В поэзию Марины Цветаевой из...Календаря

Музе
Муза-сестра заглянула в лицо,
Взгляд ее ясен и ярок.
И отняла золотое кольцо,
Первый весенний подарок.

Муза! ты видишь, как счастливы все -
Девушки, женщины, вдовы…
Лучше погибну на колесе,
Только не эти оковы.

Знаю: гадая, и мне обрывать
Нежный цветок маргаритку.
Должен на этой земле испытать
Каждый любовную пытку.

Жду до зари на окошке свечу
И ни о ком не тоскую
Но не хочу, не хочу, не хочу
Знать, как целуют другую.

Завтра мне скажут, смеясь, зеркала:
"Взор твой не ясен, не ярок…"
Тихо отвечу: "Она отняла
Божий подарок".
1911

Maia1 писал(а):

Муза-сестра заглянула в лицо,

Это стихи Анны Ахматовой

Из рук моих -- нерукотворный град
Прими, мой странный, мой прекрасный брат.

По церковке -- всe сорок сороков,
И реющих над ними голубков.

И Спасские -- с цветами -- ворота,
Где шапка православного снята.

Часовню звездную -- приют от зол --
Где вытертый от поцелуев -- пол.

Пятисоборный несравненный круг
Прими, мой древний, вдохновенный друг.

К Нечаянныя Радости в саду
Я гостя чужеземного сведу.

Червонные возблещут купола,
Бессонные взгремят колокола,

И на тебя с багряных облаков
Уронит Богородица покров,

И встанешь ты, исполнен дивных сил...
Ты не раскаешься, что ты меня любил.

Сто лет
7 мая 1916г.

У меня в Москве - купола горят,
У меня в Москве - колокола звонят,
И гробницы, в ряд, у меня стоят.
В них царицы спят, и цари.

И не знаешь ты, что зарей в Кремле
Легче дышится - чем на всей земле!
И не знаешь ты, что зарей в Кремле
Я молюсь тебе - до зари.

И проходишь ты над своей Невой
О ту пору, как над рекой Москвой
Я стою с опущенной головой,
И слипаются фонари.

Всей бессонницей я тебя люблю,
Всей бессонницей я тебе внемлю
О ту пору, как по всему Кремлю
просыпаются звонари.

Но моя рука - да с твоей рекой,
Но моя рука - да с твоей рукой
Не сойдутся, Радость моя,доколь
Не догонит заря - зари.

Встреча с Пушкиным

Я подымаюсь по белой дороге,
Пыльной, звенящей, крутой.
Не устают мои легкие ноги
Выситься над высотой.

Слева - крутая спина Аю-Дага,
Синяя бездна - окрест.
Я вспоминаю курчавого мага
Этих лирических мест.

Вижу его на дороге и в гроте...
Смуглую руку у лба...
- Точно стеклянная на повороте
Продребезжала арба... -

Запах - из детства - какого-то дыма
Или каких-то племен...
Очарование прежнего Крыма
Пушкинских милых времен.

Пушкин! - Ты знал бы по первому взору,
Кто у тебя на пути.
И просиял бы, и под руку в гору
Не предложил мне идти.

Не опираясь о смуглую руку,
Я говорила б, идя,
Как глубоко презираю науку
И отвергаю вождя,

Как я люблю имена и знамена,
Волосы и голоса,
Старые вина и старые троны,
- Каждого встречного пса! -

Полуулыбки в ответ на вопросы,
И молодых королей...
Как я люблю огонек папиросы
В бархатной чаще аллей,

Комедиантов и звон тамбурина,
Золото и серебро,
Неповторимое имя: Марина,
Байрона и болеро,

Ладанки, карты, флаконы и свечи,
Запах кочевий и шуб,
Лживые, в душу идущие, речи
Очаровательных губ.

