Мой ВЕРНИСАЖ..., не только поэтический

Сейчас за окном -18

С миру по нитке


О дизайне и брендинге.
В этот день, 7 февраля, в 1964 году Тзе Битлз впервые прилетели в Америку. Им предстояло несколько концертов, а еще выступить на дико популярном телешоу Эда Салливана. (На фотке они именно там.) Начиналось знаменитое «британское вторжение».
Но я о дизайне.
Америка увидела битлов по ТВ уже с их новым логотипом, красовавшемся на барабане Ринго. Этот логотип прирастет к группе навечно. Но кто, блин, его придумал? Нет, не Леннон, который был недурным рисовальщиком. И даже не их гамбургский друг-художник Клаус Вурман, который сделал обложку альбома Revolver.
Это вообще случайность. Произошла в мае 1963 года.
Как-то в Лондоне Ринго приехал в магазин Drum City, прикупить себе новую установку марки Ludwig, за 238 фунтов. Старая уже казалась ему непонтовой. С ним явился их менеджер Брайан Эпстайн, он в ту пору сильно опекал мальчиков, за которыми глаз да глаз.
Хозяином магазина был Айвор Арбитер, закупались у него в основном джазмены. Установка Ludwig была последней, но Арбитер, вероятно, узнал Ринго, они уже стали британскими знаменитостями со своим первым альбомом, который вышел за месяц до того. А если и не узнал, то Эпстайн ему объяснил. Короче, Арбитер решил, что джазмены перебьются, тут выгодное дело. Ринго был готов ликовать, но тут опять влез Эпстайн и сказал, что установку лучше отдать бесплатно, перед Арбитером же будущие мировые звезды, он будет гордиться и всем рассказывать, кому достались барабаны. А Эпстайн сэкономит ценные 238 фунтов. (Про это он не сказал, но оба друг друга поняли). Торг еще продолжался. Ринго особо не вмешивался, ему хотелось новые барабаны и всё. Арбитер с Эпстайном договорились, что в качестве некоторой компенсации Арбитеру отдадут старые рингины барабаны, но это было сомнительное утешение. Да этих завывающих групп кругом навалом, с чего это Арбитер должен верить, что именно какие-то ливерпульские нахалы прославятся?
И тогда Арбитер, не будь дурак, потребовал взамен, чтобы на бочке (как у нас именуют этот барабан) оставили надпись Ludwig. Скорей всего у него был какой-то свой контракт с маркой и помаячить их логотипом – дело нелишнее. Наверняка эти гнусавые балбесы из Ливерпуля еще хоть какое-то время будут в моде, будут светить нужным лого, так размышлял Арбитер. Или примерно так.
«Хорошо, – ответил Эпстайн. – Но тогда пониже этого лудвига мы втиснем свое название. И крупнее».
Арбитер с Эпстайном друг друга стоили. И оба, конечно, в тот момент не понимали, что торгуясь из-за сраных 238 фунтов, творят историю. Не только музыки, но и дизайна. Да и вообще мировую. Потому что мы подошли к главному.
Арбитер согласился с предложением Эпстайна. Более того, он сказал: «Ну давайте прикинем, как это будет». Взял клочок бумажки, начертал The Beatles именно так – маленький артикль сверху, пониже название, с удлиненным Т.
«Годится, – ответил Эпстайн. – Вот пять фунтов сверху». Щедро, от души.
Арбитер быстро договорился с местным парнем, который делал вывески. Даже его имя сохранила летопись – Эдди Стоукс. Этот Стоукс и вывел на бочке то слово, которое в ближайший год взорвет мир.
Так чуть ли не самый знаменитый логотип в истории стоил всего пять фунтов. И еще полчаса тёрок между двумя хитрыми чуваками.

Алексей Беляков



ПС Говорят, Арбитер потом всю жизнь грыз себя за то что почти сразу продал эти "бочки" Ринго

Белла Ахмадулина

Взойти на сцену

Пришла и говорю: как нынешнему снегу
легко лететь с небес в угоду февралю,
так мне в угоду вам легко взойти на сцену.
Не верьте мне, когда я это говорю.

О, мне не привыкать, мне не впервой, не внове
взять в кожу, как ожог, вниманье ваших глаз.
Мой голос, словно снег, вам упадает в ноги,
и он умрет, как снег, и превратится в грязь.

Неможется! Нет сил! Я отвергаю участь
явиться на помост с больничной простыни.
Какой мороз во лбу! Какой в лопатках ужас!
О, кто-нибудь, приди и время растяни!

По грани роковой, по острию каната -
плясунья, так пляши, пока не сорвалась.
Я знаю, что умру, но я очнусь, как надо.
Так было всякий раз. Так будет в этот раз.

Исчерпана до дна пытливыми глазами,
на сведенье ушей я трачу жизнь свою.
Но тот, кто мной любим, всегда спокоен в зале.
Себя не сохраню, его не посрамлю.

Когда же я очнусь от суетного риска
неведомо зачем сводить себя на нет,
но скажет кто-нибудь: она была артистка,
и скажет кто-нибудь: она была поэт.

Измучена гортань кровотеченьем речи,
но весел мой прыжок из темноты кулис.
В одно лицо людей, всё явственней и резче,
сливаются черты прекрасных ваших лиц.

Я обращу в поклон нерасторопность жеста.
Нисколько мне не жаль ни слов, ни мук моих.
Достанет ли их вам для малого блаженства?
Не навсегда прошу - но лишь на миг, на миг.

1973

У нас весною и не пахнет —
Морозны ночи, ясны дни…
И на окне цветок мой чахнет,
Нам с ним так хочется весны!

