В поэзию Марины Цветаевой из...Календаря

По появившейся в Календарике традиции в последний день месяца я ставлю стихи,
датированные в прошедшим месяцем, но без числа...

Ноябрь 1919

АЛЕ

1
Когда-нибудь, прелестное созданье,
Я стану для тебя воспоминаньем.

Там, в памяти твоей голубоокой,
Затерянным - так далеко - далeко.

Забудешь ты мой профиль горбоносый,
И лоб в апофеозе папиросы,

И вечный смех мой, коим всех морочу,
И сотню - на руке моей рабочей -

Серебряных перстней, - чердак - каюту,
Моих бумаг божественную смуту...

Как в страшный год, возвышены Бедою,
Ты - маленькой была, я - молодою.


2
О бродяга, родства не помнящий -
Юность! - Помню: метель мела,
Сердце пело. - Из нежной комнаты
Я в метель тебя увела.

И твой голос в метельной мгле:
- "Остригите мне, мама, волосы!
Они тянут меня к земле!"

Ноябрь 1919


3
Маленький домашний дух,
Мой домашний гений!
Вот она, разлука двух
Сродных вдохновений!

Жалко мне, когда в печи
Жар, - а ты не видишь!
В дверь - звезда в моей ночи!
Не взойдешь, не выйдешь!

Платьица твои висят,
Точно плод запретный.
На окне чердачном - сад
Расцветает - тщетно.

Голуби в окно стучат, -
Скучно с голубями!
Мне ветра привет кричат, -
Бог с ними, с ветрами!

Не сказать ветрам седым,
Стаям голубиным -
Чудодейственным твоим
Голосом: ~ Марина!

Ноябрь 1919

Ноябрь 1919

БАЛЬМОНТУ

Пышно и бесстрастно вянут
Розы нашего румянца.
Лишь камзол теснее стянут:
Голодаем как испанцы.

Ничего не можем даром
Взять -- скорее гору сдвинем!
И ко всем гордыням старым --
Голод: новая гордыня.

В вывернутой наизнанку
Мантии Врагов Народа
Утверждаем всей осанкой:
Луковица -- и свобода.

Жизни ломовое дышло
Спеси не перешибило
Скакуну. Как бы не вышло:
-- Луковица -- и могила.

Будет наш ответ у входа
В Рай, под деревцем миндальным:
-- Царь! На пиршестве народа
Голодали -- как гидальго!



************************



С.Э.


Хочешь знать, как дни проходят,
Дни мои в стране обид?
Две руки пилою водят,
Сердце -- имя говорит.

Эх! Прошел бы ты по дому --
Знал бы! Так в ночи пою,
Точно по чему другому --
Не по дереву -- пилю.

И чудят, чудят пилою
Руки -- вольные досель.
И метет, метет метлою
Богородица -- Метель.

Ноябрь 1919

Ноябрь 1919

Высоко мое оконце!
Не достанешь перстеньком!
На стене чердачной солнце
От окна легло крестом.

Тонкий крест оконной рамы.
Мир. -- На вечны времена.
И мерещится мне: в самом
Небе я погребена!


****************************


В темных вагонах
На шатких, страшных
Подножках, смертью перегруженных,
Между рабов вчерашних
Я все думаю о тебе, мой сын, --
Принц с головой обритой!

Были волосы -- каждый волос --
В царство ценою.........

На волосок от любви народы --
В гневе -- одним волоском дитяти
Можно ............ сковать!
-- И на приютской чумной кровати
Принц с головой обритой.

Принц мой приютский!
Можешь ли ты улыбнуться?
Слишком уж много снегу
В этом году!

Много снегу и мало хлеба.

Шатки подножки.

Кунцево, ноябрь 1919

Ноябрь 1920

Буду выспрашивать воды широкого Дона,
Буду выспрашивать волны турецкого моря,
Смуглое солнце, что в каждом бою им светило,
Гулкие выси, где ворон, насытившись, дремлет.

