В поэзию Марины Цветаевой из...Календаря

"Быть как стебель
И быть как сталь,
В мире, где мы так мало можем..."

"И еще сотни столь же горьких слов от Женщины и Поэта, которую мы, хоть говорим, что любим, но практически не знаем... Цитируем раз за разом одни и те же строки, не ведая и не замечая всей поразительной глубины её дара...

Да, сейчас принято любить поэзию Марины... Но любить - значит знать...
Давайте воздадим должное нашей любви, давайте познакомимся с Цветаевой ближе... Давайте проживем с ней год... От октября до октября...
С её стихами и со словами о ней... С её портретами и с местами, что ей были дороги...
С её горькими строками и её горькими датами...

"Быть как стебель
И быть как сталь,
В мире, где мы так мало можем..." ...

Но даже "в мире, где мы так мало можем", мы можем многое...
Например чтить... Чтить талант, чтить Поэзию, чтить человека...

И пусть эта тема станет больше, чем очередной поэтический календарь одного автора...
Пусть она станет местом, где мы сможем сделать главное для памяти поэта - читать, цитировать, любить и понимать её стихи, а, значит, и её... Марину Цветаеву... "

Моника Вербат

1 октября 1913

Марина Цветаева


Встреча с Пушкиным

Я подымаюсь по белой дороге,
Пыльной, звенящей, крутой.
Не устают мои легкие ноги
Выситься над высотой.

Слева - крутая спина Аю-Дага,
Синяя бездна - окрест.
Я вспоминаю курчавого мага
Этих лирических мест.

Вижу его на дороге и в гроте...
Смуглую руку у лба...
- Точно стеклянная на повороте
Продребезжала арба...-

Запах - из детства-какого-то дыма
Или каких-то племен. ..
Очарование прежнего Крыма
Пушкинских милых времен.

Пушкин! - Ты знал бы по первому взору,
Кто у тебя на пути.
И просиял бы, и под руку в гору
Не предложил мне идти.

Не опираясь о смуглую руку,
Я говорила б, идя,
Как глубоко презираю науку
И отвергаю вождя,

Как я люблю имена и знамена,
Волосы и голоса,
Старые вина и старые троны,
- Каждого встречного пса! -

Полуулыбки в ответ на вопросы,
И молодых королей...
Как я люблю огонек папиросы
В бархатной чаще аллей,

Комедиантов и звон тамбурина,
Золото и серебро,
Неповторимое имя: Марина,
Байрона и болеро,

Ладанки, карты, флаконы и свечи,
Запах кочевий и шуб,
Лживые, в душу идущие, речи
Очаровательных губ.

Эти слова: никогда и навеки,
За колесом - колею...
Смуглые руки и синие реки,
- Ах, - Мариулу твою! -

Треск барабана - мундир властелина -
Окна дворцов и карет,
Рощи в сияющей пасти камина,
Красные звезды ракет...

Вечное сердце свое и служенье
Только ему. Королю!
Сердце свое и свое отраженье
В зеркале... - Как я люблю...

Кончено... - Я бы уж не говорила,
Я посмотрела бы вниз...
Вы бы молчали, так грустно, так мило
Тонкий обняв кипарис.

Мы помолчали бы оба - не так ли? -
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой сакле
Первый блеснул огонек.

И - потому что от худшей печали
Шаг - и не больше - к игре! -
Мы рассмеялись бы и побежали
За руку вниз по горе.

Валюша, с новой темой тебя! СПАСИБО! Буду частой гостьей на страницах этой темы.

И я ! люблю Цветаеву. спасибо Валечка

Спасибо за тему!

Наши дорогие новые друзья Календарика.

В этой теме мы ставим только те стихи, под которыми стоит дата их написания.