… Мы о весне поем с тобою
Морозной звездною зимой…

Le poisson d'or

Маша, весна приближается, то там. то здесь появляются фиалки...
Лови первые этой весны


Иду по тропинке на гору.
О! Как чудесно!
Фиалка!

Басе

Борис Пастернак

А хочешь, подарю тебе звезду,
Которая зажглась в зените лета,
И не уходит даже на рассвете,
Неся покой, тепло и красоту…
Лови! Я ею тоже обогрета.

А хочешь, подарю тебе цветы?
Они с лугов заоблачно-летящих,
И запах их, нездешний, чуть горчащий,
Напомнит радость чистой высоты…
Без высоты нет смысла в настоящем.

А хочешь, подарю тебе стихи?
Они приходят сами, как ответы,
На все вопросы, знаки и запреты,
Смывая страх, прощая все грехи…
Хотя… Они однажды канут в Лету.

А хочешь, подарю тебе любовь?
И солнце брызнет счастьем сквозь ресницы,
И нежностью разрушатся границы,
И на ладони — бабочки из снов…
И каждый день пусть дольше века длится !

Тина2 писал(а):

весна приближается, то там. то здесь появляются фиалки... Лови первые этой весны

Валечка, ловлю, ловлю! Каждый день ловлю и не только фиалки!

Le poisson d'or

Машуля

К дню рождения Бориса Пастернака.

Katia Margolis

10 февраля 2021
День в календаре, дом среди снегов, столбики слов на белой бумаге.
То, куда возвращаешься всю жизнь. Или то, что никогда не покидаешь.
Хронотоп , который всегда с тобой.


Дача Пстернака зимой.




10 февраля 2015 г. ·
Большой дом поэта стоял среди сугробов, как корабль вот-вот готовый к отплытию. Мы жили в пастернаковской сторожке в Переделкине. Само имя поэта мало затрагивало нашу детскую жизнь – более того, с детским же снобизмом мы полагали до поры до времени, что все носятся с поэтом, просто потому что он папа нашего дяди, а нам почти родственник, что-то вроде дедушки. Что ж до паломников – так это его добрые знакомые – старички и старушки. Скукоженную кутавшуюся в шаль, молитвенно называли «Надежда Яковлевна» и добавляли впоголоса «Мандельштам», бородатого с палкой шепотом – Копелев, про горбоносую –говорили, что она сестра Цветаевой – которую детское воображение рисовало, как цветочную фею – одну из мелких разноцветных куколок из конфетных оберток, которые так ловко скручивала для нас после чая ее подруга – Софья Исааковна Каган. Фигурки все множились на столе, а потом от едва заметного дуновения Софьи Исааковны начинали кружиться в вальсе по клеенке с яблоками. Шел снег или падали листья. А роман и поэт – были просто пейзажем за окном. Физическим пространством детства. Мы росли на полях стихов к роману. Поле начиналось сразу за калиткой. На горизонте были обозначены верхушки сосен и маковка церкви. Там, в трех соснах был похоронен то ли, поэт с фамилией как овощ, то ли доктор, с другой смешной фамилией, словно пережевывающей этот самый овощ. Выходить одним за ворота нам не разрешали. Просто подолгу стояли у калитки, вглядываясь в поле, словно выманивая свою судьбу из белого листа за воротами. Посетители музея привыкли к нашим фигуркам у зеленого забора. Собственно, и музея как такового в доме поэта тогда не было. Было нечто полуподпольное, куда приходили люди. Много людей, много лиц. Много слов, голосов, споров, разговоров. Вскоре, года в четыре, кроме силуэтов и лиц, в конце аллеи стали понемногу появляться и буквы. Потом слова. Они попадали на белую страницу, оставляя следы от дома до калитки, и терялись в том же белом поле. Потом потянулись строчки. Наподобие заборов вдоль писательского поселка. И вот однажды среди лапок, черных веток и просветов между ними, которые, оказывается, складывались в звуки, удалось разобрать:
"По той же дороге чрез эту же местность шло несколько ангелов в гуще толпы. Незримыми делала их бестелесность, но шаг оставлял отпечаток стопы." Вот так они и топают с тех пор. Буква за буквой. Штрих за штрихом. И снова вещи той пастернаковской дачи звучат первыми стихами, и снова вечное детство возвращается страницами белья на веревках строк, метрикой шагов по заснеженным аллеям, рифмами деревьев вдоль аллеи, бескрайнем полем смысла за калиткой.


Художник Катя Марголис. На даче Пстернака.

Накрыли морозы, накрыли метели,
А знаешь,
К весне уже дни полетели..

Всё... надоело..., пусть сегодня утром будет лето....

А я вам весну принесла....
Вот так аккуратненько малышки присели вчера у меня на балконе и ждут весну.
Но за окном -то шалит "Валентин", занесла домой.
Когда младенцы войдут в свой возраст и цвет, принесу, покажу, нынче цвет ярко-желтый и у тюльпанов и у гиацинтов.
Надеюсь покажутся вместе....
Ейбогу, с ними встречать весну веселее

"...Все начинается с любви..."

Все начинается с любви…
Твердят:
«Вначале
было
слово…»
А я провозглашаю снова:
Все начинается
с любви!..

Все начинается с любви:
и озаренье,
и работа,
глаза цветов,
глаза ребенка —
все начинается с любви.

Все начинается с любви,
С любви!
Я это точно знаю.
Все,
даже ненависть —
родная
и вечная
сестра любви.

Все начинается с любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
тоска
и подвиг —
все начинается с любви…

Весна шепнет тебе:
«Живи…»
И ты от шепота качнешься.
И выпрямишься.
И начнешься.
Все начинается с любви!

Роберт Рождественский