Духовная поэзия.

Притча о десяти девах

Они засветили лампады свои;
Навстречу они Жениху поднялися толпою
На радостный праздник любви.
Их было пять мудрых и пять неразумных. Уж тьмою

Бесчисленных звезд небеса заблистали, —
Но медлил Жених. Долго девы прождали;
Уж сон безмятежный спустился на них,
И дремой смежились усталые очи...

Внезапно в немой тишине полуночи
Послышался крик: «Се, Жених
Грядет! Исходите навстречу!» И — девы восстали,
Спеша полуночный исполнить обряд,

Елеем пять мудрых лампады свои напитали,
И так неразумные им говорят:
«Мы не взяли, сестры, елея с собою,
Светильников пламень угас,

И ныне мы к вам приступаем с мольбою,
Елея мы просим у вас».
Им мудрые молвят в ответ: «Хоть помочь мы и рады,
Но только ни вам не достанет, ни нам на лампады,

Купить у торгующих вы бы могли».
И вот к продающим спешат неразумные девы...
Тогда раздалися веселья напевы:
Жених приближался. С Ним вместе вошли

Пять мудрых на свадебный пир со своими
Лампадами. И затворилися двери за ними.
И прочие девы к закрытым дверям
Вернулись. Стеная и плача, они восклицали:

«Отверзи, о Господи, Господи, нам!»
И слышат в ответ в неутешной печали
Они Жениха укоризненный глас:
«Аминь, говорю вам, не ведаю вас!».

К. Р. (великий князь Константин Романов)

Магдалина

I
Чуть ночь, мой демон тут как тут,
За прошлое моя расплата.
Придут и сердце мне сосут
Воспоминания разврата,
Когда, раба мужских причуд,
Была я дурой бесноватой
И улицей был мой приют.

Осталось несколько минут,
И тишь наступит гробовая.
Но, раньше чем они пройдут,
Я жизнь свою, дойдя до края,
Как алавастровый сосуд
Перед Тобою разбиваю.

О, где бы я теперь была,
Учитель мой и мой Спаситель,
Когда б ночами у стола
Меня бы вечность не ждала,
Как новый, в сети ремесла
Мной завлеченный посетитель.

Но объясни, что значит грех,
И смерть, и яд, и пламень серный,
Когда я на глазах у всех
С Тобой, как с деревом побег,
Срослась в своей тоске безмерной.

Когда Твои стопы, Иисус,
Оперши о свои колени,
Я, может, обнимать учусь
Креста четырехгранный брус
И, чувств лишаясь, к телу рвусь,
Тебя готовя к погребенью.

II
У людей пред праздником уборка.
В стороне от этой толчеи
Обмываю миром из ведерка
Я стопы пречистые Твои.

Шарю и не нахожу сандалий.
Ничего не вижу из-за слез.
На глаза мне пеленой упали
Пряди распустившихся волос.

Ноги я Твои в подол уперла,
Их слезами облила, Иисус,
Ниткой бус их обмотала с горла,
В волосы зарыла, как в бурнус.

Будущее вижу так подробно,
Словно Ты его остановил.
Я сейчас предсказывать способна
Вещим ясновиденьем сивилл.

Завтра упадет завеса в храме,
Мы в кружок собьемся в стороне,
И земля качнется под ногами,
Может быть, из жалости ко мне.

Перестроятся ряды конвоя,
И начнется всадников разъезд.
Словно в бурю смерч, над головою
Будет к небу рваться этот Крест.

Брошусь на землю у ног Распятья,
Обомру и закушу уста.
Слишком многим руки для объятья
Ты раскинешь по концам Креста.

Для кого на свете столько шири,
Столько муки и такая мощь?
Есть ли столько душ и жизней в мире?
Столько поселений, рек и рощ?..

Но пройдут такие трое суток
И столкнут в такую пустоту,
Что за этот страшный промежуток
Я до Воскресенья дорасту...