Цитата от Моники Вербат

Простите, но немного развенчания... Не Цветаевой... Нас...
Часто случается, один ошибется, второй повторит, сеть разнесет...
В сети одно из популярных стихотворений Марины Цветаевой "Сад" датируется первым сентября 1934 года...
На самом деле это произведение было написано Мариной Цветаевой 1 октября 1934 года (Академическое издание под редакцией Анны Саакянц, 1988 год, т. 1, стр. 302-303)


1 октября 1934 года


Сад

За этот ад,
За этот бред,
Пошли мне сад
На старость лет.

На старость лет,
На старость бед:
Рабочих - лет,
Горбатых - лет...

На старость лет
Собачьих - клад:
Горячих лет -
Прохладный сад...


Для беглеца
Мне сад пошли:
Без ни-лица,
Без ни-души!

Сад: ни шажка!
Сад: ни глазка!
Сад: ни смешка!
Сад: ни свистка!

Без ни-ушка
Мне сад пошли:
Без ни-душка!
Без ни-души!

Скажи: довольно муки - на
Сад - одинокий, как сама.
(Но около и Сам не стань!)
- Сад, одинокий, как ты Сам.

Такой мне сад на старость лет...
- Тот сад? А может быть - тот свет?
На старость лет моих пошли -
На отпущение души.


В ранней редакции начало стихотворения звучало иначе:

Как в первый час -
Чтоб был он пуст:
Без взгляду глаз,
Без визгу уст,
Чтоб ливнем мок,
Листвой горел...
Без следу ног,
Без следу - тел...

2 октября...
Год 1992...

В небольшом старообрядческом селе Устень-Ивановское при небывалом стечении людей здесь был открыт первый и пока единственный в России памятник Марине Цветаевой, а у дома, где жила знаменитая литературная гостья белебеевцев - мемориальный знак.

Автор памятника, уфимский скульптор Ю.Ф. Солдатов, запечатлел юную Марину (в дни пребывания здесь летом 1911 года ей не было еще 19 лет) с веточкой рябины. Одухотворенное лицо юной поэтессы с романтическим видением мира, впитывающей неброскую красоту здешних мест, целебный воздух, настоянный на хвое, музыку "Девичьего родника". Недаром же лето, проведенное на Усень-Ивановском заводе Белебеевского уезда, Марина Цветаева считала "лучшим из всех … взрослых лет".



"В начале мая 1911 года М.Цветаева по приглашению своего друга поэта М.Волошина приехала в Коктебель, где встретила свою судьбу — Сергея Эфрона, высокого юношу с романтической внешностью, узким лицом и глазами «цвета моря». Здесь началась их любовь и самая счастливая пора в жизни Цветаевой.

Серёжа с трудом переносил коктебельскую жару, у него обострился туберкулез. Возможно, врач порекомендовал ему полечиться кумысом. 8 июля Марина и Сергей отправились «в уфимские степи, на кумыс». Они добрались, меняя поезда, до станции Аксаково, затем «лошадиной тягой» в Белебей, а оттуда — в Усень–Ивановское. В селе тогда проживало около пяти тысяч человек. Ещё в середине XVIII века одним из крупных промышленников России Иваном Осокиным здесь был построен медеплавильный завод. В Усень-Ивановском насчитывалось 1500 дворов, пять улиц, две церкви (старообрядческие), две школы, медпункт, три лавки. Дикая таёжная природа отличалась необыкновенной красотой: за барским прудом находилось небольшое живописное озеро, в котором «селяне и приезжающие на отдых гости купались и катались на лодках». За прудом поднималась гора, покрытая густым лесом… Вокруг зеленели луга, желтели хлебные поля…

В селе были две кумысолечебницы. Содержали их братья Боязит и Шингарей Китаевы. Марина и Сергей сняли комнату в доме на улице Квашнина, получившей такое название по фамилии многочисленного семейства.