Эти слова: никогда и навеки,
За колесом - колею...
Смуглые руки и синие реки,
- Ах, - Мариулу твою! -

Треск барабана - мундир властелина -
Окна дворцов и карет,
Рощи в сияющей пасти камина,
Красные звезды ракет...

Вечное сердце свое и служенье
Только ему, Королю!
Сердце свое и свое отраженье
В зеркале... - Как я люблю...

Кончено... - Я бы уж не говорила,
Я посмотрела бы вниз...
Вы бы молчали, так грустно, так мило
Тонкий обняв кипарис.

Мы помолчали бы оба - не так ли? -
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой сакле
Первый блеснул огонек.

И - потому что от худшей печали
Шаг - и не больше - к игре! -
Мы рассмеялись бы и побежали
За руку вниз по горе.

Одно из самых коротких стихов Марины Цветаевой

Одна половинка окна растворилась.
Одна половинка душа показалась.
Давай-ка откроем — и ту половинку,
И ту половинку окна!
25 мая 1920

— это стихотворение и одно из последних, если не последнее, из произведений Цветаевой, связанных с дочерью. А до этого были целые циклы обращенных к Але стихов, были и стихи самой Али, которыми Цветаева гордилась, как своими, — сбывалась ее надежда: «Ты будешь, как я — бесспорно — И лучше писать стихи…» . Цветаева собирала и берегла первые произведения дочери, включила их в сборник «Психея». И, надо полагать, не упускала случая давать уроки поэтического мастерства наследнице таланта, поделиться с ней собственными открытиями. Четверостишие, написанное 12/25 мая 1920 года, можно рассматривать как пример такой учебы.

Вероятно, не удастся узнать, кому в этом тексте принадлежит какая строка или слово. Но результат совместного творчества сам по себе интересен и важен.

Федерико Гарсиа Лорка

Гитара

Начинается
Плач гитары.
Разбивается
Чаша утра.
Начинается
Плач гитары.
О, не жди от неё
Молчанья,
Не проси у неё
Молчанья!
Неустанно
Гитара плачет,
Как вода по каналам - плачет,
Как ветра над снегами - плачет,
Не моли её
О молчанье!
Так плачет закат о рассвете,
Так плачет стрела без цели,
Так песок раскалённый плачет
О прохладной красе камелий,
Так прощается с жизнью птица
Под угрозой змеиного жала.
О гитара,
Бедная жертва
Пяти проворных кинжалов!

Перевод с испанского Марины Цветаевой

Марина Цветаева с Муром. Мёдон, весна 1928 г.
Фото Н.П. Гронского.

В день Благовещенья
Руки раскрещены,
Цветок полит чахнущий,
Окна настежь распахнуты, —
Благовещенье, праздник мой!

В день Благовещенья
Подтверждаю торжественно:
Не надо мне ручных голубей, лебедей, орлят!
— Летите, куда глаза глядят
В Благовещенье, праздник мой!

В день Благовещенья
Улыбаюсь до вечера,
Распростившись с гостями пернатыми.
— Ничего для себя не надо мне
В Благовещенье, праздник мой!

Плохое оправдание.

Как влюбленность старо, как любовь забываемо-ново:
Утро в карточный домик, смеясь превращает наш храм.
О, мучительный стыд за вчерашнее лишее слово!
О тоска по утрам!

Утонула в заре голубая. как месяц, трирема,
О прощании с нею пусть лучше не пишет перо!
Утро в жалкий пустырь превращает наш сад из Эдема...
Как влюбленность - старо!

Только ночью душе посылаются знаки оттуда,
Оттого все ночное как книгу от всех береги!
Никому не шепни, просыпаясь, про нежное чудо:
Свет и чудо - враги!

Твой восторженный бред, светом розовых люстр
золоченный,
Будет уторм смешон. Пусть его не услышит рассвет!
Будет утром мудрец, будет утром холодный ученый
Тот, кто ночью - поэт.