Скажет мне Дон: -- Не видал я таких загорелых!
Скажет мне море: -- Всех слез моих плакать --
не хватит!
Солнце в ладони уйдет, и прокаркает ворон:
Трижды сто лет живу -- кости не видел белее!

Я журавлем полечу по казачьим станицам:
Плачут! -- дорожную пыль допрошу: провожает!
Машет ковыль -- трава вслед, распушила султаны.
Красен, ох, красен кизиль на горбу Перекопа!

Всех допрошу: тех, кто с миром в ту лютую пору
В люльке мотались.
Череп в камнях -- и тому не уйти от допросу:
Белый поход, ты нашел своего летописца.


****************************


Целовалась с нищим, с вором, с горбачом,
Со всей каторгой гуляла -- нипочeм!
Алых губ своих отказом не тружу,
Прокаженный подойди -- не откажу!

Пока молода --
Всe как с гуся вода!
Никогда никому:
Нет!
Всегда -- да!

Что за дело мне, что рваный ты, босой:
Без разбору я кошу, как смерть косой!
Говорят мне, что цыган -- ты -- конокрад,
Про тебя еще другое говорят...

А мне что за беда --
Что с копытом нога!
Никогда никому:
Нет!
Всегда -- да!

Блещут, плещут, хлещут раны -- кумачом,
Целоваться, я не стану -- с палачом!

Москва, ноябрь 1920

****************************

(ВЗЯТИЕ КРЫМА)


И страшные мне снятся сны:
Телега красная,
За ней -- согбенные -- моей страны
Идут сыны.

Золотокудрого воздев
Ребенка -- матери
Вопят. На паперти
На стяг
Пурпуровый маша рукой беспалой
Вопит калека, тряпкой алой
Горит безногого костыль,
И красная -- до неба -- пыль.

Колеса ржавые скрипят.
Конь пляшет, взбешенный.
Все окна флагами кипят.
Одно -- завешено.

Ноябрь 1920

Цитата от Лавиты


Почему-то когда думаю о ноябре в жизни Марины, ассоциации всплывают только самые мрачные.
В ноябре 1925 года её семья переехала в Париж и оказалась совсем на пороге нищеты.
В ноябре 1939 года арест семьи Клепининых, с которыми они вместе жили на даче в Болшево, производит на Марину разрушающее впечатление. Уже пережив арест дочери и мужа , она просто в ужас приходит от ареста друзей. Ей кажется, что между нею и молотом судьбы н не осталось никого и ничего. Она в панике бежит с Муром в Москву
Но самый страшный ноябрь - в 1919 году. 27 ноября она отдает в Кунцевский детский приют своих двух дочерей: семилетнюю любимую Алечку и двухлетнюю нелюбимую Ирину.



В конце каждого месяца мы будем оставлять пустой пост,
В надежде, что в течении года найдется еще что-то интересное в этом месяце
И тогда будет место для него

И снова 8 октября....

С Днем рождения Марина!

В прошлом году мы закрыли Календарь из обстоятельств жизни в реале.
Закрыли до 1 декабря...

Я соскучилась по тебе, Календарь!

Цитата от Моники Вербат

"Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась.
(...)"

Марина Цветаева




Для меня День Рождения Марины Цветаевой - праздник...
Не бравурный, яркий, шумный, а тихий и уютный... Когда вечером можно налить вкусного чая, укутаться в плед, включить ночник и читать, и перечитывать ее стихи... Каждый раз строки ее звучат по новому... Всегда находишь в них именно то, что ищешь...

С Днём Рождения, Марина...

Мы решили не ждать 1 декабря... Сегодня, в день рождения поэта, мы открываем календарь ее стихов, ее дат, ее вех... Открываем с верой, что кому-то это принесет радость... С надеждой, что нами будут сделаны новые открытия, которыми мы обязательно поделимся друг с другом...
Мы открываем этот календарь с любовью...

В 25 октября 1918г поставила стихи,
затерявшиеся в закромах и пропущенные в прошлом году.

