В поэзию Марины Цветаевой из...Календаря

Январь 1916

Отмыкала ларец железный,
Вынимала подарок слезный, --
С крупным жемчугом перстенек,
С крупным жемчугом.

Кошкой выкралась на крыльцо,
Ветру выставила лицо.
Ветры веяли, птицы реяли,
Лебеди -- слева, справа -- вороны...
Наши дороги -- в разные стороны.

Ты отойдешь -- с первыми тучами,
Будет твой путь -- лесами дремучими,
песками горючими.

Душу -- выкличешь,
Очи -- выплачешь.

А надо мною -- кричать сове,
А надо мною -- шуметь траве.

Москва, январь 1916

Из цикла стихов " Комедьянт "

-- Посвящение --

-- Комедьянту, игравшему Ангела, --
или Ангелу, игравшему Комедьянта --
не все равно ли, раз -- Вашей милостью --
я, вместо снежной повинности Москвы
19 года несла -- нежную.


Начало января 1919

16
Это и много и мало.
Это и просто и темно.
Та, что была вероломной,
За вечер -- верная стала.

Белой монашкою скромной,
-- Парой опущенных глаз. --
Та, что была неуемной,
За вечер вдруг унялась.


18
Не поцеловали - приложились.
Не проговорили -- продохнули.
Может быть -- Вы на земле не жили,
Может быть -- висел лишь плащ на стуле.

Может быть -- давно под камнем плоским
Успокоился Ваш нежный возраст.
Я себя почувствовала воском:
Маленькой покойницею в розах.

Руку на сердце кладу -- не бьется.
Так легко без счастья, без страданья!
-- Так прошло -- что у людей зовется --
На миру -- любовное свиданье.

Начало января 1919

18 января 1918

На кортике своем: Марина —
Ты начертал, встав за Отчизну.
Была я первой и единой
В твоей великолепной жизни.

Я помню ночь и лик пресветлый
В аду солдатского вагона.
Я волосы гоню по ветру,
Я в ларчике храню погоны.

Москва, 18 января 1918

18 января 1922

Новогодняя
(вторая)

С. Э.

Тот -- вздохом взлелеянный,
Те -- жестоки и смуглы.
Залетного лебедя
Не обижают орлы.

К орлам -- не по записи:
Кто залетел -- тот и брат!
Вольна наша трапеза,
Дик новогодний обряд.

Гуляй, пока хочется,
В гостях у орла!
Мы -- вольные летчики,
Наш знак -- два крыла!

Под гулкими сводами
Бои: взгляд о взгляд, сталь об сталь.
То ночь новогодняя
Бьет хрусталем о хрусталь.

Попарное звяканье
Судеб: взгляд о взгляд, грань о грань.
Очами невнятными
Один -- в новогоднюю рань...

Не пей, коль не хочется!
Гуляй вдоль стола!
Мы -- вольные летчики,
Наш знак -- два крыла!

Соборной лавиною
На лбы -- новогодний обвал.
Тоска лебединая,
В очах твоих Дон ночевал.

Тоска лебединая,
Протяжная -- к родине -- цепь...
Мы знаем единую
Твою, -- не донская ли степь?

Лети, куда хочется!
На то и стрела!
Мы -- вольные летчики,
Наш век -- два крыла!

19 января 1922

Каменногрудый,
Каменнолобый,
Каменнобровый
Столб:
Рок.

Промысел, званье!
Вставай в ряды!
Каменной дланью
Равняет лбы.

Хищен и слеп,
Хищен и глуп.
Милости нет:
Каменногруд.

Ведомость, номер!
Без всяких прочих!
Равенство -- мы:
Никаких Высочеств!

Выравнен? Нет?
Кланяйся праху!
Пушкин -- на снег,
И Шенье -- на плаху.

19 января 1941 года

«Белорусские евреи» Марины Цветаевой
О неопубликованных цветаевских переводах с идиша
Первое упоминание этой работы в тетради Цветаевой – 19 января 1941 года:

http://magazines.russ.ru/ier/2013/46/23g-pr.html

20 января 1917

Только закрою горячие веки
Райские розы, райские реки...