Как могла я, лишь ночью живя и дыша, как могла я
Лучший вечер отдать на терзанье январскому дню?
Только утро виню я, прошедшему вздох посылая,
Только утро виню!

1909-1910

Сказочный Шварцвальд

Ты, кто муку видишь в каждом миге,
Приходи сюда, усталый брат!
Все, что снилось, сбудется, как в книге —
Темный Шварцвальд сказками богат!

Все людские помыслы так мелки
В этом царстве доброй полумглы.
Здесь лишь лани бродят, скачут белки...
Пенье птиц... Жужжание пчелы...

Погляди, как скалы эти хмуры,
Сколько ярких лютиков в траве!
Белые меж них гуляют куры
С золотым хохлом на голове.

На поляне хижина-игрушка
Мирно спит под шепчущий ручей.
Постучишься — ветхая старушка
Выйдет, щурясь от дневных лучей.

Нос как клюв, одежда земляная,
Золотую держит нить рука, —
Это Waldfrau, бабушка лесная,
С колдовством знакомая слегка.

Если добр и ласков ты, как дети,
Если мил тебе и луч, и куст,
Все, что встарь случалося на свете,
Ты узнаешь из столетних уст.

Будешь радость видеть в каждом миге,
Всe поймешь: и звезды, и закат!
Что приснится, сбудется, как в книге, —
Темный Шварцвальд сказками богат!

Марина Цветаева

Ольга Григорьева

31 АВГУСТА

Каждый год на исходе лета
Ставлю свечку за упокой.
Ты прости ей, Господи, это -
Не владела она собой.
В поднебесье душа рванулась,
И осталась внизу Земля...
До Елабуги затянулась
Роковая её петля.
Выпал век сумасшедший, бурный...
И людской не пугает суд.
Муж, и дочь, и сестра - по тюрьмам,
И стихи уже не спасут.
Уходила скорбя и веря -
Мол, не будет сынок забыт...
Убивает поэтов время.
Убивает поэтов быт.
Ад ли, рай - было всё едино.
И открылась в бессмертье дверь...
Если знала бы ты, Марина,
Как мы любим тебя теперь!
Без вины и корюсь, и маюсь -
Если б кто-нибудь был с тобой!
Горький август, Маринин август.
Ставлю свечку
за упокой.


Условная могила Цветаевой в Елабуге

НА КЛАДБИЩЕ

И палящее солнце уже превращалось в медь.
И спускалась на Елабугу благодать.
Она выбрала эту землю, чтоб умереть.
Она выбрала эту гору, чтоб здесь лежать.
И она не могла не знать, что сюда придут
И поклонятся, и будут читать стихи.
И поэтому – светел ее приют.
И могилы – нет. И слезы у нас легки.
И поэтому – будь навеки благословен
Этот край, этот берег, елабужская вода…
Ведь Марина – не камень, не крест, не тлен.
Только то, что осталось в нас. Навсегда.

Москва – Елабуга, август 2006.

Ольга Григорьева

Белла Ахмадулина

Четверть века, Марина, тому,
как Елабуга ластится раем
к отдохнувшему лбу твоему,
но и рай ему мал и неравен.

Неужели к всеведенью мук,
что тебе удалось как удача,
я добавлю бесформенный звук
дважды мною пропетого плача?

Две бессмыслицы - мертв и мертва,
две пустынности, два ударенья -
царскосельских садов дерева,
переделкинских рощиц деревья.

И усильем двух этих кончин
так исчерпана будущность слова.
Не осталось ни уст, ни причин,
чтобы нам затевать его снова.

Впрочем, в этой утрате суда
есть свобода и есть безмятежность:
перед кем пламенеть от стыда,
оскорбляя страниц белоснежность?

Как любила! Возможно ли злей?
Без прощения, без обещанья
имена их любовью твоей
были сосланы в даль обожанья.

Среди всех твоих бед и плетей
только два тебе есть утешенья:
что не знала двух этих смертей
и воспела два этих рожденья.

