В поэзию Марины Цветаевой из...Календаря

Из цикла стихов "Ручьи "


6 мая 1923

Монистом, расколотым
На тысячу блях --
Как Дзингара в золоте
Деревня в ручьях.

Монистами -- вымылась!
Несется как челн
В ручьевую жимолость
Окунутый холм.

Монистами-сбруями...
(Гривастых теней
Монистами! Сбруями
Пропавших коней...)

Монистами-бусами...
(Гривастых монет
Монистами! Бусами
Пропавших планет...)

По кручам, по впадинам,
И в щeку, и в пах --
Как Дзингара в краденом
Деревня в ручьях.

Споем-ка на радостях!
Черны, горячи
Сторонкою крадучись
Цыганят ручьи.

Из цикла стихов " Стихи к Блоку"


7 мая 1916

5
У меня в Москве — купола горят!
У меня в Москве — колокола звонят!
И гробницы в ряд у меня стоят,—
В них царицы спят, и цари.

И не знаешь ты, что зарей в Кремле
Легче дышится — чем на всей земле!
И не знаешь ты, что зарей в Кремле
Я молюсь тебе — до зари!

И проходишь ты над своей Невой
О ту пору, как. над рекой — Москвой
Я стою с опущенной головой,
И слипаются фонари.

Всей бессонницей я тебя люблю,
Всей бессонницей я тебе внемлю —
О ту пору, как по всему Кремлю
Просыпаются звонари...

Но моя река — да с твоей рекой,
Но моя рука — да с твоей рукой
Не сойдутся. Радость моя, доколь
Не догонит заря — зари.

7 мая 1918

Орел и архангел! Господень гром!
Не храм семиглавый, не царский дом
Да будет тебе гнездом.

Нет, -- Красная площадь, где весь народ!
И -- Лобное место сравняв -- в поход:
Птенцов -- собирать -- сирот.

Народ обезглавлен и ждет главы.
Уж воздуху нету ни в чьей груди.
Архангел! -- Орел! -- Гряди!

Не зарева рыщут, не вихрь встает,
Не радуга пышет с небес, -- то Петр
Птенцам производит смотр.

7 мая 1918, третий день Пасхи

7 мая 1923

Кто - то едет -- к смертной победе.
У деревьев -- жесты трагедий.
Иудеи -- жертвенный танец!
У деревьев -- трепеты таинств.

Это -- заговор против века:
Веса, счета, времени, дроби.
Се -- разодранная завеса:
У деревьев -- жесты надгробий...

Кто-то едет. Небо -- как въезд.
У деревьев -- жесты торжеств.

7 мая 1925

Русской ржи от меня поклон,
Полю, где баба застится...
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце...

Ты в погудке дождей и бед —
То ж, что Гомер в гекзаметре.
Дай мне руку — на весь тот свет!
Здесь мои — обе заняты.

7 мая 1925 Прага

Из цикла стихов "Стенька Разин"


8 мая 1917

3
Сон Разина

И снится Разину -- сон:
Словно плачется болотная цапля.
И снится Разину -- звон:
Ровно капельки серебряные каплют.

И снится Разину дно:
Цветами -- что плат ковровый.
И снится лицо одно --
Забытое, чернобровое.

Сидит, ровно Божья мать,
Да жемчуг на нитку нижет.
И хочет он ей сказать,
Да только губами движет...

Сдавило дыханье -- аж
Стеклянный, в груди, осколок.
И ходит, как сонный страж,
Стеклянный -- меж ними -- полог.

===============

Рулевой зарею правил
Вниз по Волге -- реке.
Ты зачем меня оставил
Об одном башмачке?

Кто красавицу захочет
В башмачке одном?
Я приду к тебе, дружочек,
За другим башмачком!

И звенят -- звенят, звенят -- звенят запястья:
-- Затонуло ты, Степанове счастье!

9 мая 1915

Бессрочно кораблю не плыть
И соловью не петь.
Я столько раз хотела жить
И столько умереть!

Устав, как в детстве от лото,
Я встану от игры,
Счастливая не верить в то,
Что есть еще миры.

Из цикла стихов " Стихи к Блоку"


9 мая 1916

6
Думали -- человек!
И умереть заставили.
Умер теперь, навек.
-- Плачьте о мертвом ангеле!

Она на закате дня
Пел красоту вечернюю.
Три восковых огня
Треплются, лицемерные.