Где-то далече,
Как в забытьи,
Нежные речи
Райской змеи.

И узнаю,
Грустная Ева,
Царское древо
В круглом раю.

21 января 1922


Алексею Александровичу Чаброву

Не ревновать и не клясть,
В грудь призывая -- все стрелы!
Дружба! -- Последняя страсть
Недосожженного тела.

В сердце, где белая даль,
Гладь -- равноденствие -- ближний,
Смертолюбивую сталь
Переворачивать трижды.

Знать: не бывать и не быть!
В зоркости самоуправной
Как черепицами крыть
Молниеокую правду.

Рук непреложную рознь
Блюсть, костенея от гнева.
-- Дружба! -- Последняя кознь
Недоказненного чрева.

22 января 1922

По нагориям,
По восхолмиям,
Вместе с зорями,
С колокольнями,

Конь без удержу,
-- Полным парусом!
В завтра путь держу,
В край без праотцев.

Не орлицей звать
И не ласточкой.
Не крестите, --
Не родилась еще!

Суть двужильная.
Чужедальняя.
Вместе с пильнями,
С наковальнями,

Вздох -- без одыши,
Лоб -- без огляди,
В завтра речь держу
Потом огненным.

Пни да рытвины, ~
Не взялась еще!
Не судите!
Не родилась еще!

Тень -- вожатаем,
Тело -- за версту!
Поверх закисей,
Поверх ржавостей,

Поверх старых вер,
Новых навыков,
В завтра, Русь, -- поверх
Внуков -- к правнукам!

(Мертвых Китежей
Что нам -- пастбища?)
Возлюбите!
Не родилась еще!

Серпы убраны,
Столы с яствами.
Вместе с судьбами,
Вместе с царствами.

Полукружием,
-- Солнцем за море! --
В завтра взор межу:
-- Есмь! -- Адамово.

Дыхом-пыхом -- дух!
Одни -- поножи.
-- Догоняй, лопух!
На седьмом уже!

22 января 1925

В седину -- висок,
В колею -- солдат,
-- Небо! -- морем в тебя окрашиваюсь.
Как на каждый слог --
Что на тайный взгляд
Оборачиваюсь,
Охорашиваюсь.

В перестрелку -- скиф,
В христопляску -- хлыст,
-- Море! -- небом в тебя отваживаюсь.
Как на каждый стих --
Что на тайный свист
Останавливаюсь,
Настораживаюсь.

В каждой строчке: стой!
В каждой точке -- клад.
-- Око! -- светом в тебя расслаиваюсь,
Расхожусь. Тоской
На гитарный лад
Перестраиваюсь,
Перекраиваюсь.

Не в пуху -- в пере
Лебедином -- брак!
Браки розные есть, разные есть!
Как на знак тире --
Что на тайный знак
Брови Вздрагивают-
Заподазриваешь?

Не в чаю спитом
Славы -- дух мой креп.
И казна моя -- немалая есть!
Под твоим перстом
Что Господень хлеб
Перемалываюсь,
Переламываюсь.

23 января 1916

Посадила яблоньку:
Малым -- забавоньку,
Старому -- младость,
Садовнику -- радость.

Приманила в горницу
Белую горлицу:
Вору -- досада,
Хозяйке -- услада.

Породила доченьку --
Синие оченьки,
Горлинку -- голосом,
Солнышко -- волосом.
На горе девицам,
На горе молодцам.

23 января 1922

Верстами -- врозь -- разлетаются брови.
Две достоверности розной любови,
Черные возжи-мои-колеи --
Дальнодорожные брови твои!

Ветлами -- вслед -- подымаются руки.
Две достоверности верной разлуки,
Кровь без слезы пролитая!
По ветру жизнь! -- Брови твои!

Летописи лебединые стрелы,
Две достоверности белого дела,
Радугою -- в Божьи бои
Вброшенные -- брови твои!