Марина и Сергей сильно скучали по Коктебелю, друзьям и родственникам. Почта приходила в село два раза в неделю и каждый раз увозила их письма. Вот одно из первых посланий, подписанных Мариной: «Июль, 1911 год, Усень-Ивановский завод. Дорогая Лиленька (сестра Сергея — С. Л.), за неимением шоколада посылаю вам картинку (имеется в виду рекламная карточка товарищества, выпускающего шоколад). Серёженька здоров, пьет две бутылки кумыса в день, ест яйца во всех видах. Много сидит, но пока ещё не потолстел. У нас настоящая русская осень. Здесь много берёз и сосен, небольшое озеро, мельница, речка. Утром Серёжа занимается геометрией, потом мы читаем с ним французскую книгу для гимназии, в 12 завтрак, после завтрака гуляем, читаем… Когда начинается тоска по Коктебелю, роемся в узле с камешками…»

В письме от 11 августа М. Цветаева рассказывает М. Волошину, в каких условиях им живется: «Сперва о костюмах: у меня с собой только серая юбка, разодранная уже до Коктебеля в 4-х местах. Я её каждый день зашиваю, но сегодня на меня упал рукомойник и разодрал весь низ. Мы и его и ее заклеили сургучом.

– Во-вторых, о Серёжином питании: он выпивает по две бутылки сливок в день, но не растолстел.

– В-третьих, о моей постели: она скорей похожа на колыбель, притом на плохую. В середине ее слишком большое углубление, так что ложась в неё, я не вижу комнаты. Кроме того, парусина рвётся не по часам, а по минутам. Стоит только шевельнуться, как слышится зловещий треск, после которого я всю ночь лежу на деревяшке.

– В-четвёртых, о книгах: я читаю Jean Paul'a, немецкие стихи и Lichtenstein. Представь себе, Макс, что я совсем не изменилась с 12 лет по отношению к этой книге».

О книгах и чтении Марина сообщает в последнюю очередь: не это заполняет сейчас жизнь молодой пары. Марина и Сергей общались с отдыхающей в селе молодежью: вместе с новыми знакомыми катались на лодке, гуляли в сосновом бору, в берёзовой роще, беседовали, любовались природой. На Девичьем ключе Цветаева читала свои стихи. Здесь они с Сергеем пили чистейшую воду из одной кружки, чтобы вовек не расстаться. Ощущением первой поры влюбленности пронизаны её строки:

Ждут нас пыльные дороги, Шалаши на час… Милый, милый, мы – как боги! Целый мир для нас! Прошло более века с той поры, но сюда, «к Цветаевой», приезжает много гостей. 2 октября 1992 года накануне 100-летнего юбилея в селе был открыт первый в России памятник поэту. Уфимский скульптор Ю.Ф.Солдатов запечатлел юную Марину с веточкой рябины. На одной из улиц установлена доска с надписью: «На этом месте стоял дом, в котором летом 1911 года жила великая поэтесса России Марина Цветаева». 25 сентября 1993 года был открыт музей. Это произошло довольно-таки скоро после того (через пять лет), как в районной газете «Знамя победы» было опубликовано письмо искусствоведа З.Афанасьевой и литературоведа В.Купченко, присланное из Санкт-Петербурга. В нём говорилось о том, что в рукописном отделе Пушкинского Дома (Институт русской литературы Академии наук СССР), хранятся 43 письма Марины Цветаевой к поэту и художнику Максимилиану Волошину.

При знакомстве с эпистолярным наследием было обнаружено письмо, отправленное М.Волошину из Усень-Ивановского завода Белебеевского уезда Уфимской губернии. Публикуя послание петербургских исследователей, редакция газеты «Знамя победы» попросила откликнуться тех, кто что-нибудь слышал о пребывании М.Цветаевой в Усень-Ивановском. Жительница села П.В.Кудинова сообщила, что еще в 1972 году отец попросил её записать его воспоминания. Тринадцатилетним подростом он часто встречался в 1911 году с необычной парой — 18-летней Мариной и 17-летним Сергеем, которым приносил продукты. Письмо П.В.Кудиновой и стало толчком для установления цветаевских мест в Усень–Ивановском.