Шли от него лучи --
Жаркие струны по снегу!
Три восковых свечи --
Солнцу-то! Светоносному!

О поглядите, как
Веки ввалились темные!
О поглядите, как
Крылья его поломаны!

Черный читает чтец,
Крестятся руки праздные...
-- Мертвый лежит певец
И воскресенье празднует.


--------


9 мая 1920

9
Как слабый луч сквозь черный морок адов --
Так голос твой под рокот рвущихся снарядов.

И вот в громах, как некий серафим,
Оповещает голосом глухим, --

Откуда-то из древних утр туманных --
Как нас любил, слепых и безымянных,

За синий плащ, за вероломства -- грех...
И как нежнее всех -- ту, глубже всех

В ночь канувшую -- на дела лихие!
И как не разлюбил тебя, Россия.

И вдоль виска -- потерянным перстом
Все водит, водит... И еще о том,

Какие дни нас ждут, как Бог обманет,
Как станешь солнце звать -- и как не
встанет...

Так, узником с собой наедине
(Или ребенок говорит во сне?),

Предстало нам -- всей площади широкой! --
Святое сердце Александра Блока.

9 мая 1918


Змея оправдана звездой,
Застенчивая низость -- небом.
Топь -- водопадом, камень -- хлебом.
Чернь -- Марсельезой, царь -- бедой.
Стан несгибавшийся -- горбом
Могильным, -- горб могильный -- розой...

9 мая 1918

...............................................


Московский герб: герой пронзает гада.
Дракон в крови. Герой в луче. -- Так надо.

Во имя Бога и души живой
Сойди с ворот. Господень часовой!

Верни нам вольность. Воин, им -- живот.
Страж роковой Москвы -- сойди с ворот!

И докажи -- народу и дракону --
Что спят мужи -- сражаются иконы.

9 мая 1918

.....................................


Плоти -- плоть, духу -- дух,
Плоти -- хлеб, духу -- весть,
Плоти -- червь, духу -- вздох,
Семь венцов, семь небес.

Плачь же, плоть! -- Завтра прах!
Дух, не плачь! -- Славься, дух!
Нынче -- раб, завтра -- царь
Всем семи -- небесам.

9 мая 1918

Из цикла стихов "Деревья "

(Моему чешскому другу,
Анне Антоновне Тесковой)


9 мая 1923

Два последних стихотворения цикла

8
Кто-то едет -- к смертной победе.
У деревьев -- жесты трагедий.
Иудеи -- жертвенный танец!
У деревьев -- трепеты таинств.

Это -- заговор против века:
Веса, счета, времени, дроби.
Се -- разодранная завеса:
У деревьев -- жесты надгробий...

Кто-то едет. Небо -- как въезд.
У деревьев -- жесты торжеств.

7 мая 1923


--------
9
Каким наитием,
Какими истинами,
О чем шумите вы,
Разливы лиственные?

Какой неистовой
Сивиллы таинствами --
О чем шумите вы,
О чем беспамятствуете?

Что в вашем веяньи?
Но знаю -- лечите
Обиду Времени --
Прохладой Вечности.

Но юным гением
Восстав -- порочите
Ложь лицезрения
Перстом заочности.

Чтоб вновь, как некогда,
Земля -- казалась нам.
Чтобы под веками
Свершались замыслы.

Чтобы монетами
Чудес -- не чваниться!
Чтобы под веками
Свершались таинства!

И прочь от прочности!
И прочь от срочности!
В поток! -- В пророчества
Речами косвенными...

Листва ли -- листьями?
Сивилла ль -- выстонала?
...Лавины лиственные,
Руины лиственные...

9 мая 1923

* Два последних стихотворения перенесены сюда из будущего по внутренней
принадлежности (примеч. М. Цветаевой).

Первое стихотворение цикла было написано 5 сентября 1922года

Из цикла стихов "Стихи к Чехии. Март "


9 мая 1939

6
ВЗЯЛИ...

Чехи подходили к немцам и плевали
(См. мартовские газеты 1939)


Брали -- скоро и брали -- щедро;
Взяли горы и взяли недра.
Взяли уголь и взяли сталь.
И свинец у нас, и хрусталь.

Взяли сахар и взяли клевер.
Взяли Запад и взяли Север,
Взяли улей и взяли стог,
Взяли Юг у нас и Восток.

