Перелистаем стихами Календарь-2

У Июля теплые губы,
Голубые озера-глаза,
Косы золотом гнутся упруго,
Васильковая прядь в волосах.

У Июля зеленое платье
И цветами расшитый подол,
Нежат реки в прохладных объятиях
Разомлевшее поле и дол.

У Июля горячее сердце,
Нараспашку шальная Душа.
Томной ночью сверчковое скерцо
Звездной пылью манит подышать.

У Июля дыхание с медом
Разнотравья и спелых плодов,
Темно-синяя шаль небосвода
Держит неводом звёздный улов.

Ольга Фурсова Куканова

* * *


В июле я видал роскошный отблеск рая:
Сжигал себя закат безумием цветным
И, радугой сплошной полнеба обнимая,
Сливался в алый луч над лесом голубым.

Не могут на земле соперничать с закатом
Ни яркостью — пион, ни нежностью — опал;
Дыханье притаив, волнением объятый,
Средь сонных скабиоз безмолвно я стоял.

Восторженной душой иль взором ослепленным,
Казалось, в небесах я Бога нахожу;
Хотелось в этот миг быть радостным, влюбленным,
Чтоб в поцелуе слить святую красоту.

Увы… Как надо мной фантазия глумится!..
Как здесь я одинок — заката бледный паж!..
Ты слишком хороша, вечерняя царица,
И слишком много грез рождает твой мираж.

Гляди, душа моя, и вы, мои надежды!
Ведь надо песни петь, ведь царствует любовь!
Я помню, я сомкнул задумчивые вежды,
И к сердцу прилила бушующая кровь.

Как эта красота меня очаровала!
Как жаждал я любви и как просил ея,
Молясь пред алтарем, где страстно догорало
Заката торжество, как и душа моя.

Как мучили меня сомненья и вопросы!
Вороны поднялись под тенью тонких туч;
Работники вдали свои точили косы,
Звучал далекий лай, блистал последний луч.

Как будто слыша вздох, я тихо обернулся,
И… я нашел ее, желанную мою…
Она близка была; я молча улыбнулся
И руки протянул, и понял, что люблю…

В.Набоков

Этот день припомнится в ненастье. И согреет душу красота.



Лёвина Виктория. Заросший пруд.

Летний день течёт неторопливо,
Ситец неба ласточки стригут.
Для меня заботливая ива
Расстелила тень на берегу.

А сама согнула стан упругий
И полощет косы, не спеша,
В стороне зелёные подруги
Шепчут ей: «Ну, как ты хороша!»

Ветерок, растрёпанный повеса,
Припустил за облаком вдогон,
А на синь реки, на зелень леса
Сверху брызжет солнечный лимон.

Я закинул удочку у тины,
Недосуг следить за поплавком,
А смотрю на выводок утиный,
Что за мамой шествует гуськом.

Туча чёрной дойною коровой
Тяжело бредёт с сырых лугов.
Непогоду чуя, шмель тигровый
С лопуха взлетел – и был таков!

Вот и я укладываю снасти,
Не поймав сегодня ни хвоста.
Этот день припомнится в ненастье
И согреет душу красота.

Банифатов Вячеслав


Лёвина Виктория. Утки на Цне.

Лень подвинуться облаку. Лень...
Лень листу колыхнуться. Июль...
Лень... Обмяк изленившийся день,
Будто ленью наполненный куль.

Лень привстать, лень прилечь. Род оков...
Лень забыть, вспомнить лень. До костей
Лень вселенская, усталь веков,
Передышка средь сверхскоростей.

И. Снегова

Лето... море...




Над морем облака встают, как глыбы мела,
А гребни волн — в мигающем огне.
Люблю скользить стремительно и смело
Наперерез сверкающей волне.

Прохладная струя охватывает тело,
Щекочет грудь и хлещет по спине,
И солнце шею жжет, но любо мне,
Что кожа на плечах, как бронза, загорела.

А дома — крепкий чай, раскрытая тетрадь,
Где вяло начата небрежная страница.
Когда же первая в окне мелькнет зарница,

А в небе месяца сургучная печать,
Я вновь пойду к обрывам помечтать
И посмотреть, как море фосфорится.

