В поэзию Марины Цветаевой из...Календаря

Февраль 1918

Уедешь в дальние края,
Остынешь сердцем. -- Не остыну.
Распутица -- заря -- румыны --
Младая спутница твоя...

Кто бросил розы на снегу?

Ах, это шкурка мандарина...
И крутятся в твоем мозгу:
Мазурка -- море -- смерть -- Марина.

17 февраля 1916

О.Э.Мандельштаму

Собирая любимых в путь,
Я им песни пою на память —
Чтобы приняли как-нибудь,
Что когда-то дарили сами.

Зеленеющею тропой
Довожу их до перекрестка.
Ты без устали, ветер, пой,
Ты, дорога, не будь им жесткой!

Туча сизая, слез не лей,—
Как на праздник они обуты!
Ущеми себе жало, змей,
Кинь, разбойничек, нож свой лютый.

Ты, прохожая красота,
Будь веселою им невестой.
Потруди за меня уста,—
Наградит тебя Царь Небесный!

Разгорайтесь, костры, в лесах,
Разгоняйте зверей берложьих.
Богородица в небесах,
Вспомяни о моих прохожих!

17 февраля 1922

На пушок девичий, нежный --
Смерть серебряным загаром.
Тайная любовь промежду
Рукописью -- и пожаром.

Рукопись -- пожару хочет,
Девственность -- базару хочет,
Мраморность -- загару хочет,
Молодость -- удару хочет!

Смерть, хватай меня за косы!
Подкоси румянец русый!
Татарве моей раскосой
В ножки да не поклонюся!

-- Русь!!!

16-17 февраля 1922

17 февраля 1922

В ворко - клекочущий зоркий круг -
Голуби встреч и орлы разлук.

Ветвь или меч
Примешь из рук?
В щебете встреч -
Дребезг разлук.

17 февраля 1922


ДОЧЬ ИАИРА

1
Мимо иди!
Это великая милость.
Дочь Иаира простилась
С куклой (с любовником!) и с красотой.
Этот просторный покрой
Юным к лицу.

2
В просторах покроя --
Потерянность тела,
Посмертная сквозь.

Девица, не скроешь,
Что кость захотела
От косточки врозь.

Зачем, равнодушный,
Противу закону
Спешащей реки --

Слез женских послушал
И отчего стону --
Душе вопреки!

Сказал -- и воскресла,
И смутно, по памяти,
В мир хлеба и лжи.

Но поступь надтреснута,
Губы подтянуты,
Руки свежи.

И всe как спросоньица
Немеют конечности.
И в самый базар

С дороги не тронется
Отвесной. -- То Вечности
Бессмертный загар.

Привыкнет -- и свыкнутся.
И в белом, как надобно,
Меж плавных сестер...

То юную скрытницу
Лавиною свадебной
Приветствует хор.

Рукой его согнута,
Смеется -- всe заново!
Всe роза и гроздь!

Но между любовником
И ею -- как занавес
Посмертная сквозь.

16-17 февраля 1922

17 февраля 1923

Оперением зим
Овевающий шаг наш валок
Херувим
Марий годовалых!

В шестикнижие крыл
Окунающий лик как в воду-
Гавриил --
Жених безбородый!

И над трепетом жил,
И над лепетом уст виновных,
Азраил --
Последний любовник!

17 февраля 1923


АЗРАИЛ

От руки моей не взыгрывал,
На груди моей не всплакивал...
Непреложней и незыблемей
Опрокинутого факела:

Над душой моей в изглавии,
Над страдой моей в изножии
(От руки моей не вздрагивал, -
Не твоей рукой низложена)

Азраил! В ночах без месяца
И без звезд дороги скошены.
В этот час тяжело-весящий
Я тебе не буду ношею...

Азраил? В ночах без выхода
И без звезд: личины сорваны!
В этот час тяжело-дышащий
Я тебе не буду прорвою...

А потом перстом как факелом
Напиши в рассветных серостях
О жене, что назвала тебя
Азраилом вместо - Эроса.

18 февраля 1916

О. Э. Мандельштаму

Откуда такая нежность?
Не первые - эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала - темней твоих.