Стр 3

Дорогие друзья, любители поэзии!

Открываем -продолжаем Календарь Марины Цветаевой, молчавший год!
Рада встрече с Календарем и вами...

Новых открытий вам в Календаре...

Цитата от Моники Вербат

Тина2 писал(а):

В конце каждого месяца мы будем оставлять пустой пост, В надежде, что в течении года найдется еще что-то интересное в этом месяце И тогда будет место для него

Предлагаю в конце месяца, помимо пустого поста, ставить и те слова Цветаевой, которые, быть может, не датированы, но которые хочется произнести вслух, чтобы они были услышаны... Потому что красивы... Потому что мудры... Потому что в них услышалось что-то особенное... Просто потому, что любимы... Но главное, потому, что Марина Цветаева любила не молчание... Она любила слова...

Марина Цветаева - "Записные книжки".

"...Я не боюсь слов. Они не страшны именно тем, что – всегда малЫ, всегда тень (чтО резче и ярче тени!) что за словами – всегда - еще всё. Я всегда за слова! Когда человек молчит мне тяжело, - как вагон который не идет: - Ну же! Можно без рук, без губ, без глаз – нельзя без слов. Это – последняя плоть, уже духовная, воспринимаемая только сутью, это последний мост. Без слов – мост взорван, между мной и другим – бездна, которую можно перелететь только крыльями!"

1 декабря 1914


ГЕРМАНИИ

Ты миру отдана на травлю,
И счета нет твоим врагам,
Ну, как же я тебя оставлю?
Ну, как же я тебя предам?

И где возьму благоразумье:
"За око-око, кровь-за кровь",
Германия-мое безумье!
Германия-моя любовь!

Ну, как же я тебя отвергну,
Мой столь гонимый Vaterland*
Где все еще по Кенигсбергу
Проходит узколицый Кант,

Где Фауста нового лелея
В другом забытом городке-
Geheimrath Goethe** по аллее
Проходит с тросточкой в руке.

Ну, как же я тебя покину,
Моя германская звезда,
Когда любить наполовину
Я не научена, -- когда, --

-- От песенок твоих в восторге --
Не слышу лейтенантских шпор,
Когда мне свят святой Георгий
Во Фрейбурге, на Schwabenthor.***

Когда меня не душит злоба
На Кайзера взлетевший ус,
Когда в влюбленности до гроба
Тебе, Германия, клянусь.

Нет ни волшебней, ни премудрей
Тебя, благоуханный край,
Где чешет золотые кудри
Над вечным Рейном-Лорелей.

Москва

*Родина (нем.).
*Тайный советник Гeте (нем.).
*Швабские ворота (нем.).

Из цикла стихов " Комедьянт "

-- Посвящение --

-- Комедьянту, игравшему Ангела, --
или Ангелу, игравшему Комедьянта --
не все равно ли, раз -- Вашей милостью --
я, вместо снежной повинности Москвы
19 года несла -- нежную


1 декабря 1918

На смех и на зло:
Здравому смыслу,
Ясному солнцу,
Белому снегу -

Я полюбила:
Мутную полночь,
Льстивую флейту,
Праздные мысли.

Этому сердцу
Родина - Спарта.
Помнишь лисeнка,
Сердце спартанца?

- Легче лисeнка
Скрыть под одеждой,
Чем утаить вас,
Ревность и нежность!

Первое стихотворение цикла было написано 2 ноября 1918г

1 декабря 1921

Так плыли: голова и лира,
Вниз, в отступающую даль.
И лира уверяла: мира!
А губы повторяли: жаль!

Крово-серебряный, серебро-
Кровавый след двойной лия,
Вдоль обмирающего Гебра --
Брат нежный мой, сестра моя!

Порой, в тоске неутолимой,
Ход замедлялся головы.
Но лира уверяла: мимо!
А губы ей вослед: увы!

Вдаль-зыблящимся изголовьем
Сдвигаемые как венцом --
Не лира ль истекает кровью?
Не волосы ли -- серебром?