Валентин Катаев
1914

ЛЕТЕНЬ

Повеял летний ветерок;
Не дуновенье — легкий вздох,
Блаженный вздох отдохновенья.
Вздохнул и лег вдали дорог
На травы, на древесный мох
И вновь повеет на мгновенье.

Не слишком наша речь бедна,
В ней все имеет имена,
Да не одно: и «лед» и «ледень»,
А ветерок, что в летний час
Дыханьем юга нежит нас,
Когда-то назывался «летень».

Мария Петровых

Безмолвна неба синева,
Деревья в мареве уснули.
Сгорела вешняя трава
В высоком пламени июля.

Еще совсем недавно тут
Туман клубился на рассвете,
Но высох весь глубокий пруд,
По дну пруда гуляет ветер.

В степи поодаль есть родник,
Течет в траве он струйкой ясной,
Весь зной степной к нему приник
И пьет, и пьет, но все напрасно:

Ключа студеная вода
Бежит, как и весной бежала.
Неужто он сильней пруда:
Пруд был велик, а этот жалок?

Но подожди судить. Кто знает?
Он только с виду мал и тих.
Те воды, что его питают,
Ты видел их? Ты мерил их?

Владимир Солоухин,
1953

В ЛЕСУ

Июльский полдень зноен, что костер,
Но здесь, в лесу, для путника — отрада:
Он свежестью пронизан до сих пор,
Предутренняя медлит в нем прохлада.

Остановись. Присядь на мшистый пень,
В орешнике едва заметный глазу,
И, допивая утреннюю лень, —
Прислушайся к чудесному рассказу.

Слетает лист на розоватый мох,
Струит грибок свое благоуханье,
И слышен шорох, шелест, шепот, вздох —
Неутолимый говор мирозданья.

Дмитрий Кленовский,
1947

The Oven Bird*

Ее, наверное, слыхал любой
В лесу, примолкшем к середине лета;
Она поет о том, что песня спета,
Что лето по сравнению с весной
Куда скучней, что листья постарели,
Что прежних красок на лужайках нет
И что давно на землю облетели
Цвет грушевый и яблоневый цвет;
Она твердит, что осень на пороге,
Что все запорошила пыль с дороги;
Примкнуть к терпенью смолкших голосов
То ли не может, то ли не желает
И спрашивает, даром что без слов:
Как быть, когда все в мире убывает?

Роберт Фрост
Перевод Г. Кружкова

*Oven Bird, oven-bird или ovenbird (Seiurus aurocapillus)
— североамериканская певчая птица величиной с воробья.
Дословно: "печник-птица", — это название связано с тем, что гнёзда она строит на земле из глины, со сводчатой крышей,
и они действительно напоминают миниатюрную печь для обжига. По русской классификации — "золотоголовый дроздовый певун".

ИЮЛЬ

Июль – верхушка Лета,
В полях, в сердцах страда.
В цвету – все волны света,
Цветет – сама вода.

Цветет все ярко-ярко.
Расплавлен самый день.
Все дышит жарко-жарко,
Жужжит и жжет слепень.

В июле хоть разденься,
Не станет холодней.
Гроза, вскипи и вспенься,
Спусти дождей с цепей!

Так ноют ноги-руки...
О, Лета перелом!
Мне легче эти муки,
Когда я с кем вдвоем...

Греми же, колесница
Венчанного Ильи!
Окутай, огневица,
Все помыслы мои!

Константин Бальмонт

Зелик Виктор. Плес.

Солнечная зыбь на реке,
Солнечная рябь на листве.
Тени от ветвей на песке,
Стая голубей в синеве.

Рыба сторожит червяка,
Пёстрая сияет река.
Тень от моего поплавка
Синью отливает слегка.

Может быть, когда я умру,
Может быть, тогда я пойму
Лёгкую, простую игру —
Солнце, полусвет, полутьму...

Игорь Чиннов

Июль. Сенокос.

Всю ночь бесшумно, на один вершок,
растет трава. Стрекочет, как движок,
всю ночь кузнечик где-то в борозде.
Бредет рябина от звезды к звезде.

Спят за рекой в тумане три косца.
Всю ночь согласно бьются их сердца.
Они разжали руки в тишине
и от звезды к звезде бредут во сне.

