачь, крошка Ада! -- Плачь, туманный Альбион!

Последние дни Октября


Ночь. -- Норд-Ост. -- Рев солдат. -- Рев волн.
Разгромили винный склад. -- Вдоль стен
По канавам -- драгоценный поток,
И кровавая в нем пляшет луна.

Ошалелые столбы тополей.
Ошалелое -- в ночи -- пенье птиц.
Царский памятник вчерашний -- пуст,
И над памятником царским -- ночь.

Гавань пьет, казармы пьют. Мир -- наш!
Наше в княжеских подвалах вино!
Целый город, топоча как бык,
К мутной луже припадая -- пьет.

В винном облаке -- луна. -- Кто здесь?
Будь товарищем, красотка: пей!
А по городу -- веселый слух:
Где-то двое потонули в вине.

Феодосия, последние дни Октября
(NB! Птицы были -- пьяные.)



**************


Плохо сильным и богатым,
Тяжко барскому плечу.
А вот я перед солдатом
Светлых глаз не опущу.

Город буйствует и стонет,
В винном облаке -- луна.
А меня никто не тронет:
Я надменна и бедна.

Феодосия, конец Октября


Эти два стихотворения стояли среди стихов, написанных в 1917 году,
смею предположить, что написаны они тоже в 17 году,
а если вспомнить, что 25 октября 1917 года случился Октябрьский переворот,
то есть о чем поразмышлять...

1 ноября 1914


Уж часы -- который час? --
Прозвенели.
Впадины огромных глаз,
Платья струйчатый атлас...
Еле-еле вижу Вас,
Еле-еле.

У соседнего крыльца
Свет погашен.
Где-то любят без конца...
Очерк Вашего лица
Очень страшен.

В комнате полутемно,
Ночь -- едина.
Лунным светом пронзено,
Углубленное окно --
Словно льдина.

-- Вы сдались? -- звучит вопрос.
-- Не боролась.
Голос от луны замерз.
Голос -- словно за сто верст
Этот голос!

Лунный луч меж нами встал,
Миром движа.
Нестерпимо заблистал
Бешеных волос металл
Темно-рыжий.

Бег истории забыт
В лунном беге.
Зеркало луну дробит.
Отдаленный звон копыт,
Скрип телеги.

Уличный фонарь потух,
Бег -- уменьшен.
Скоро пропоет петух
Расставание для двух
Юных женщин.


С месяцем Календарик и всех вас!

1 ноября 1918

Поступь легкая моя,
- Чистой совести примета --
Поступь легкая моя,
Песня звонкая моя --

Бог меня одну поставил
Посреди большого света.
- Ты не женщина, а птица,
Посему - летай и пой.



*******************



Сладко вдвоем -- на одном коне,
В том же челне -- на одной волне,
Сладко вдвоем -- от одной краюшки
Слаще всего -- на одной подушке!

1 ноября 1918

Из цикла стихов " Комедьянт "

-- Посвящение --

-- Комедьянту, игравшему Ангела, --
или Ангелу, игравшему Комедьянта --
не все равно ли, раз -- Вашей милостью --
я, вместо снежной повинности Москвы
19 года несла -- нежную.


2 ноября 1918

1
Я помню ночь на склоне ноября.
Туман и дождь. При свете фонаря
Ваш нежный лик -- сомнительный и странный,
По -- диккенсовски -- тусклый и туманный,
Знобящий грудь, как зимние моря...
-- Ваш нежный лик при свете фонаря.

И ветер дул, и лестница вилась...
От Ваших губ не отрывая глаз,
Полусмеясь, свивая пальцы в узел,
Стояла я, как маленькая Муза,
Невинная -- как самый поздний час...
И ветер дул и лестница вилась.

А на меня из -- под усталых вежд
Струился сонм сомнительных надежд.
-- Затронув губы, взор змеился мимо... --
Так серафим, томимый и хранимый
Таинственною святостью одежд,
Прельщает Мир -- из -- под усталых вежд.