Так, лестницею нисходящей
Речною -- в колыбель зыбей.
Так, к острову тому, где слаще
Чем где-либо -- лжет соловей...

Где осиянные останки?
Волна соленая -- ответь!
Простоволосой лесбиянки
Быть может вытянула сеть? --

1 декабря 1924

Живу -- не трогаю.
Горы не срыть.
Спроси безногого,
Ответит: жить.

Не наша -- Богова
Гора -- Еговова!
Котел да логово, --
Живем без многого.

2 декабря 1920

Я знаю эту бархатную бренность
-- Верней брони! -- от зябких плеч сутулых
-- От худобы пролегшие -- две складки
Вдоль бархата груди,

К которой не прижмусь -- хотя так нежно
Щеке -- к которой не прижмусь я, ибо
Такая в этом грусть: щека и бархат,
А не -- душа и грудь!

И в праведнических ладонях лоб твой
Я знаю -- в кипарисовых ладонях
Зажатый и склоненный -- дабы легче
Переложить в мои --

В которые не будет переложен,
Которые в великом равнодушьи
Раскрытые -- как две страницы книги
Застыли вдоль колен.

Из цикла стихов "Стихи к Блоку "


2 декабря 1921

17
Так Господи! И мой обол
Прими на утвержденье храма.
Не свой любовный произвол
Пою -- своей отчизны рану.

Не скаредника ржавый ларь --
Гранит, коленами протертый.
Всем отданы герой и царь,
Всем -- праведник -- певец -- и мертвый.

Днепром разламывая лед,
Гробовым не смущаясь тесом,
Русь -- Пасхою к тебе плывет,
Разливом тысячеголосым.

Так, сердце, плачь и славословь!
Пусть вопль твой -- тысяча который? --
Ревнует смертная любовь.
Другая -- радуется хору.

Это последнее стихотворение цикла
Первое стихотворение цикла было написано 15 апреля 1916

3 декабря 1911

На вокзвле.

Два звонка уже и скоро третий,
Скоро взмах прощального платка...
Кто поймет, но кто забудет эти
Пять минут до третьего звонка?

Решено за поездом погнаться,
Все цветы любимой кинуть вслед.
Наимладшему из них тринадцать,
Наистаршему под двадцать лет.

Догонять ее, что станет силы,
"Добрый путь" кричать до хрипоты.
Самый младший не сдержался, милый:
Две слезинки капнули в цветы.

Кто мудрец, забыл свою науку,
Кто храбрец, забыл свое: "воюй!"
"Ася, руку мне!" и "Ася, руку!"
(Про себя тихонько: "Поцелуй!")

Поезд тронулся -- на волю Божью!
Тяжкий вздох как бы одной души.
И цветы кидали ей к подножью
Ветераны, рыцари, пажи.

Брестский вокзал,

3 декабря 1914

Помню ленточки на всех
Детских шляпах,
Каждый прозвеневший смех,
Каждый запах.

Каждый парус вдалеке
Жив - на муку.
Каждую в своей руке
Помню руку.

Каждое на ней кольцо
- Если б знали! -
Помню каждое лицо
На вокзале.

Все прощанья у ворот.
Все однажды...
Не поцеловавший рот -
Помню - каждый!

Все людские имена,
Все собачьи...
- Я по-своему верна,
Не иначе.

3 декабря 1914

Радость всех невинных глаз,
-- Всем на диво! --
В этот мир я родилась --
Быть счастливой!

Нежной до потери сил,
. . .
Только памятью смутил
Бог -- богиню.

Помню ленточки на всех
Детских шляпах,
Каждый прозвеневший смех,
Каждый запах.

Каждый парус вдалеке
Жив -- на муку.
Каждую в своей руке
Помню руку.

Каждое на ней кольцо
-- Если б знали! --
Помню каждое лицо
На вокзале.

Все прощанья у ворот.
Все однажды...
Не поцеловавший рот --
Помню -- каждый!