Многие годы музей Цветаевой располагался в здании лесничества, но недавно из-за ветхости строения и отсутствия в нём отопления был перемещён в сельский Дом культуры. В музейный комплекс входят Цветаевская аллея, Пушкинский посад, Девичий родник, барский пруд, старообрядческая церковь. В честь 120-летия со дня рождения Марины Цветаевой в Усень-Ивановском будет заложена рябиновая аллея.

Ощущение восторга и радости от встречи с поэтом вызвала наша поездка в Башкирию. Наверно, такие же чувства владели челнинским поэтом Мансуром Сафиным, написавшим в своём стихотворении:

…Пройду по Пушкинской аллее,
Сверну на Девичий родник,
Чтоб облик ваш,
В листве белея,
Передо мною вдруг возник.
Тропа усеяна душицей,
Росинка на листке дрожит.
Марина в платьице из ситца
С Сергеем на родник бежит."


Лилия Сагирова научный сотрудник Литературного музея М.И.Цветаевой


Цитата от Моники Вербат

3 октября 1915

Я знаю правду! Все прежние правды - прочь!
Не надо людям с людьми на земле бороться.
Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.
О чем - поэты, любовники, полководцы?

Уж ветер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,
И под землею скоро уснем мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу.

Из цикла стихов "Деревья"

(Моему чешскому другу,
Анне Антоновне Тесковой)



3 октября 1922

5
Беглецы? -- Вестовые?
Отзовись, коль живые!
Чернецы верховые,
В чащах Бога узрев?

Сколько мчащих сандалий!
Сколько пышущих зданий!
Сколько гончих и ланей --
В убеганье дерев!

Лес! Ты нынче -- наездник!
То, что люди болезнью
Называют: последней
Судорогою древес --

Это -- в платье просторном
Отрок, нектаром вскормлен.
Это -- сразу и с корнем
Ввысь сорвавшийся лес!

Нет, иное: не хлопья --
В сухолистом потопе!
Вижу: опрометь копий,
Слышу: рокот кровей!

И в разверстой хламиде
Пролетая -- кто видел?! --
То Саул за Давидом:
Смуглой смертью своей!


Первое стихотворение цикла было написано 5 сентября 1922 года

Из цикла стихов "П.Э."



4 октября 1914


6
Осы́пались листья над Вашей могилой,
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы все-таки мой.

Смеетесь! — В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой — так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.

Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.

Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —
Домой!

Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мёртвы,
Я тоже мертва.

Я вижу, я чувствую, — чую Вас всюду,
— Что ленты от Ваших венков! —
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков.

Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
— Письмо в бесконечность.
— Письмо в беспредельность. —
Письмо в пустоту.


Первое стихотворение цикла было написано 17 июня 1914 года

П.Э. - это Петр Эфрон. Брат мужа Марины - Сергея. Первый "девятый вал" на пути семейной лодки Марины и Сергея. Марина была очарована им с самой первой встречи в Коктебеле. В том самом первом стихотворении этого цикла она пишет:
И было сразу обаянье.
Склонился, королевски-прост. —
И было страшное сиянье
Двух тёмных звёзд.
У него была трагическая судьба: смерть маленькой дочки, уход жены, заболевание туберкулезом. 28 июля 1914 года он скончался в больнице в Москве. Все последние дни Марина была рядом с ним.
«Маринина рана сочилась. Она говорила мне только о нем. Рассказы смешивались со стихами ему, их цикл рос. Она рассказывала мне каждое его слово, ей или при ней сказанное, передавая каждую интонацию, и я слушала, замерев, ее боль, все росшую от часа встречи (зачем так поздно!) до часа утраты, до лицезрения посмертной маски.» (из книги «Воспоминания» Анастасии Ивановны Цветаевой).


Петр Эфрон.


Цитата от Lavita,

5 октября 1923


ПОДРУГА

"Не расстанусь! -- Конца нет!" И льнет, и льнет.
А в груди -- нарастание
Грозных вод,
Надeжное: как таинство
Непреложное: рас -- станемся!