Б. Пастернак

Событья выстроив без спешки по порядку,
Стихал последний перед Пасхою четверг.
Ночь затушила чернотой остатки
Закатного костра, и день померк.

И город будто в тишине пригнулся
И сгорбленным пред звездами предстал,
Ввысь башнями и стенами тянулся
Луной облитый иудейский храм.

Он опасался скорого навета,
И дом, где Пасху есть они могли,
Велел найти двоим лишь по приметам:
Прохожий у ворот, кувшин воды...

Все шло размеренно, как будто бы случайно
Нашлись и устланная горница и стол,
И переплелся вечер с вечной тайной...
С двенадцатью Он тихо в дом вошел...

И было Таинство дано в воспоминанье:
Чаша вина, ломанный хлеб для них,
Чтоб каждый в предрекаемых скитаньях
Не забывал, Чей стал он ученик.

Понять все не могли, как ни старались,
И лишь надеялись: придет заветный час!
От странных слов вдруг споры разгорелись:
Кто больше, и зачем так мало нас...

Он подождал, когда гам прекратился,
Сказал: «Симон, се сатана просил,
Чтоб сеять вас повсюду, как пшеницу,
Я ж о тебе молитвы возносил...»

Иеромонах Василий (Росляков)

ГОРА ГОЛГОФА

Гора Голгофа. Вижу три креста.
Замри, душе, доколе окаянна?!
А посреди - распятого Христа.
У ног - Святая Дева с Иоанном.

И тот, что слева, над Христом глумясь,
В своих неправдах Бога обвиняя,
Сказал, с богоубийцами сроднясь:
Коль Ты - Христос, спаси себе и наю.

Но тот, что справа, запретил ему:
Или твоя душа Творца не знает?
За наше зло нам мало этих мук,
А Этот же, скажи, за что страдает?

О, бывший тать, о, нынешний святой,
Все зло свое перечеркнул немногим:
Перед безумной воющей толпой
Ты исповедал Страждущего Богом.

О, ты, который с Господом терпел,
О, покаяньем вырванный из ада.
Одна лишь правда ожила в тебе,
Что полон был ты всяческой неправды.

И в этот миг, последний крестный миг,
Ты оправдал поруганного Бога,
И капля правды, перевесив мир,
Ввела под своды райского чертога.

О, Боже мой, распятый как злодей,
Тебе, Тебе с Отцем и Духом слава!
Своим Крестом Ты разделил людей
На тех, кто слева, и на тех, кто справа.

Гора Голгофа, Пасхи Колыбель,
Шепчу одно неверными устами:
- Душе моя, помысли о себе,
Душе моя, душе, куда мы станем?

О, Мати Света, не остави нас.
Взыщи мене, Единая Отрадо.
Да оживет во мне хоть в смертный час
Разбойничья спасительная правда.

Иеромонах Роман (Матюшин)

Одна есть в мире красота.
Не красота богов Эллады.
И не влюбленная мечта,
Не гор тяжелые громады,
И не моря, не водопады,
Не взоров женских чистота...

Одна есть в мире красота —
Любви, печали, отреченья
И добровольного мученья
За нас распятого Христа.

Константин Бальмонт

ВЫНОС ПЛАЩАНИЦЫ

Выносится в толпу святая Плащаница.
Все расступаются, склоняясь перед ней.
Я слышу тихий плач. Заплаканные лица
Мне видны сквозь огонь бесчисленных свечей.

Свершилось! Кончены предсмертные страданья.
Умерший на Кресте положен в гроб Христос.
И в пенье клироса мне слышится рыданье,
И я роняю сам скупые капли слез...

А. Жемчужников

Душа моя, ликуй и пой,
Наследница небес:
Христос воскрес, Спаситель твой
Воистину воскрес!

Так! Ад пред Сильным изнемог:
Из гробовых вериг,
Из ночи смерти Сына Бог
И с Ним тебя воздвиг.