Бары -- взяли и Татры -- взяли.
Взяли близи и взяли дали,
Но -- больнее, чем рай земной! --
Битву взяли -- за край родной.

Взяли пули и взяли ружья,
Взяли руды и взяли дружбы...
Но покамест во рту слюна --
Вся страна вооружена!

....................................

7
ЛЕС

Видел, как рубят? Руб --
Рубом! -- за дубом -- дуб.
Только убит -- воскрес!
Не погибает -- лес.

Так же, как мертвый лес
Зелен -- минуту чрез! --
(Мох -- что зеленый мех!)
Не погибает -- чех.

9 мая 1939

Цитата от Моники Вербат

9 мая 1926 года...


Сен Жиль-сюр-Ви,
9 мая 1926

Райнер Мария Рильке!
Дозволено ли так к Вам обратиться? Ведь Вы — сама поэзия во плоти — не можете не знать, что одно Ваше имя — поэма. Райнер Мария — это звучит церковно — но и детски — но и рыцарски. Имя Ваше рифмуется не со временем — оно приходит из прежде или из после — искони. Ваше имя захотело этого, и Вы выбрали его. (Свои имена мы выбираем сами, всё случающееся — лишь следствие.) Ваши крестины были прологом к Вам как целостности, и священник, крестивший Вас, воистину не ведал, что творил.
===========

Нет, Вы не то, что называют «мой любимый поэт» («самый любимый» — степень). Вы — явление природы, и оно не может быть моим и его не любят, но претерпевают, или же, точнее (но еще слишком недостаточно!), Вы — воплотившаяся пятая стихия: сама поэзия, или (и это тоже еще слишком недостаточно) Вы — то, из чего вырастает поэзия, а это нечто большее, чем она (Вы).
Дело здесь не в человеке-Рильке (человек — это то, к чему мы принуждены!), а в Рильке-духе, который еще более велик, чем поэт, и как раз он-то, собственно, и зовется для меня Рильке — Рильке из послезавтра.
Вы должны увидеть себя моими глазами (из моих глаз), охватить свое величие их размахом, когда я смотрю на Вас: свое величие — всей их далью-ширью.
Что после Вас можно еще делать поэту? Мастера (например Гёте) можно превозмочь, но превозмочь Вас — означает (значило бы) превозмочь поэзию. Поэт — это тот, кто превозмогает жизнь (должен превозмочь).
Вы — невозможная задача для будущих поэтов. Поэт, который придет после Вас, должен быть Вами, то есть Вы должны будете родиться вновь.
Вы возвращаете словам их первоначальное значение (смысл), а вещам — их первоначальные имена-знаки (значимости). К примеру, если Вы говорите «великолепно», то говорите Вы о великой лепе (лепке, лепоте) — так, как было задумано при его [слова] возникновении. (Нынче же «великолепно» — всего лишь голый восклицательный знак.)
По-русски я выразила бы все это яснее, однако я не хочу принуждать Вас к вчитыванию, лучше уж я понужу себя к вписыванию (hineinzulesen — hineinzuschreiben).
===========

Первое, что в Вашем письме бросило меня (не — вознесло, не — доставило) на высочайшую башню радости, было слово «май» (may), которому Вы буквой у придали толику старого аристократизма. Май (mai) с i — это как будто о первом мае, не празднике рабочих, который когда-нибудь сможет стать красивым — но о кротком буржуазном мае обрученных и (не слишком) влюбленных.
===========

Несколько кратких биографических (лишь самых необходимых) замечаний: из русской революции (не из революционной России, революция — это страна со своими собственными — и вечными — законами!) я прибыла — через Берлин — в Прагу, вместе с Вашими книгами. В Праге впервые прочла «Ранние стихотворения». Так я полюбила Прагу — с первого же дня — благодаря Вашему студенчеству.
В Праге я оставалась с 1922-го по 1925-й, три года, в ноябре 1925-го уехала в Париж. Были ли Вы еще в то время там?
В случае, если Вы там были:
Почему я не пришла к Вам? Потому что Вы мой возлюбленнейший — на целом свете. Очень просто. А еще потому, что Вы меня не знали. Из страдающей гордости, из благоговения перед случаем (судьбой ли). Из — трусости, вероятно, чтобы не пришлось сносить Ваш отчужденный взгляд — на пороге Вашей комнаты. (Не чуждо Вы не смогли бы, конечно, на меня смотреть! Но если бы даже — то взгляд-то Ваш был бы для каждого, ибо Вы меня не знали, и значит: все-таки чуждый!)
Еще одно: Вы всегда будете ощущать меня в качестве русской, я же Вас — как явление собственно человеческое (божественное). В этом, — сложность нашей чересчур своеобразной национальности — все, что в нас есть наше Я — европейцы называют русским.
Нечто похожее у нас — с китайцами, японцами, неграми — очень далекими или очень дикими.
===========