Всходили и гасли звезды
(Откуда такая нежность?),
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.

Еще не такие песни
Я слушала ночью темной
(Откуда такая нежность?)
На самой груди певца.

Откуда такая нежность?
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами - нет длинней?

18 февраля 1916

О. Э. Мандельштаму

Ты запрокидываешь голову
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника веселого
Привел мне нынешний февраль!

Преследуемы оборванцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.

Чьи руки бережные нежили
Твои ресницы, красота,
И по каким терновалежиям
Лавровая твоя верста...—

Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол уже мечту.
В тебе божественного мальчика,—
Десятилетнего я чту.

Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков-царей...

Мальчишескую боль высвистывай,
И сердце зажимай в горсти...
Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник — прости!

18 февраля 1916...?
Два стихотворения...
Узнать бы, чем замечателен этот день для Цветаевой и Мандельштама?

18 февраля 1922

На заре – наимедленнейшая кровь,
На заре – наиявственнейшая тишь.
Дух от плоти косной берет развод,
Птица клетке костной дает развод.

Око зрит – невидимейшую даль,
Сердце зрит – невидимейшую связь...
Ухо пьет – неслыханнейшую молвь.
Над разбитым Игорем плачет Див...

Из цикла стихов "Дон-Жуан"

19 февраля 1917

1
На заре морозной
Под шестой березой
За углом у церкви
Ждите, Дон-Жуан!

Но, увы, клянусь вам
Женихом и жизнью,
Что в моей отчизне
Негде целовать!

Нет у нас фонтанов,
И замерз колодец,
А у богородиц -
Строгие глаза.

И чтобы не слышать
Пустяков - красоткам,
Есть у нас презвонкий
Колокольный звон.

Так вот и жила бы,
Да боюсь - состарюсь,
Да и вам, красавец,
Край мой не к лицу.

Ах, в дохе медвежьей
И узнать вас трудно,
Если бы не губы
Ваши, Дон-Жуан!

Из цикла стихов "Дон-Жуан"


19 февраля 1917

2
Долго на заре туманной
Плакала метель.
Уложили Дон -- Жуана
В снежную постель.

Ни гремучего фонтана,
Ни горячих звeзд...
На груди у Дон -- Жуана
Православный крест.

Чтобы ночь тебе светлее
Вечная -- была,
Я тебе севильский веер,
Черный, принесла.

Чтобы видел ты воочью
Женскую красу,
Я тебе сегодня ночью
Сердце принесу.

А пока -- спокойно спите!..
Из далеких стран
Вы пришли ко мне. Ваш список
Полон, Дон -- Жуан!

19 февраля 1918

Как много красавиц, а ты - один,
Один - против ста тридцати Кармен,
И каждая держит цветок в зубах,
И каждая просит - роли.

У всех лихорадка в глазах и лесть
На красных губах, и такая страсть
К мехам и духам, и невинны все,
И все они - примадонны.

Вся каторга рампы - вокруг юных глаз.
Но занавес падает, гром гремит,
В надушенный шелк окунулся стан,
И Кто-то целует руки.

От гения, грима, гримас, грошей -
В кабак, на расправу, на страстный смотр
И возглас в четвертом часу утра,
С закинутым лбом: - Любите!

19 февраля 1923


Плач цыганки по графу Зубову

Расколюсь — так в стклянь,
Распалюсь — так в пар.
В рокота гитар
Рокочи, гортань!

В пляс! В тряс! В прах — да не в пляс!
А — ах, струна сорвалась!

У — ехал парный мой,
У — ехал в Армию!
Стол — бы фонарные!
Ла — ды гитарные!

И в прах!
И в тряс!
И грянь!
И вдарь!

Ермань-Дурмань.
Гортань-Гитарь.

В пляс! В тряс! В прах — да не в пляс!
А — ах, рука сорвалась!

Про трудного
Про чудного
Про Зубова -
Про сударя.

Чем свет — ручку жав
- Зубов-граф, Зубов-граф! -
Из всех — сударь-брав!
Зу — бов граф!

В пляс! В тряс! В прах — да не в пляс!
А — ах, душа сорвалась!