Цитата от Lavita

Хочу остановиться на этом стихотворении. И попросить тебя или Монику уточнить: это название - "Подруге" - оно точно дано самой Цветаевой?
Поясню свои сомнения: осень 1923 года — это период пражского головокружительного, обреченного романа Марины Цветаевой с Константином Родзевичем. Написала "роман" и даже поёжилась от обывательского звучания этого слова в сопоставлении с тем чувством, которое выплеснулось позже в "Поэме горы" и "Поэме конца". Романов в жизни Марины было много, она все время искала родственную душу, искала полного понимания, которого так и не нашла. И романы эти были, как бы это выразиться..., поэтические. Когда души творческих людей встречаются на небесах. Чувство к Родзевичу — грубейший реал, тот самый солнечный удар, который не зависит от сознания, он — вне его. Он, один из немногих, оценил в ней не только поэта — Женщину. Может потому, что как поэта не понимал...Как сама она точно обозначила в своем письме к нему: "Я сказала Вам: есть — Душа, Вы сказали мне: есть — Жизнь."
Но именно поэтому эта любовь и была обречена.
Потому что Марина никогда не была только женщиной...
Октябрь 1923 года — ощущение фатальной неизбежности разрыва. Чувство вины перед мужем, который хотя и стал привычным , а потому не вдохновляющим элементом ее жизни, но — привычным, без которого она не мыслит ни сегодняшней жизни, ни дальнейшей. Сергей — ее неотъемлемая часть. Часть, которой она на этот раз нанесла рану физическую.
Чувство к Родзевичу - Любовь-Боль, так обычно говорят об этом периоде цветаевского мироощущения. Сама она в конце жизни назвала это чувство самой главной любовью своей жизни.
Почему мне кажется, что эти стихи обращены не к неназванной подруге, а именно к Константину Родзевичу? Обратимся к "Поэме конца", в адресности которой сомнений никаких нет. Там есть такие строки:

Сверхбессмысленнейшее слово:
Расстаемся. — Одна из ста?
Просто слово в четыре слога,
За которыми пустота.

Стой! По-сербски и по-кроатски,
верно, Чехия в нас чудит?
Рас-ставание. Расставаться...
Сверхъестественнейшая дичь!
Разве это не еще одна нота в аккорд, начатый

Надeжное: как таинство
Непреложное: рас -- станемся!

?

Цитата от Моники



Пусть нам ответит сама Марина...

Из переписки Марины Цветаевой с К. Родзевичем

"
5го Октября 1923 г., пятница.

Мой родной, мой любимый, мой очаровательный — и — что всего важнее — и нежнее: — мой!

Вчера засыпая думала о Вас — пока перо не выпало из рук. И вечером, подымаясь по нашей темной дороге, вдоль всех этих лесенок. И ночью, когда проснулась: что-то снилось — и вдруг: к тебе! И сейчас, утром, в чудный трезвый час.

Ты мне говорил такие слова, которых я до тебя не слышала: великие — по простоте, это последнее величие, и вот, несмотря на всего тебя и всю меня — я тебе (себе) верю. — Что из этого будет?

Синие дымки в окне: люди начинают жить. О, если бы ты сейчас взошел в комнату! Я бы ринулась к шкафу (шляпа!) — сумка в руке — где ключ? — папиросы не забыть! — на волю! Мы бы пошли в Градчаны, я бы ног под собой не чуяла, ты делаешь меня тем, чем я никогда не хотела быть: СЧАСТЛИВОЙ! (Моя прежняя реплика: «Je vaux mieux que ca!»10)

И вот, в Градчанах, вдоль старых стен, под старыми деревьями, по старым, старым камням - и такая молодость!

(Ты сейчас бешено учишься, киса моя, а мне сейчас нужно идти на рынок. — Гм. — )

Жду 8го, живу 8ым! Вижу твою издалека-подкрадывающуюся улыбку. Вкрадчивость, она у Вас во всем: в шаге, в голосе, в поцелуе руки. Вы вкрадываетесь в душу. — Вор! — «Восхитительно целует руку», — это одна из моих первых оценок.