Сегодня снова диккенсова ночь.
И тоже дождь, и так же не помочь
Ни мне, ни Вам, -- и так же хлещут трубы,
И лестница летит... И те же губы...
И тот же шаг, уже спешащий прочь --
Туда -- куда -- то -- в диккенсову ночь.

2 ноября 1918


На плече моем на правом
Примостился голубь-утро,
На плече моем на левом
Примостился филин-ночь.

Прохожу, как царь казанский.
И чего душе бояться --
Раз враги соединились,
Чтоб вдвоем меня хранить!

2 ноября 1918


Кружка хлеба краюшка
Да малинка в лукошке,
Эх, -- да месяц в окошке,
Вот и вся нам пирушка!

А мальчишку -- погреться --
Подарите в придачу --
Я тогда и без хлебца
Никогда не заплачу!

2 ноября 1918


Чтобы помнил не часочек, не годок --
Подарю тебе, дружочек, гребешок.

Чтобы помнили подружек мил -- дружки --
Есть на свете золотые гребешки.

Чтоб дружочку не пилось без меня --
Гребень, гребень мой, расческа моя!

Нет на свете той расчески чудней:
Струны -- зубья у расчески моей!

Чуть притронешься -- пойдет трескотня
Про меня одну, да все про меня.

Чтоб дружочку не спалось без меня --
Гребень, гребень мой, расческа моя!

Чтобы чудился в жару и в поту
От меня ему вершочек -- с версту,

Чтоб ко мне ему все версты -- с вершок,
Есть на свете золотой гребешок.

Чтоб дружочку не жилось без меня --
Семиструнная расческа моя!

3 ноября 1918

Развела тебе в стакане
Горстку жженых волос.
Чтоб не елось, чтоб не пелось,
Не пилось, не спалось.

Чтобы младость -- не в радость,
Чтобы сахар -- не в сладость,
Чтоб не ладил в тьме ночной
С молодой женой.

Как власы мои златые
Стали серой золой,
Так года твои младые
Станут белой зимой.

Чтоб ослеп-оглох,
Чтоб иссох, как мох,
Чтоб ушел, как вздох.

Я добавила стихи в 28 октября
в Цитату от Лавиты. эти стихи от нее, оа их недавно нашла...


У нас впереди почти год с Календарем, наверняка у кого-то найдутся еще стихи, дата которых уже прошла.
Прошу вас всех, у кого будут такие стихи, написать мне об этом в личку,
и мы все сделаем, чтобы стихи стояли в Календаре и было понятно, кто их принес сюда

Нельзя упустить ни одно найденное стихотворение с датой.

Цитата от Моники


.. "На следующий день, 4 ноября 1917 года, Цветаева с мужем и его другом прапорщиком Гольцевым снова отправились в путь: молодые офицеры стремились пробраться на Дон, Цветаева сама провожала Сергея в Крым. В темном вагоне, по дороге в неизвестность, они читали стихи, потому что революции, войны — это все второстепенно. Уродливые наросты на красоте и гармонии. Главная сила Вселенной — поэзия. Гольцев, погибший на фронте в следующем году, учился в студии Евгения Вахтангова. Под стук колес он прочел стихи молодого поэта, своего друга и тоже студийца, Павла Антокольского. Марина сразу же почувствовала тот настрой возвышенного и чистого романтизма, который уводил к истокам ее влюбленности в немецкую поэзию. * * * «В бешеную снеговую бурю приехали в Коктебель. Седое море. Огромная, почти физически жгущая радость Макса Волошина при виде живого Сережи. Огромные белые хлеба. На разговоры и застолье всего несколько часов: в вечер того же дня Сережа, его друг Гольцев и Марина едут на Дон.

Макс Волошин в огромной дохе на приступочке башни жарит лук в чугунной жаровне. А пока жарится, громко рассказывает Сереже и Марине о завтрашних и послезавтрашних судьбах России.