Иосиф Бродский
Июль 1965

Время сенокоса. Архангельская область





В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
И честно двери делит пополам.

В деревне он - в избытке. В чугуне
он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.

Он изгороди ставит. Выдает
Девицу за лесничего. И, в шутку,
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.

Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.

Иосиф Бродский
6 июня 1965

Лето 1965 год -Бродский в ссылке на Севере, деревня Норенская Архангельская область

Москва, июль печет в разгаре,
Жар, как рубашка к зданиям прилип.
Я у фонтана, на Тверском бульваре
Сижу под жидковатой тенью лип.
......................
Геннадий Шпаликов


Липы на Тверском

Панцырев Юрий. На закате.


....воскрешаю я все, что, бывало,
хоть на миг умилило меня:
ствол сосны пламенеющий, алый
на закате июльского дня...

Владимир Набоков

Лето

Земля безветренной жарой
Весеннюю простуду лечит,
И солнце, в ступе золотой
Стремящееся ей навстречу,
Висит над самой головой,
Над выжженными облаками,
И тает твердь за их крылами,
Лазурный плавится базальт...

Внизу под теми же лучами
Дымится стоптанный асфальт,
Внизу по площади соборной
Ты — с кожей темной на плечах
И на руках почти что черной, —
Под зонтиком огнеупорным
В пунцово-выцветших цветах
Проходишь зорко и задорно,

И нежится в твоих глазах
Июльский зной изнеможденный
И так колышется, плененный
В безостановочных шелках,
И каждое твое движенье
И каждый мимолетный жест
Так помнят о грехопаденьи,
Что даже голуби в смущеньи
Взлетают на соборный крест.

Валерий Перелешин
1934

X. В. Горенко*

В деревянном доме, в ночи
беззащитность сродни отрешенью,
обе прячутся в пламя свечи,
чтобы сделаться тотчас мишенью.

Страх растет на глазах, и окно
застилает, как туча в июле,
сократив световое пятно
до размеров отверстия пули.

Тишина на участке, темно,
и молчанье не знает по году,
то ли ужас питает оно,
то ли сердцу внушает свободу.

Анна Ахматова
1963

* Стихотворение посвящено Ханне Вульфовне Горенко, жене младшего брата Анны Ахматовой - Виктора. Они впоследствии разошлись, Ханна Вульфовна осталась в Китае, куда они с Виктором перехали из Сахалина, а сам Виктор уехал в Америку. Но они оставались друзьями до конца своих дней, и Ахматова с Ханной Горенко тоже были неразлучны, проводили вместе много времени, особенно летом на даче в Комарово...
Она часто помогала ей по хозяйству, живя, как правило, в летние периоды при Ахматовой, приезжая из Риги (Анна Андреевна была беспомощным человеком в бытовом плане и нуждалась в бескорыстном участии). Дружен был с Ханной Вульфовной и Иосиф Бродский (и даже посвятил ей стихи)

Мне нравится, что утро не спешит,
Что утро – не спешит менять картины,
Что не уходит быстро – дорожит
Ночными паучками в паутинах;

Что не стирает лунные цвета,
Как горничная пыль на документах;
Что медленно, как вьюченный ишак,
Как хвостик пережжённой киноленты –

Ползёт оно по стенам к потолку
И тянется, как женщина пред лаской;
Что утро обладает той же краской,
Что видел я вчера на берегу –

Мне нравится! Мне нравятся его
Зарёвые клубничные оттенки,
Мне нравятся какав молочных пенки,
И убежавшее шататься молоко!

Мне нравятся чуть слышные шаги
И шёпот мётел дворницких ворчливый.
И что-то, что совсем невыразимо,
Но всё-таки включённое в стихи.

.

Трамвайная Москва

Москва пропахла
потом и духами,
стихам и клятвам
позабыла счет.
Она стоит
в слепом июльском гаме,
как женщина
с красивыми ногами,
усталая,
не старая еще.
И мчатся ли троллейбусы
с жужжаньем,
скрипят ли в переулке
тормоза -
я обречен
с угрюмым обожаньем
смотреть
в ее спокойные глаза.
И что бы ни случилось -
рев команды,
рывок вначале
и удар в конце -
полоска
полустершейся помады
не шевельнется
на ее лице.