Из света вечного Господь
Сошел в жилище тьмы,
Облекся в персть, оделся в плоть -
Да не погибнем мы!

Неизреченная любовь,
Всех таинств высота!
За нас Свою святую Кровь
Он пролил со креста.

Чистейшей Кровию Своей
Нас, падших, искупил
От мук и гроба, из сетей
И власти темных сил.

Христос воскрес, Спаситель мой
Воистину воскрес.
Ликуй душа; Он пред тобой
Раскрыл врата небес!

В. К. Кюхельбекер

Хвалите Господа с небес
и пойте непрестанно:
исполнен мир Его чудес
и славой несказанной.

Хвалите сонм бесплотный сил
и ангельские лики:
из мрака скорбного могил
свет воссиял великий.

Хвалите Господа с небес,
холмы, утесы, горы!
Осанна! Смерти страх исчез
светлеют наши взоры.

Хвалите Бога, моря даль
и океан безбрежный!
Да смолкнут всякая печаль
и ропот безнадежный!

Хвалите Господа с небес
и славьте, человеки!
Воскрес Христос! Христос воскрес!
И смерть попрал вовеки!

К. Р.(Константин Романов)

Меняя каждый миг свой образ прихотливый,
Капризна, как дитя, и призрачна, как дым,
Кипит повсюду Жизнь в тревоге суетливой,
Великое смешав с ничтожным и смешным.

Какой нестройный гул и как пестра картина!
Здесь - поцелуй любви, а там - удар ножом;
Здесь нагло прозвенел бубенчик арлекина,
А там идёт пророк, согбенный под крестом.

Где солнце - там и тень! Где слёзы и молитвы -
Там и голодный стон мятежной нищеты;
Вчера здесь был разгар кровопролитной битвы,
А завтра - расцветут душистые цветы.

Вот чудный перл в грязи, растоптанный толпою,
А вот душистый плод, подточенный червём;
Сейчас ты был герой, гордящийся собою,
Теперь ты - бледный трус, подавленный стыдом!

Вот Жизнь, вот этот сфинкс! Закон её - мгновенье,
И нет среди людей такого мудреца,
Кто б мог сказать толпе - куда её движенье,
Кто мог бы уловить черты её лица.

То вся она - печаль, то вся она - приманка,
То всё в ней - блеск и свет, то всё - позор и тьма;
Жизнь - это серафим и пьяная вакханка,
Жизнь - это океан и тесная тюрьма!


С.Надсон 1886

Меня бранят, когда жалею
Я причиняющих печаль
Мне бессердечностью своею;
Меня бранят, когда мне жаль
Того, кто в слабости невольной
Иль в заблужденьи согрешит...

Хоть и обидно мне, и больно,
Но пусть никто не говорит,
Что семя доброе бессильно
Взойти добром; что только зло
На ниве жатвою обильной
Нам в назидание взошло.

Больней внимать таким сужденьям,
Чем грусть и скорбь сносить от тех,
Кому мгновенным увлеченьем
Случится впасть в ничтожный грех.

Не все ль виновны мы во многом,
Не все ли братья во Христе?
Не все ли грешны перед Богом,
За нас распятым на кресте?

К.Р.

Толпа, войдя во храм, задумчивей и строже...
Лампад пунцовых блеск и тихий возглас: "Боже..."

И снова я молюсь, сомненьями томим.
Угодники со стен грозят перстом сухим,

Лицо суровое чернеет из киота
Да потемневшая с веками позолота.

Забил поток лучей расплавленных в окно...
Все просветлилось вдруг, все солнцем зажжено:

И "Свете тихий" с клироса воззвали,
и лики золотом пунцовым заблистали.

Восторгом солнечным зажженный иерей,
повитый ладаном, выходит из дверей.

Андрей Белый

Август

Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.

Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома поселка,
Мою постель, подушку мокрую
И край стены за книжной полкой.

Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.

Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по старому,
Преображение Господне.

Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная как знаменье,
К себе приковывает взоры.

И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник.

С притихшими его вершинами
Соседствовало небо важно,
И голосами петушиными
Перекликалась даль протяжно.

В лесу казенной землемершею
Стояла смерть среди погоста,
Смотря в лицо мое умершее,
Чтоб вырыть яму мне по росту.

Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, нетронутый распадом:

"Прощай, лазурь Преображенская
И золото второго Спаса,
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.

Прощайте, годы безвременщины.
Простимся, бездне унижений
Бросающая вызов женщина!
Я - поле твоего сраженья.

Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство".

Борис Пастернак

Сыну…

Я молюсь о тебе, мой родной,
Чтоб хранил тебя Бог от несчастья,
Чтоб удача укрыла волной,
Не рвалось чтобы сердце на части.

Я – молюсь. Пусть Господь снизойдет
И избавит тебя от тревоги.
Пусть подальше Господь отведёт
Твой маршрут от опасной дороги.

Я молюсь о тебе, мой родной.
Хоть судьба и даёт нам уроки,
Но пусть люди и в холод и зной
К твоей жизни не будут жестоки.

Я молюсь о тебе, об одном.
Ты душа моя, солнце и воздух.
Без тебя неприветлив мой дом,
Без тебя лучший отдых – не отдых.

Я молюсь о тебе. Я – молюсь…
Для тебя я готова стараться.
Одного только в жизни боюсь:
Без тебя не дай Бог мне остаться!

Алина Вельдж

Помоги мне, Небо...сильной стать и мудрой...
Позабыть обиды, всех врагов простить...
Научи не зябнуть мне...холодным утром...
Научиться верить...верить и любить...

Помоги мне, ветер...стать свободной птицей...
В облака взлетая, к солнцу под крыло...
Чтоб печаль ночами перестала сниться...
Помоги развеять прошлое моё...

Помоги мне, Боже...в храм войти прощённой...
Не лукавя взглядом, в помыслах чистых...
Не служакой церкви, а тобой крещённой...
Дай испить водицы мне...из рук твоих...

Помоги мне, сердце...стать такой, как прежде...
Вновь в Любовь поверить, обрести покой...
Покажи дорогу...к Вере и Надежде...
И Господь пусть будет рядышком... со мной...

Галина Воленберг

На ощупь, Господи, на ощупь,
К Тебе идущая впотьмах.
Случайный на бумаге росчерк,
Случайный взгляд, случайный взмах.
…
Туда, где свет – река и роща,
Где в радости проходят дни.
На ощупь, Господи, на ощупь,
Помилуй – руку протяни.

Елена Исаева

Храни, Господь, людей, любимых мною…
Умножь их доброту, развей печаль
Над белою заснеженной землею.
Для парусника приготовь причал...

А боль уйми, насыпь желаний в горсти,
Как сыплешь снег…они, как мир, стары…
Чтоб счастье все же торопилось в гости
С негаданной, нежданной стороны...

Храни, Господь, всех тех, меня кто любит...
Дай им покой и ровный, тихий сон,
Пусть под крылом удача приголубит,
Заменит пусть набат на нежный звон...

Дай им надежду, приведи их к вере,
Кто не дошел и кто на полпути…
Восполни всем нежданную потерю
И смысл, чтоб жить, им помоги найти...

Галина Брискер

Глаза на небо устремляешь –
Пред всеми, кажется, в долгу:
«Я больше не могу, Ты знаешь,
Я больше просто не могу».

А день отчаянно погожий,
Безоблачно и ясно так,
Как будто Он ответил: можешь!
Нет знаков – это тоже знак.

Елена Исаева

Молитва – это вздох твоей души,
Который слышит только Бог в ночной тиши.
Или среди дня, в заботах и делах,
Когда взывает сердце в молчаньи иль в словах.