23 января 1922


ПОСМЕРТНЫЙ МАРШ

Добровольчество --
это добрая воля к смерти...
(Попытка толкования)

И марш вперед уже,
Трубят в поход.
О как встает она,
О как встает...

Уронив лобяной облом
В руку, судорогой сведенную,
-- Громче, громче -- Под плеск знамен
Не взойдет уже в залу тронную!

И марш вперед уже,
Трубят в поход.
О как встает она,
О как встает...

Не она ль это в зеркалах
Расписалась ударом сабельным?
В едком верезге хрусталя
Не ее ль это смех предсвадебный?

И марш вперед уже,
Трубят в поход.
О как встает она,
О как --

Не она ли из впалых щек
Продразнилась крутыми скулами?
Не она ли под локоток:
-- Третьим, третьим вчерась прикуривал!

И марш вперед уже,
Трубят в поход.
О как --

А -- в просторах -- Нор-Ост и шквал.
-- Громче, громче промежду ребрами!
Добровольчество! Кончен бал!
Послужила вам воля добрая!

И марш вперед уже,
Трубят --

Не чужая! Твоя! Моя!
Всех как есть обнесла за ужином!
-- Долгой жизни. Любовь моя!
Изменяю для новой суженой...

И марш --

23 января 1922 года

С.Э.

Не похорошела за годы разлуки!
Не будешь сердиться на грубые руки,
Хватающиеся за хлеб и за соль?
-- Товарищества трудовая мозоль!

О, не прихорашивается для встречи
Любовь. -- Не прогневайся на просторечье
Речей, -- не советовала б пренебречь:
То летописи огнестрельная речь.

Разочаровался? Скажи без боязни!
То -- выкорчеванный от дружб и приязней
Дух. -- В путаницу якорей и надежд
Прозрения непоправимая брешь!

23 января 1940

- Пора! для этого огня -
Стара!
- Любовь - старей меня!

- Пятидесяти январей
Гора!
- Любовь - еще старей:
Стара, как хвощ, стара, как змей,
Старей ливонских янтарей,
Всех привиденских кораблей
Старей! - камней, старей - морей...
Но боль, которая в груди,
Старей любви, старей любви.

23 января 1940

Ушел - не ем:
Пуст - хлеба вкус.
Всё - мел.
За чем ни потянусь.

...Мне хлебом был,
И снегом был.
И снег не бел,
И хлеб не мил.

Начало января 1920

Править тройкой и гитарой
Это значит: каждой бабой
Править, это значит: старой
Брагой по башкам кружить'

Раскрасавчик! Полукровка!
Кем крещен? В какой купели?
Все цыганские метели
Оттопырили поддевку
Вашу, бравый гитарист!

Эх, боюсь -- уложат влежку
Ваши струны да ухабы!
Бог с тобой, ямщик Сережка!
Мы с Россией -- тоже бабы!

Январь 1920

Дитя разгула и разлуки,
Ко всем протягиваю руки.

Тяну, ресницами плеща,
Всех юношей за край плаща.

Но голос: -- Мариула, в путь!
И всех отталкиваю в грудь,

Январь 1920

У первой бабки -- четыре сына,
Четыре сына -- одна лучина,

Кожух овчинный, мешок пеньки, --
Четыре сына -- да две руки!

Как ни навалишь им чашку -- чисто!
Чай, не барчата! -- Семинаристы'

А у другой -- по иному трахту! --
У той тоскует в ногах вся шляхта.

И вот -- смеется у камелька:
"Сто богомольцев -- одна рука!"

И зацелованными руками
Чудит над клавишами, щелками...

=========

Обеим бабкам я вышла -- внучка:
Чернорабочий -- и белоручка!
!

Январь 1922

По-небывалому:
В первый раз!
Не целовала
И не клялась.

По-небывалому:
Дар и милость.
Не отстраняла
И не клонилась.

А у протаянного окна
Это другая была --
Она.

Не заклинай меня!
Не клялась.