— А теперь, Сережа, будет вот что… Запомни. — И вкрадчиво, почти радуясь, как добрый колдун детям, рисует картинку за картинкой — всю русскую Революцию на пять лет вперед: террор, гражданская война, расстрелы, заставы, Вандея, озверение, потеря лика, раскрепощенные духи стихий, кровь, кровь, кровь…»

— Совсем недавно ты другое говорил. Прекрасным будущим меня заманивал, — Марина макала куском хлеба в луковый соус. — Вкусно»..

— Видишь ли — в энтузиасты ринулся. Но что-то не туда все покатило.

Оптимизм Макса относительно происходящего в России был сильно омрачен событием последних недель. Он внимательно изучал политическую ситуацию, расстановку сил на общественной арене и делал неутешительные выводы. У Цветаевой никогда не было иллюзий относительно власти большевиков и связанных с ними исторических перспектив. Она, не пытавшаяся вникать в политику, отстранявшая от себя эту сферу, как кучу навоза, не подпадала под влияние речей, программ, обещаний. Не обольщалась иллюзиями — ведь сама же видела эти лица, видела этих людей и знала, что ждать от них можно только самого худшего. Удивительно верная оценка политических ситуаций была свойственна Цветаевой на всех этапах ее сложной судьбы. Возможно, провидчество являлось составляющей ее поэтического дара?

Макс, Марина, Сергей старались найти истину в долгом споре. И нашли — одну для всех: неколебимую веру в человеческую личность, первостепенную ее ценность, не подменяемую никакими идеалами коллективизма." (...)


Из книги Виктории Швейцер "Марина Ивановна Цветаева. Пусть поэта." (серия ЖЗЛ)

5 ноября 1918


АЛЕ

Есть у тебя еще отец и мать,
А все же ты -- Христова сирота.

Ты родилась в водовороте войн, --
А все же ты поедешь на Иордань.

Без ключика Христовой сироте
Откроются Христовы ворота.

ЦИТАТА ОТ МОНИКИ


Берлину

Дождь убаюкивает боль.
Под ливни опускающихся ставень.
Сплю. Вздрагивающих асфальтов вдоль
Копыта – как рукоплесканье.

Поздравствовалось – и слилось
В оставленности златозарной,
Над сказочнейшими из сиротств
Вы смилостивились, казармы

Марина Цветаева


Почему это стихотворение и почему именно сегодня?...

Сейчас расскажу... Говорят, что путь поэта - нескончаемый подъем по лестнице... То стремглав, бегом, то еле-еле... По ступеням познания, через витражи жизни... Только... Только пока есть хоть один читатель не будет последней ступеньки... И это правильно... Но это - неумелая и, быть может, не совсем уместная лирика... Так, вспомнились мысли, что пришли в голову два года назад, там, возле этого дома...

В Берлине, городе, которой называют "Мачехой русской эмиграции", на улице Траутенауштрассе - тихой, спокойной, можно даже сказать, невозмутимой, стоит дом под номером 9... Это бывший пансион Элизабет Шмидт...



Здесь крутая деревянная лестница, стены украшены зеркалами венецианского стекла, резные отполированные миллионами прикосновений, перила... Берлинский белый свет (он совсем иной в этом городе - свет... Это невозможно описать, это просто нужно увидеть и прочувствовать) ложится на ступени странными узорами и оживляет обнаженную купальщицу на витраже окна, наполняет жизнью бирюзовую вазу с золотыми сказочными цветами уже на другом лестничном пролете, вдыхает жизнь в грандиозных львов, сказочных существ и диковинные растения...

Сколько раз по этой лестнице поднималась в свою квартиру Марина Цветаева, держа за руку дочь Ариадну?... А сколько раз поднимался к ней в гости Андрей Белый?... Нет ответов на эти вопросы... Но... Но есть главное - "Берлинская осень" Марины... В этом доме она подготовила к изданию сборники «Психея» и «Ремесло» и второе издание поэмы «Царь-девица», которые были напечатаны в Берлине в 1922-1923 гг. ( Сборники «Разлука» и «Стихи к Блоку» были опубликованы в Берлине весной 1922 г.). Кроме того, написано около 30 стихотворений, рассказ в эпистолярной форме «Флорентийские ночи», а также эссе «Световой ливень», напечатанное опять же в Берлине летом 1922 г.