Все людские имена,
Все собачьи...
-- Я по-своему верна,
Не иначе.

Из цикла стихов " Комедьянт "

-- Посвящение --

-- Комедьянту, игравшему Ангела, --
или Ангелу, игравшему Комедьянта --
не все равно ли, раз -- Вашей милостью --
я, вместо снежной повинности Москвы
19 года несла -- нежную.

3 декабря 1918

11
Мне тебя уже не надо,
Милый -- и не оттого что
С первой почтой -- не писал.

И не оттого что эти
Строки, писанные с грустью,
Будешь разбирать -- смеясь.

(Писанные мной одною --
Одному тебе! -- впервые! --
Расколдуешь -- не один.)

И не оттого что кудри
До щеки коснутся -- мастер
Я сама читать вдвоем! --

И не оттого что вместе
-- Над неясностью заглавных!
Вы вздохнете, наклонясь.

И не оттого что дружно
Веки вдруг смежатся -- труден
Почерк, -- да к тому -- стихи!

Нет, дружочек! -- Это проще,
Это пуще, чем досада:

Мне тебя уже не надо --
Оттого что -- оттого что --
Мне тебя уже не надо!

Спасибо!!!

4 декабря 1917

КОРНИЛОВ

...Сын казака, казак...
Так начиналась -- речь.
-- Родина. -- Враг. -- Мрак.
Всем головами лечь.

Бейте, попы, в набат.
-- Нечего есть. -- Честь.

-- Не терять ни дня!
Должен солдат
Чистить коня...

NB! Я уже тогда поняла, что это:
"Да, и солдаты должны чистить своих лошадей!"
(Москва, лето 1917 г. --речь на Московском Совещании) --
куда дороже всего Керенского
(как мы тогда говорили).

4 декабря 1917

РУАН

И я вошла, и я сказала: -- Здравствуй!
Пора, король, во Францию, домой!
И я опять веду тебя на царство,
И ты опять обманешь. Карл Седьмой!

Не ждите, принц, скупой и невеселый,
Бескровный принц, не распрямивший плеч,
Чтоб Иоанна разлюбила -- голос,
Чтоб Иоанна разлюбила -- меч.

И был Руан, в Руане -- Старый рынок...
-- Все будет вновь: последний взор коня,
И первый треск невинных хворостинок,
И первый всплеск соснового огня.

А за плечом -- товарищ мой крылатый
Опять шепнет: -- Терпение, сестра! --
Когда сверкнут серебряные латы
Сосновой кровью моего костра

4 декабря 1921

He для льстивых этих риз, лживых ряс
Голосистою на свет родилась!

Не ночные мои сны -- наяву!
Шипом-шепотом, как вы, не живу!

От тебя у меня, шепот-тот-шип --
Лира, лира, лебединый загиб!

С лавром, с зорями, с ветрами союз,
Не монашествую я -- веселюсь!

И мальчишка -- недурeн-белокур!
Ну, а накривь уж пошло чересчур, --

От тебя у меня, шепот-тот-шип --
Лира, лира, лебединый загиб!

Доля женская, слыхать, тяжела!
А не знаю -- на весы не брала!

Не продажный мой товар -- даровой!
Ну, а ноготь как пойдет синевой, --

От тебя у меня, клекот-тот-хрип --
Лира, лира, лебединый загиб!

Из цикла стихов " Комедьянт "

-- Посвящение --

-- Комедьянту, игравшему Ангела, --
или Ангелу, игравшему Комедьянта --
не все равно ли, раз -- Вашей милостью --
я, вместо снежной повинности Москвы
19 года несла -- нежную.

5 декабря 1918

13
Сядешь в кресла, полон лени.
Встану рядом на колени,
Без дальнейших повелений.

С сонных кресел свесишь руку.
Подыму ее без звука,
С перстеньком китайским -- руку.

Перстенек начищен мелом.
-- Счастлив ты? -- Мне нету дела!
Так любовь моя велела.