— «Всё это уже мне давно говорили!» — Знаю. — «И еще не раз скажут!» — Знаю тоже. — В том-то и наша Судьба, дружочек, что все — такие разные (-ыя) - всё то же. Но по разному слушаешь. В этом — тоже наша судьба.

Не знаю удастся ли мне в понедельник проводить Вас на вокзал. Я и так выдаю себя с головой (с сердцем!) Знаю только, что об этом я неустанно буду думать, говоря с Вами и глядя на Вас. — Моя улыбка! — (Раньше никогда не любила «улыбчивых уст».)

Киса родная, головка моя черная и коварная

==========

Кончаю. Надо в город. И не надо мешать Вам учиться. Жду 8го. Приходите возможно раньше. От 8го — опять тот же срок: пять дней! Если бы Вы жили в городе, мы бы постоянно были вместе, вопреки всем Вашим и моим решениям, всей волей: Вашей — ко мне, моей — к Вам. (ВОЛЯ, это часто — обратное решению. Есть воля ВОЛЕВАЯ, т. е. насилие — может быть и благое! — и наша воля к — хотя бы к бытию! Так вот, у меня воля к Вам. Чорт — с решениями!)

И я наверное всё-таки пойду Вас провожать на вокзал.

Моя дорогая радость!

МЦ.

А вот стихи. Это я — наедине с собой, без Вас. Видите, мне невесело.


НОЧНЫЕ МЕСТА
(Естественное продолжение «Оврагов».)

Темнейшее из ночных
Мест: мост. — Устами в уста! —
Неужели ж нам свой крест
Тащить в дурные места:
Туда: в веселящий газ
Глаз, газа... В платный Содом?
На койку, где все до нас?
На койку, где не-вдвоем
Никто... Никнет ночник.
Авось — совесть уснет!
(Вернейшее из ночных
Мест — смерть!) Платных теснот
Ночных — блаже вода!
Вода - глаже простынь!
Любить — блажь и беда!
Туда, в хладную синь!
Когда б — в веры века
Нам встать! — Руки смежив!
(Река — телу легка,
И спать — лучше, чем жить.)
Любовь: зноб до кости,
Любовь: зной до бела...
...Вода — любит концы,
Река — любит тела.

4го Октября 1923 г.

==========

<Приписка на полях:>

NB! «блаже» здесь как сравнительная степень от «благой». Тугой — туже, благой — блаже.

==========

ПОДРУГА

«Не расстанусь! — Конца нет!» И льнет, и льнет...
А в груди — нарастание
Грозных вод,
Нот... Надёжное: как таинство —
Непреложное: «расстанемся!»

5го Октября 1923 г.

==========

— Через год проверим. —

МЦ.

<Приписка на полях:>

А за город с Вами — пока последние листья! Дружочек, соберемся? Мне хочется с Вами на волю. Помню, однажды на моей бедной седой горе, которая Вам так не нравилась: «Нет, нет, М.И., известный комфорт нужен: хорошее кресло, в котором так хорошо думается»... Я: «И спится». Вы: «Да, и спится». Я: «После обеда». Вы: «После хорошего обеда с вином». (Впрочем, Вы уже дразнились.)

А деревья шумели, вечер шел, мы шли рядом.

==========

Цитата от Lavita

Вот же оно! Как сказали бы древние римляне: mea culpa — моя вина...
Внимательнее надо быть. Русским по белому же было написано: не "Подруге", а "Подруга". Всего одна буква, а всё встало на свои места... Но только после того, как прочла стихи в контексте письма.

...это же она сама — Подруга, это она про себя так вызывающе откровенно:


И льнет, и льнет

...а чуткое сердце ( в мимолетном отсутствии того, кто, будучи рядом, туманит разум) предчувствует то, что скоро произойдет... И:

наедине с собой... мне невесело

нарастание
Грозных вод,
Нот...
...
Непреложное: «расстанемся!»