Молитва – это воздуха глоток.
И дышать ты можешь, когда с тобою Бог.

Молитва – это крик, когда вокруг
Объяла тьма, сомкнулся ее круг
И кажется, что дальше не пройти
Только лишь тупик, нет впереди пути

Молитва – это радости слова,
Когда переполняет благодаренье и хвала.

Молитва – это тишина, молчанье сердца.
И кажется тебе – открыта в небо дверца.


Недбайло Елена

Открой мне, Боже, открой людей!
Они Твои ли, Твое ль созданье,
Иль вражьих плевел произрастанье?
Открой мне, Боже, открой людей!

Верни мне силу, отдай любовь.
Отдай ночные мои прозренья,
И трепет крыльев, и озаренья...
Отдай мне, Боже, мою любовь.

И в час победы — возьми меня.
Возьми, о, жизни моей Властитель,
В Твое сиянье, в Твою обитель,
В Твое забвенье возьми меня.

Зинаида Гиппиус 1904г.

Ангел-Хранитель, спаси наши души. Дай нам здоровья, силы, любви.
Ангел-Хранитель, ты очень всем нужен, ты от беды нас убереги.

Благодарю Тебя за снег,
за солнце на Твоем снегу,
за то, что весь мне данный век
благодарить Тебя могу.

Передо мной не куст, а храм,
храм Твоего КУСТА В СНЕГУ,
и в нем, припав к Твоим ногам,
я быть счастливей не могу.

Леонид Аронзон
1969

Прости мне, Боже, вздох усталости,
Горчинку сдержанной слезы,
Души болезни, тени жалости,
В ночи бессонные часы.

Прости мне, Боже, несмирение,
С душой мятежною раздор,
Потери всуе вдохновения,
И несердечный разговор.

Еще прости мне несмущение
В конце клокочущего дня,
И противленье,и горение...
Прости мне,Господи, меня.

Людмила Трембач

Я слышал - в келии простой
Старик молитвою чудесной
Молился тихо предо мной:

"Отец людей, Отец Небесный!
Да имя вечное Твое
Святится нашими сердцами;
Да придет царствие Твое,
Твоя да будет воля с нами,
Как в небесах, так на земли.
Насущный хлеб нам ниспошли
Своею щедрою рукою;
И как прощаем мы людей,
Так нас, ничтожных пред Тобою,
Прости, Отец, Своих детей;
Не ввергни нас во искушенье,
И от лукавого прельщенья
Избави нас!.."

Перед крестом
Так он молился. Свет лампады
Мерцал впотьмах издалека,
И сердце чуяло отраду
От той молитвы старика.

А.С. Пушкин

"Ничего не надо говорить,
Ничему не следует учить…"
Только слушать, как шуршат листы,
Только взять от Божьей полноты
Толику, чтоб всёнесущий Бог
Не совсем под ношей изнемог,
Не упал под тяжестью креста.
Так задача каждого проста,
Так посильна!.. - Только и всего:
Взять себе от полноты Его
Толику. Он переполнен так,
Что все время льется свет во мрак
И течет такая благодать,
Что вот только б душу подставлять.
Понимаешь - только и всего:
Не отъединяться от Него.


Зинаида Миркина

Я к людям шел назад с таинственных высот,
Великие слова в мечтах моих звучали.
Я верил, что толпа надеется и ждет...
Они, забыв меня, вокруг тельца плясали.

Смотря на этот пир, я понял их, - и вот
О камни я разбил ненужные скрижали
И проклял навсегда твой избранный народ.
Но не было в душе ни гнева, ни печали.

А ты, о господи, ты повелел мне вновь
Скрижали истесать. Ты для толпы преступной
Оставил свой закон. Да будет так. Любовь
Не смею осуждать. Но мне,- мне недоступна

Она. Как ты сказал, так я исполнил все,
Но вечно, как любовь,- презрение мое.

Валерий Брюсов