Райнер Мария, еще не все потеряно, в будущем (1927) году приедет Борис, и мы навестим Вас — где бы Вы ни были. Бориса я знаю очень мало и люблю его так, как любят лишь Никогда-не виденное (уже бывшее или еще не пришедшее: вслед-идущее), Никогда-не виденное или Никогда-не бывшее. Он не так уж юн — 33 года, так мне кажется, но ребячлив. На своего отца он не похож ни единой ресницей (лучшее, что может сделать сын). Я верю лишь в материнских сыновей. Вы — тоже материнский сын. Мужчина по женской линии — потому столь богат (двойственность).
Первый поэт России — это он. Это известно мне — да еще нескольким, остальные дожидаются, когда он умрет.
===========

Ваших книг я ожидаю как грозы, которая — хочу я или нет — придет. Почти как операция на сердце (нет, это не метафора! каждое стихотворение //Твое// врезается в сердце и взрезает его по своему желанию — хочу я или нет). Не хотеть ничего!
Знаешь, почему я говорю тебе ты и люблю тебя и — и — и — потому что ты — сила. Редчайшее.
===========

Ты можешь мне не отвечать, я знаю, что такое время, знаю, что такое стихи. Я знаю и то, что такое письмо. Вот так.
===========

В Во (кантоне) я была десятилетней девочкой (1903 г.), в Лозанне, и многое помню из того времени. В пансионате была взрослая негритянка, которой предстояло изучить французский. Она не научалась ничему, но пожирала фиалки. Это самое пронзительное из того, что вспоминается. Голубые губы — негритянские губы не красные — и голубые фиалки. Голубое Женевское озеро появляется позднее.
===========

Чего я от тебя хочу, Райнер? Ничего. Всего. Чтобы ты позволил мне каждое мгновение моей жизни устремлять взор к тебе — как к вершине, которая защищает (некий каменный ангел-хранитель!). Пока я тебя не знала — можно было и так, но сейчас, когда я тебя знаю,— требуется разрешение.

Ибо моя душа хорошо воспитана.
===========

Но писать тебе я хочу — хочешь ты того или нет. О твоей России (цикл «Цари» и др.). О многом.
Твои русские буквы. Растроганность. Я, которая как индеец (или индус?) никогда не плачу, я чуть было не...
===========

Я читала твое письмо возле океана, океан читал вместе со мной, мы читали оба. Не мешает ли тебе такой со-читатель? Другого не будет — я слишком ревнива (к тебе — ревностна).
===========

Вот мои книги — ты можешь их не читать,— положи их на свой рабочий стол и поверь мне на слово, что до меня их не было здесь (я имею в виду мир, а не стол!).
===========

10 мая 1926

Знаете, как я сегодня (10-го) получила Ваши книги? Дети еще спали (семь часов утра), я вдруг встала и побежала к двери. В это самое мгновение — я уже держала руку на дверной ручке — постучал почтальон — прямо мне в руку. Мне оставалось лишь завершить мой дверной жест и принять той же самой, еще хранящей стук, рукой — книги.
Я еще их не раскрывала, иначе письмо не уйдет сегодня — а оно должно улететь.
===========

Когда моя дочь (Ариадна) была еще совсем маленькой — каких-нибудь два-три года — она часто спрашивала меня перед тем, как идти ко сну: «А ты будешь читать Рейнеке?»
Райнеке — так звучало у нее — в ее стремительном детском звукоощущеньи — Райнер Мария Рильке. У детей нет чувства пауз.
===========

Хочу написать тебе о Вандее, моей героической французской родине. (В каждой стране и в столетии — по меньшей мере одна, не так ли?) Я здесь ради ее имени. Если, как я, не имеют ни денег, ни времени, выбирают самое необходимое: насущное.
===========

Швейцария не впускает русских. Но горы должны раздвинуться (или расколоться!) — чтобы Борис и я пришли к тебе!
Я верю в горы. (Строчка, мною переделанная — но по существу нет — ибо горы и ночи (Berge — Nachte) рифмуются — узнаешь?)*

Марина Цветаева

Ваше письмо Борису уйдет еще сегодня — заказным и всем богам на волю. Россия для меня все еще разновидность потустороннего.