Юрий Карабчиевский
1965

Это тоже июль,как и август, что стоит на пороге....
Поэтический август...


Памяти Юры Карабчиевского*

Кипень вся июльская, весь жасмин —
На помин души твоей, на помин,
На помин души того, кто устал,
И ушел, отчаявшись, и не стал
Срока ждать предельного. Ах, июль,
Что в тебе смертельного? Горсть пилюль
Да тоска бездонная всех ночей,
Да бессилье полное всех речей.

Лариса Миллер

*Юрий Карабчиевский, один из авторов изданного в 1979 г. самиздатовского альманаха "Метрополь".
Карабчиевский скончался 30 июля 1992 г

Здравствуй , Август , венчан хмелем .
Смуглый юноша-сатир !
Мы ковры под дубом стелем ,
Мы в лесу готовим пир !

Будь меж нами гость желанный
За простым лесным столом .
Груды груш благоуханны ,
Чаши пенятся вином .

Заплелись багрянцы клена
В золотую ткань дубов ,
Но за ними - небосклона
Синий круг без облаков .

Словно этот плод созрелый ,
Лето соками полно !
Пей же с нами , чашей целой
Вечно жгучее вино !

Валерий Брюсов .

Персики и цукаты
и в медовой росе покос.
Входит солнце в янтарь заката,
словно косточка в абрикос.

И смеется тайком початок
смехом желтым, как летний зной.

Снова август.
И как же сладок
смуглый хлеб со спелой луной…

Федерико Гарсиа Лорка.
пер. А. Гелескула

Август был самодержавен и ленив,
И сады его устали от корон,
Он просил осенней ржави и любви,
Разморённой горькой ивовой корой.

Жёлтый пляж глотал фламандские тела,
И дыханье заменяло разговор —
Ты рукой большой и мягкой мне дала
Переполненный закатом помидор…

Бетаки В.П.

С веселым ржанием пасутся табуны,
И римской ржавчиной окрасилась долина;
Сухое золото классической весны
Уносит времени прозрачная стремнина.

Топча по осени дубовые листы,
Что густо стелются пустынною тропинкой,
Я вспомню Цезаря прекрасные черты —
Сей профиль женственный с коварною горбинкой!

Здесь, Капитолия и Форума вдали,
Средь увядания спокойного природы,
Я слышу Августа и на краю земли
Державным яблоком катящиеся годы.

Да будет в старости печаль моя светла.
Я в Риме родился, и он ко мне вернулся;
Мне осень добрая волчицею была
И — месяц Цезаря — мне август улыбнулся.

Осип Мандельштам,
1915

Когда заря, светясь по сосняку,
Горит, горит, и лес уже не дремлет,
И тени сосен падают в реку,
И свет бежит на улицы деревни,
Когда, смеясь, на дворике глухом
Встречают солнце взрослые и дети,—
Воспрянув духом, выбегу на холм
И всё увижу в самом лучшем свете.
Деревья, избы, лошадь на мосту,
Цветущий луг — везде о них тоскую.
И, разлюбив вот эту красоту,
Я не создам, наверное, другую...

Н.Рубцов

Светлый праздник бездомности,
тихий свет без огня.
Ощущенье бездонности
августовского дня.

Ощущенье бессменности
пребыванья в тиши
и почти что бессмертности
своей грешной души.

Вот и кончено полностью,
вот и кончено с ней,
с этой маленькой повестью
наших судеб и дней,

наших дней, перемеченных
торопливой судьбой,
наших двух переменчивых,
наших судеб с тобой.

Полдень пахнет кружением
дальних рощ и лесов.
Пахнет вечным движением
привокзальных часов.

Ощущенье беспечности,
как скольженье на льду.
Запах ветра и вечности
от скамеек в саду.

От рассвета до полночи
тишина и покой.
Никакой будто горечи
и беды никакой.

Только полночь опустится,
как догадка о том,
что уже не отпустится
ни сейчас, ни потом,

что со счета не сбросится
ни потом, ни сейчас
и что с нас еще спросится,
еще спросится с нас.

Юрий Левитанский
1976