Если и строила --
Дом тот сломлен.
С этой другою
Родства не помню.

Не окликай меня, --
Безоглядна.

26 января 1926

Тише, хвала!
Дверью не хлопать,
Слава!

Стола
Угол -- и локоть.

Сутолочь, стоп!
Сердце, уймись!
Локоть -- и лоб.
Локоть -- и мысль.

Юность -- любить,
Старость -- погреться:
Некогда -- быть,
Некуда деться.

Хоть бы закут --
Только без прочих!
Краны -- текут,
Стулья -- грохочут,

Рты говорят:
Кашей во рту
Благодарят
"За красоту".

Знали бы вы,
Ближний и дальний,
Как головы
Собственной жаль мне

Бога в орде!
Степь -- каземат --
Рай -- это где
Не говорят!

Юбочник -- скот --
Лавочник -- частность!
Богом мне -- тот
Будет, кто даст мне

-- Не времени!
Дни сочтены! --
Для тишины --
Четыре стены.

Париж, 26 января 1926

26 января 1935

Никому не отмстила и не отмщу --
Одному не простила и не прощу
С дня как очи раскрыла -- по гроб дубов
Ничего не спустила -- и видит Бог
Не спущу до великого спуска век...
-- Но достоин ли человек?...
-- Нет. Впустую дерусь: ни с кем.
Одному не простила: всем.

Из цикла стихов " Комедьянт "

-- Посвящение --

-- Комедьянту, игравшему Ангела, --
или Ангелу, игравшему Комедьянта --
не все равно ли, раз -- Вашей милостью --
я, вместо снежной повинности Москвы
19 года несла -- нежную.


27 января 1919

20
В ушах два свиста: шелка и метели!
Бьется душа -- и дышит кровь.
Мы получили то, чего хотели:
Вы -- мой восторг -- до снеговой постели,
Я -- Вашу смертную любовь.

Из цикла стихов "Подруга "

28 января 1915 года

10
Могу ли не вспоминать я
Тот запах White-Rose* и чая,
И севрские фигурки
Над пышащим камельком...

Мы были: я - в пышном платье
Из чуть золотого фая,
Вы - в вязанной черной куртке
С крылатым воротником.

Я помню, с каким вошли Вы
Лицом - без малейшей краски,
Как встали, кусая пальчик,
Чуть голову наклоня.

И лоб Ваш властолюбивый,
Под тяжестью рыжей каски,
Не женщина и не мальчик, -
Но что-то сильней меня!

Движением безпричинным
Я встала, нас окружили.
И кто-то в шутливом тоне:
"Знакомтесь же, господа".

И руку движеньем длинным
Вы в руку мою вложили,
И нежно в моей ладони
Помедлил осколок льда.

С каким-то, глядевшим косо,
Уже предвкушая стычку, -
Я полулежала в кресле,
Вертя на руке кольцо.

Вы вынули папиросу,
И я поднесла Вам спичку,
Не зная, что делать, если
Вы взглянете мне в лицо.

Я помню - над синей вазой -
Как звякнули наши рюмки.
"О, будьте моим Орестом!",
И я Вам дала цветок.

С зарницею сероглазой,
Из замшевой черной сумки
Вы вынули длинным жестом
И выронили - платок.

*Белой розы (модные в то время духи)

29 января 1917

Милые спутники, делившие с нами ночлег!
Версты, и версты, и версты, и черствый хлеб...

Рокот цыганских телег,
Вспять убегающих рек --
Рокот...

Ах, на цыганской, на райской, на ранней заре
Помните жаркое ржанье и степь в серебре?
Синий дымок на горе,
И о цыганском царе --
Песню...

В черную полночь, под пологом древних ветвей,
Мы вам дарили прекрасных -- как ночь -- сыновей.
Нищих -- как ночь -- сыновей...
И рокотал соловей --
Славу...

Не удержали вас, спутники чудной поры,
Нищие неги и нищие наши пиры.
Жарко пылали костры,
Падали к нам на ковры --
Звезды...