* Цветаева имеет в виду строку стихотворения Рильке: «Я верю в ночи».— Перев.


Источник — Ганс Эгон Хольтхаузен "Райнер Мария Рильке", Челябинск,
Изд-во Урал LTD, 1998. Перевод Н. Болдырева

10 мая 1918

Заклинаю тебя от злата,
От полночной вдовы крылатой,
От болотного злого дыма,
От старухи, бредущей мимо,

Змеи под кустом,
Воды под мостом,
Дороги крестом,
От бабы -- постом.

От шали бухарской,
От грамоты царской,
От черного дела,
От лошади белой!

10 мая 1921


Душа, не знающая меры,
Душа хлыста и изувера,
Тоскующая по бичу.
Душа -- навстречу палачу,
Как бабочка из хризалиды!
Душа, не съевшая обиды,
Что больше колдунов не жгут.
Как смоляной высокий жгут
Дымящая под власяницей...

Скрежещущая еретица,
-- Саванароловой сестра --
Душа, достойная костра!

10 мая 1921

............................

Косматая звезда,
Спешащая в никуда
Из страшного ниоткуда.
Между прочих овец приблуда,
В златорунные те стада
Налетающая, как Ревность-
Волосатая звезда древних!

.............................................

10 мая 1921

О первое солнце над первым лбом!
И эти -- на солнце прямо --
Дымящие -- черным двойным жерлом
Большие глаза Адама.

О первая ревность, о первый яд
Змеиный -- под грудью левой!
В высокое небо вперенный взгляд:
Адам, проглядевший Еву!

Врожденная рана высоких душ,
О Зависть моя! О Ревность!
О всех мне Адамов затмивший Муж:
Крылатое солнце древних!

10 мая 1921

10 мая 1923


ХВАЛА ВРЕМЕНИ

Вере Аренской


Беженская мостовая!
Гикнуло -- и понеслось
Опрометями колес.
Время! Я не поспеваю.

В летописях и в лобзаньях
Пойманное... но песка
Струечкою шелестя...
Время, ты меня обманешь!

Стрелками часов, морщин
Рытвинами -- и Америк
Новшествами... -- Пуст кувшин! --
Время, ты меня обмеришь!

Время, ты меня предашь!
Блудною женой -- обнову
Выронишь... -- "Хоть час да наш!"

-- Поезда с тобой иного
Следования!.. --

Ибо мимо родилась
Времени! Вотще и всуе
Ратуешь! Калиф на час:
Время! Я тебя миную.

Из цикла стихов "МАРИНА "


11 мая 1921

1
Быть голубкой его орлиной!
Больше матери быть, -- Мариной!
Вестовым -- часовым -- гонцом --

Знаменосцем -- льстецом придворным!
Серафимом и псом дозорным
Охранять непокойный сон.

Сальных карт захватив колоду,
Ногу в стремя! -- сквозь огнь и воду!
Где верхом -- где ползком -- где вплавь!

Тростником -- ивняком -- болотом,
А где конь не берет, -- там лeтом,
Все ветра полонивши в плащ!

Черным вихрем летя беззвучным,
Не подругою быть -- сподручным!
Не единою быть -- вторым!

Близнецом -- двойником -- крестовым
Стройным братом, огнем костровым,
Ятаганом его кривым.

Гул кремлевских гостей незваных.
Если имя твое -- Басманов,
Отстранись. -- Уступи любви!

Распахнула платок нагрудный.
-- Руки настежь! -- Чтоб в день свой суди
Не в басмановской встал крови.

11 мая 1921


--------
2
Трем Самозванцам жена,
Мнишка надменного дочь,
Ты -- гордецу своему
Не родившая сына...

В простоволосости сна
В гулкий оконный пролет
Ты, гордецу своему
Не махнувшая следом...

На роковой площади
От оплеух и плевков
Ты, гордеца своего
Не покрывшая телом...

В маске дурацкой лежал,
С дудкой кровавой во рту.
-- Ты, гордецу своему
Не отершая пота...

-- Своекорыстная кровь! --
Проклята, проклята будь
Ты -- Лжедимитрию смогшая быть Лжемариной!