* О Марине Цветаевой.
1966

Марина Цветаева

Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.



В 1992 году отмечали 100-летие со дня рождения Марины Ивановны, патриарх Алексий II совершил отпевание поэтессы. Многие правоверные в то время отнеслись к этому изумленно, ведь отпевать самоубийцу грех.
На вопрос о том, что позволило сделать исключение для Цветаевой, патриарх ответил: “Любовь народная“.
И больше не добавил ни слова

Марина Цветаева

"Есть некий час..."
Тютчев.

Есть некий час - как сброшенная клажа:
Когда в себе гордыню укротим.
Час ученичества, он в жизни каждой
Торжественно-неотвратим.

Высокий час, когда, сложив оружье
К ногам указанного нам - Перстом,
Мы пурпур Воина на мех верблюжий
Сменяем на песке морском.

О этот час, на подвиг нас - как Голос
Вздымающий из своеволья дней!
О этот час, когда как спелый колос
Мы клонимся от тяжести своей.

И колос взрос, и час веселый пробил,
И жерновов возжаждало зерно.
Закон! Закон! Еще в земной утробе
Мной вожделенное ярмо.

Час ученичества! Но зрим и ведом
Другой нам свет, - еще заря зажглась
Благословен ему грядущий следом
Ты - одиночества верховный час!

15 апреля 1921

Облачко, белое облачко с розовым краем
Выплыло вдруг, розовея последним огнём.
Я поняла, что грущу не о нём,
И закат мне почудился - раем.

Облачко, белое облачко с розовым краем
Вспыхнуло вдруг, отдаваясь вечерней судьбе.
Я поняла, что грущу о себе,
И закат мне почудился - раем.

Облачко, белое облачко с розовым краем
Кануло вдруг в беспредельность движеньем крыла.
Плача о нём, я тогда поняла,
Что закат мне - почудился раем.

Марина Цветаева

Марина Цветаева

4 сентября 1914

БАБУШКЕ

Продолговатый и твердый овал,
Черного платья раструбы...
Юная бабушка! Кто целовал
Ваши надменные губы?

Руки, которые в залах дворца
Вальсы Шопена играли...
По сторонам ледяного лица --
Локоны в виде спирали.

Темный, прямой и взыскательный взгляд.
Взгляд, к обороне готовый.
Юные женщины так не глядят.
Юная бабушка, -- кто Вы?

Сколько возможностей Вы унесли
И невозможностей -- сколько? --
В ненасытимую прорву земли,
Двадцатилетняя полька!

День был невинен, и ветер был свеж.
Темные звезды погасли.
-- Бабушка! Этот жестокий мятеж
В сердце моем -- не от Вас ли?..


Марина Цветаева с мужем Сергеем Эфроном и сестрой Анастасией в Борисоглебском переулке. На стене – портрет бабушки, Марии Бернацкой.

Марина Цветаева
«Две песни»

2
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче — всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,—
Все жаворонки нынче — вороны!

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебя я сделала?»

И слезы ей — вода, и кровь —
Вода,— в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»

Вчера еще — в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,—
Жизнь выпала — копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»

Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать»,— ответствуют.

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот, что ты, милый, сделал — мне.
Мой милый, что тебе — я сделала?

Всё ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.

Само — что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое...
— За всё, за всё меня прости,
Мой милый, что тебе я сделала!

«...И крутится в твоем мозгу:
Мазурка — море — смерть — Марина.»
Марина Цветаева
февраль 1918 г.

Все крутится в моем мозгу:
мазурка — бал, любовь — Марина...
Как будто кто-то надышал
мне в душу аромат жасмина.

А возле — будни, снег, февраль —
пригублен год, а век загублен...
И день и ночь дрожат во мне
удары сердца, будто в бубен,

Все крутится в моем мозгу:
разлука — ложь, сон клавесина...
И на балу — ладонь в ладонь:
Марина — смерть и жизнь — Марина.