Спасибо, Марина, спасибо Моника, спасибо, Валя. Для меня — исчерпывающе.
Чтобы понимать, нужно узнавать.
Благодарю за помощь в этом узнавании.

Стихи Цветаевой — Космос. Жизнь Цветаевой — все девять кругов ада. Какие еще открытия ждут нас в этой теме?...

Дорогие любители поэзии Марины Цветаевой, читатели этой темы...

Вам интересны материалы, которые я сюда приношу?
Или достаточно только стихов?

Хотелось бы узнать мнение постоянных посетителей темы..
.
Расскажу вам о о моих друзьях Монике и Лавите, которые весь год будут с нами...
Моника с прекрасным филологическим образованием, любящая и знающая поэзию Цветаевой, исправляющая все неточности в текстах стихов, а их за эти пять дней было уже несколько.
Лавита трепетно любит поэзию Марины Цветаевой.
А я просто учусь у них любви к поэзии Марины и приношу сюда стихи.

Тина2 писал(а):

Вам интересны материалы, которые я сюда приношу? Или достаточно только стихов?

Валюша, читаю затаив дыхание, столько открытий, все интересно. Валюша, СПАСИБО тебе, Монике, Лавите.

Тина2 писал(а):

Вам интересны материалы, которые я сюда приношу?

очень! я бы даже сказала( простите уж меня ) даже больше стихов я жду именно их

Пусть так и будет....

Цитата от Lavita

Зацепило меня стихом, никак не могу остановиться...
А я-то понять не могла, как при той всеобъемлющей погруженности Марины в чувство к Родзевичу, у нее еще эмоции на какую-то подругу оставались? После прочтения письма пазл сложился — расстались они по обоюдной договоренности, но импульс был дан Родзевичем. Когда в 60-е годы прошлого века дочь Марины - Ариадна Эфрон встретилась с ним в Париже, он, отдав ей хранимые все эти годы, письма Марины к нему, сказал так: "Произошел не разрыв — расхождение. Я предпочел налаженный быт и женился на другой". В свои поздние годы он признавался себе и нам: "Именно по моей слабости наша любовь не удалась. У меня, стоящего на бездорожье, не было возможности дать ей то, что она ждала. Она меня тащила на высоты, для меня недосягаемые. Мне было тяжело быть ненастоящим… Сейчас я люблю её глубже и больше."
И еще небольшое дополнение о Константине Родзевиче. О небольшом изящном человеке (рост — 1м 65 см), которого Маринина любовь и поэзия превратили в Человека- Гору.
После расставания с Мариной он жил в Париже. Во время гражданской войны в Испании принял участие в Интернациональных бригадах, а затем под псевдонимом Луис Кордес командовал батальоном подрывников. Во время Второй мировой войны был участником французского Сопротивления. Попал в концлагерь. В мае 1945 года был освобожден Советской Армией в г. Ростоке.
Дожил до 92 лет.
Никогда не хвастался своим романом с великой поэтессой и вообще не любил об этом говорить, но память о ней хранил.


Константин Болеславович Родзевич.


Прага. 1923 год. Марина Цветаева (сидит слева), Сергей Эфрон (стоит слева), Константин Родзевич (сидит справа).


Константин Родзевич в 60-е годы.


Портрет Марины Цветаевой, написанный Родзевичем. Такой он её видел и помнил.

6 октября 1915

Два солнца стынут -- о Господи, пощади!
Одно-на небе, другое -- в моей груди.

Как эти солнца -- прощу ли себе сама? --
Как эти солнца сводили меня с ума!

И оба стынут -- не больно от их лучей!
И то остынет первым, что горячей.

Цитата от Моники


7 октября 2013 года...