11 мая 1921


--------
3
-- Сердце, измена!
-- Но не разлука!
И воровскую смуглую руку
К белым губам.

Краткая встряска костей о плиты.
-- Гришка! -- Димитрий!

Цареубийцы! Псекровь холопья!
И -- повторенным прыжком --
На копья!

11 мая 1921

11 мая 1923


СЕСТРА

Мало ада и мало рая:
За тебя уже умирают.

Вслед за братом, увы, в костер --
Разве принято? Не сестер
Это место, а страсти рдяной!
Разве принято под курганом...
С братом?..
-- "Был мой и есть! Пусть сгнил!"

-- Это местничество могил!!!

Из цикла стихов "Стихи к Чехии. Март "


11 мая 1939

8
О слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О, Чехия в слезах!
Испания в крови!

О, черная гора,
Затмившая весь свет!
Пора — пора — пора
Творцу вернуть билет.

Отказываюсь — быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей

Отказываюсь — выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть
Вниз — по теченью спин.

Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один — отказ.

15 марта - 11 мая 1939

12 мая 1918

Бог прав
Тлением трав,
Сухостью рек,
Воплем калек,

Вором и гадом,
Мором и гладом,
Срамом и смрадом,
Громом и градом.

Попранным Словом.
Проклятым годом.
Пленом царeвым.
Вставшим народом.

12 мая 1918

(NB! Очевидно, нужно понять: Бог всe-таки прав, прав -- вопреки).

12 мая 1923


НОЧЬ

Час обнажающихся верховий,
Час, когда в души глядишь -- как в очи.
Это -- разверстые шлюзы крови!
Это -- разверстые шлюзы ночи!

Хлынула кровь, наподобье ночи
Хлынула кровь, -- наподобье крови
Хлынула ночь! (Слуховых верховий
Час: когда в уши нам мир -- как в очи!)

Зримости сдернутая завеса!
Времени явственное затишье!
Час, когда ухо разъяв, как веко,
Больше не весим, не дышим: слышим.

Мир обернулся сплошной ушною
Раковиною: сосущей звуки
Раковиною, -- сплошной душою!..
(Час, когда в души идешь -- как в руки!)

12 мая 1932

РОДИНА

О, неподатливый язык!
Чего бы попросту — мужик,
Пойми, певал и до меня:
«Россия, родина моя!»

Но и с калужского холма
Мне открывалася она —
Даль, тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!

Даль, прирожденная, как боль,
Настолько родина и столь —
Рок, что повсюду, через всю
Даль — всю ее с собой несу!

Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: «Вернись
Домой!» Со всех — до горних звезд —
Меня снимающая мест!

Недаром, голубей воды,
Я далью обдавала лбы.

Ты! Сей руки своей лишусь,—
Хоть двух! Губами подпишусь
На плахе: распрь моих земля —
Гордыня, родина моя!

13 мая 1911


БАБУШКИН ВНУЧЕК

Сереже

Шпагу, смеясь, подвесил,
Люстру потрогал -- звон...
Маленький мальчик весел:
Бабушкин внучек он!

Скучно играть в портретной,
Девичья ждет, балкон.
Комнаты нет запретной:
Бабушкин внучек он!

Если в гостиной странной
Жутко ему колонн,
Может уснуть в диванной:
Бабушкин внучек он!

Светлый меж темных кресел
Мальчику снится сон.
Мальчик и сонный весел:
Бабушкин внучек он!

Коктебель, 13 мая 1911

13 мая 1913

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я -- поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
-- Нечитанным стихам!

Разбросанным в пыли по магазинам,
Где их никто не брал и не берет,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

Коктебель, 13 мая 1913

Из цикла стихов " Стихи к Блоку"


13 мая 1916

7
Должно быть -- за той рощей
Деревня, где я жила,
Должно быть -- любовь проще
И легче, чем я ждала.

-- Эй, идолы, чтоб вы сдохли!
Привстал и занес кнут,
И окрику вслед -- охлест,
И вновь бубенцы поют.

Над валким и жалким хлебом
За жердью встает -- жердь.
И проволока под небом
Поет и поет смерть.

13 мая 1917

-- Что же! Коли кинут жребий
Будь, любовь!
В грозовом -- безумном! -- небе --
Лед и кровь.

Жду тебя сегодня ночью
После двух:
В час, когда во мне рокочут
Кровь и дух.