На фотографии Марина Цветаева с дочерью Ариадной.
На ней деревенское синее платье в популярном в те времена стиле бауэрнкляйд... Платье она купила сразу по приезду в Берлин и все 11 недель, что прожила в этом городе, носила его...


И все же, почему именно сегодня?

Ответ простой...

6 ноября 1996 года благодарные немцы открыли мемориальную табличку при входе в подъезд...



В ней нет помпезности, бравурности... Она совершенно простая... На ней главные слова... А за словами - обычная любовь и признательность немцев к русской поэтессе... Кстати, на открытии таблички были только немцы, русские не пришли...

ПС
Поверьте, еле дождалась, когда, наконец, смогу озвучить свой маленький секрет... Согласитесь, ждать два года, носить в себе воспоминания о нашем с сыном маленьком берлинском открытии - это серьёзно...

7 ноября 1918


-- Мир окончится потопом.
-- Мир окончится пожаром.
Так вода с огнем, так дочерь
С матерью схватились в полночь.

-- Дух Святой -- озерный голубь,
Белый голубочек с веткой.

-- Пламенный язык над <русым>
Теменем -- и огнь в гортани.

7 ноября 1921

Без самовластия,
С полною кротостью.
Легкий и ласковый
Воздух над пропастью.

Выросший сразу,
- Молнией - в срок -
Как по приказу
Будет цветок.

Змееволосый,
Звездоочитый...
Не смертоносный, -
Сам без защиты!

Он ли мне? Я - ему?
Знаю: польщусь...
Знаю: нечаянно
В смерть оступлюсь.

Цитата от Моники


Необычное произведение... Необычное потому, что различные выверенные и солидные издания полного собрания сочинений Марины разнятся в датировке... Одни безапеляционно утверждают дату 7 ноября 1921 года, другие - 20 ноября 1921 года... Совсем недавно это разночтение было объяснено... Дело в том, что существует две редакции произведения... Первая, увы, утраченная (вероятно, сожженная, о которой стало известно из дневниковых записей поэтессы) была написана Мариной 7 ноября, вторая - собственно та, которая и публикуется, 20 ноября...

Мы не знаем, насколько разнились редакции... Быть может, сильно, а, возможно, не отличались друг от друга совсем... А потому у нас дважды будут звучать эти строки... Сегодня и 20 ноября... И это просто замечательно, ибо читать и перечитывать Цветаевские откровения души можно бесконечно...

Из цикла стихов " Под шалью "


8 ноября 1924

2
Запечатленный, как рот оракула --
Рот твой, гадавший многим.
Женщина, что от дозору спрятала
Меж языком и нeбом?

Уж не глазами, а в вечность дырами
Очи, котлом ведeрным!
Женщина, яму какую вырыла
И заложила дeрном?

Располагающий ста кумирнями
Идол -- не столь заносчив.
Женщина, что у пожара вырвала
Нег и страстей двунощных?

Женщина, в тайнах, как в шалях, ширишься,
В шалях, как в тайнах, длишься.
Отъединенная -- как счастливица-
Ель на вершине мглистой.

Точно усопшую вопрошаю,
Душу, к корням пригубившую...
Женщина, что у тебя под шалью?
-- Будущее!

Первое стихотворение цикла было написано 5 августа 1924

8 ноября 1924

Пела как стрелы и как морены,
Мчащие из-под ног
С звуком рвущегося атласа.
-- Пела! -- и целой стеной матрасной
Остановить не мог
Мир меня.
Ибо единый вырвала
Дар у богов: бег!

Пела как стрелы.
Тело?
Мне нету дела!




*********************




8 ноября 1916


Каждый день все кажется мне: суббота!
Зазвонят колокола, ты войдешь.
Богородица из золотого киота
Улыбнется, как ты хорош.

Что ни ночь, то чудится мне: под камнем
Я, и камень сей на сердце -- как длань.
И не встану я, пока не скажешь, пока мне
Не прикажешь: Девица, встань!