Простите, но немного личного…

У меня был удивительный папа… Он не был филологом, да и книгочеем особым не был… Он не был энциклопедистом и никогда не цитировал на поэтов, ни прозаиков… Он многое знал, но никогда не кичился этим… Он жил совсем по-другому… Ради тех, кого любит… Он умел любить особенно… Для него не было мелочей… Вернее, даже не так – он умел возвеличить любую мелочь, придать ей значимость и особость…

Лет в восемь я заболела Цветаевой… У меня было несколько вырезок из журналов с ее стихотворениями, а еще была мечта – иметь сборник ее стихов… 39 лет тому назад, 7 октября, я проснулась рано утром и по привычке, о которой, конечно, папа знал (он все подмечал, всему придавал значение, все умел обыграть), обняла своего медведя.. Медведь что-то прошуршал в ответ… Любопытство в один миг открыло мне глаза – не потребовалось ни долгих потягиваний, ни самоуговоров… В лапах у мягкого друга был букет кленовых листьев и тетрадка в 48 листов… На каждой страничке папиной рукой, его аккуратным почерком было написано стихотворение Марины Цветаевой… 96 бриллиантов для такой маленькой меня… Каждая страничка была оформлена рамкой из кленовых листьев, аккуратно и с любовью нарисованных… А на обложке просто: «Моей Люлечке… Спасибо, дочур, благодаря твоей любви к поэзии я имел честь познакомиться с Чудом…»…

За окном шел дождь… Кленовый лист прилип к стеклу… Мой нос тоже прилип к стеклу с другой стороны окна… И в комнате тоже шел дождь… Я училась плакать…

Я ждала папу возле проходной… Когда он вышел, кинулась к нему навстречу… «Люль, прости, я не смог купить тебе книжку… Ничего, что написал сам?... Ты не обиделась?» Он был очень тактичным, мой папа… Мы шли домой пешком, шуршали кленовыми листьями… «Знаешь, дочь, я подумал, что не стоит дарить тебе книгу в сам день рождения Марины… В этот день у нее будет много гостей… А мне хотелось, чтобы у тебя была возможность поговорить с ней наедине…»

А на будущий год 7 октября мы были с папой в Тарусе…

Тогда еще не было памятного камня…


Не устраивались Цветаевские костры…



Музея памяти Марины тоже не было


И памятник не стоял над Окой…


Были только кленовые листья и дом, к которому папа меня отвел… «Дочур, - прижал он меня к себе, - не знаю, совпадение это или знак, но посмотри, Марина жила по адресу Пушкина-19, как и ты…»

Сегодня, 7 октября 2013 года в Тарусе проходят очередные Цветаевские костры…



И в Австралии, на поляне в Cooper Park в Сиднее состоится ежегодный австралийский Цветаевский костер. Такие же костры будут зажжены в Берлине и Вашингтоне… И в Рыцарском зале Нарвского замка пройдут Цветаевские чтения…

А в доме номер девятнадцать, что по улице Пушкина, в провинциальном эстонском городке будет зажжена свеча… И мама с сыновьями будет читать от руки переписанные стихи Цветаевой… 96 стихотворений и тысячи кленовых листьев с прожилками, нарисованными не просто папиной рукой, но папиной любовью…

8 октября 1918


Был мне подан с высоких небес
Меч серебряный -- воинский крест.

Был мне с неба пасхальный тропарь:
-- Иоанна! Восстань, Дева -- Царь!

И восстала -- миры побороть --
Посвященная в рыцари -- Плоть.

Подставляю открытую грудь.
Познаю серединную суть.
Обязуюсь гореть и тонуть.



***********



Поступью сановнически -- гордой
Прохожу сквозь строй простонародья.
На груди -- ценою в три угодья --
Господом пожалованный орден.

Нынче праздник слуг нелицемерных:
Целый дождь -- в подхваченные полы!
Это Царь с небесного престола
Орденами оделяет -- верных.

Руки прочь, народ! Моя -- добыча!
И сияет на груди суровой
Страстный знак Величья и Отличья,
Орден Льва и Солнца -- лист кленовый.

8 октября 1918. Сергиев день