24/25 февраля 1997 г.
Г. Данильева

***
Между воскресеньем и субботой
Я повисла, птица вербная.
На одно крыло - серебряная,
На другое - золотая.

Меж Забавой и Заботой
Пополам расколота, -
Серебро мое - суббота!
Воскресенье - золото!

Коли грусть пошла по жилушкам,
Не по нраву - корочка, -
Знать, из правого я крылушка
Обронила перышко.

А коль кровь опять проснулася,
Подступила к щеченькам, -
Значит, к миру обернулася
Я бочком золотеньким.

Наслаждайтесь! - Скоро-скоро
Канет в страны дальние -
Ваша птица разноперая -
Вербная - сусальная.

29 декабря 1919

Сегодня поставлю стихи Марины Ивановны,
написанные ею в Вербное воскресенье в разные годы,
они без точной даты, поэтому не вошли в Календарь

***
С вербочкою светлошерстой —
Светлошерстая сама —
Меряю Господни версты
И господские дома.

Вербочка! Небесный житель!
— Вместе в небо! — Погоди! —
Так и в землю положите
С вербочкою на груди.

Вербное воскресенье 1918

Евгению Багратионовичу Вахтангову

Серафим -- на орла! Вот бой! --
Примешь вызов? -- Летим за тучи!
В год кровавый и громовой --
Смерть от равного -- славный случай.

Гнев Господень нас в мир изверг,
Дабы помнили люди -- небо.
Мы сойдемся в Страстной Четверг
Над церковкой Бориса -- и -- Глеба.

Москва, Вербное воскресенье 1918

***
Люблю ли вас?
Задумалась.
Глаза большие сделались.

В лесах -- река,
В кудрях -- рука
-- Упрямая -- запуталась.

Любовь. -- Старо.
Грызу перо.
Темно, -- а свечку лень зажечь.


Быть -- повести!
На то ведь и
Поэтом -- в мир рождаешься!

На час дала,
Назад взяла.
(Уже перо летит в потемках!)

Так. Справимся.
Знак равенства
Между любовь -- и Бог с тобой.

Что страсть? -- Старо.
Вот страсть! -- Перо!
-- Вдруг -- розовая роща -- в дом!

Есть запахи --
Как заповедь...
Лоб уронила на руки.

Вербное воскресенье 1920

Да с этой львиною
Златою россыпью,
Да с этим поясом,
Да с этой поступью, --
Как не бежать за ним
По белу по свету --
За этим поясом,
За этим посвистом!

Иду по улице --
Народ сторонится.
Как от разбойницы,
Как от покойницы.

Уж знают все, каким
Молюсь угодникам
Да по зелененьким,
Да по часовенкам.

Моя, подруженьки,
Моя, моя вина.
Из голубого льна
Не тките савана.

На вечный сон за то,
Что не спала одна --
Под дикой яблоней
Ложусь без ладана.

Вербная Суббота 1916.

Орешина

Гуляла девушка в лесу,
По кустикам плясала.
Зеленая ей на пути
Орешина предстала.

– Орешина! Сударыня!
С чего так зелена ты?
– Ах, девушка-красавица,
С чего так хороша ты?

– Коли и вправду хороша –
Ответ мой будет краток:
Ем белый хлеб и пью вино –
С того и хороша так.

– Что белый хлеб твоей красе –
С него и хороша так, –
То для моей листвы – роса:
С нее и зелена так.

Ешь белый хлеб и пьешь вино?
И спишь ты, видно, сладко!
Где твой девический венок?
У милого в кроватке!

– Орешина! Сударыня!
Твой сказ тебя загубит!
Три рослых брата у меня,
Они тебя порубят.

– Сруби орешину зимой –
Весной опять ростки даст.
Утратит девушка венок –
До гробовой доски уж!

Перевод с немецкого