У — пал, ударный мой!
Стол — бы фонарные!
Про — пала Армия!
Ла — ды гитарные!

За всех — грудью пав,
(Не снег — уголь ржав!)
Как в мех — зубы вжав,
Э — эх, Зубов-граф!..

И в прах и в…

19 февраля 1925

Променявши на стремя --
Поминайте коня ворона!
Невозвратна как время,
Но возвратна как вы, времена

Года, с первым из встречных
Предающая дело родни,
Равнодушна как вечность,
Но пристрастна как первые дни

Весен... собственным пеньем
Опьяняясь как ночь -- соловьем,
Невозвратна как племя
Вымирающее (о нем

Гейне пел, -- брак мой тайный:
Слаще гостя и ближе, чем брат...)
Невозвратна как Рейна
Сновиденный убиственный клад.

Чиста-злата -- нержавый,
Чиста-сeребра -- Вагнер? -- нырни!
Невозвратна как слава
Наша русская...

Из цикла стихов " Комедьянт "

-- Посвящение --

-- Комедьянту, игравшему Ангела, --
или Ангелу, игравшему Комедьянта --
не все равно ли, раз -- Вашей милостью --
я, вместо снежной повинности Москвы
19 года несла -- нежную.


Февраль 1919

23
Солнце -- одно, а шагает по всем городам.
Солнце -- мое. Я его никому не отдам.

Ни на час, ни на луч, ни на взгляд. -- Никому. --
Никогда!
Пусть погибают в бессменной ночи города!

В руки возьму! Чтоб не смело вертеться в кругу!
Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу!

В вечную ночь пропадет -- погонюсь по следам...
Солнце мое! Я тебя никому не отдам!

111

Из цикла стихов "Подруга"

22 февраля 1915

11
Все глаза под солнцем -- жгучи,
День не равен дню.
Говорю тебе на случай,
Если изменю:

Чьи б ни целовала губы
Я в любовный час,
Черной полночью кому бы
Страшно ни клялась, --

Жить, как мать велит ребенку,
Как цветочек цвесть,
Никогда ни в чью сторонку
Глазом не повесть...

Видишь крестик кипарисный?
-- Он тебе знаком --
Все проснется -- только свистни
Под моим окном.

Из цикла стихов "Дон-Жуан "

22 февраля 1917

3
После стольких роз, городов и тостов —
Ах, ужель не лень
Вам любить меня? Вы — почти что остов,
Я — почти что тень.

И зачем мне знать, что к небесным силам
Вам взывать пришлось?
И зачем мне знать, что пахнуло — Нилом
От моих волос?

Нет, уж лучше я расскажу Вам сказку:
Был тогда — январь.
Кто-то бросил розу. Монах под маской
Проносил фонарь.

Чей — то пьяный голос молил и злился
У соборных стен.
В этот самый час Дон — Жуан Кастильский
Повстречал — Кармен.

4
Ровно — полночь.
Луна — как ястреб.
- Что — глядишь?
- Так — гляжу!
- Нравлюсь? — Нет.
- Узнаешь? — Быть может.
- Дон-Жуан я.
- А я — Кармен.

22 февраля 1922

Переселенцами --
В какой Нью-Йорк?
Вражду вселенскую
Взвалив на горб --

Ведь и медведи мы!
Ведь и татары мы!
Вшами изъедены
Идем -- с пожарами!

Покамест -- в долг еще!
А там, из тьмы --
Сонмы и полчища
Таких, как мы.

Полураскосая
Стальная щель.
Дикими космами
От плеч -- метель.

-- Во имя Господа!
Во имя Разума! --
Ведь и короста мы,
Ведь и проказа мы!

Волчьими искрами
Сквозь вьюжный мех --
Звезда российская:
Противу всех!

Отцеубийцами --
В какую дичь?
Не ошибиться бы,
Вселенский бич!

"Люд земледельческий,
Вставай с постелею)!"
И вот с расстрелыциком
Бредет расстрелянный,

И дружной папертью,
-- Рвань к голытьбе:
"Мир белоскатертный!
Ужо тебе!"

22 февраля 1922

Сомкнутым строем --
Противу всех.
Дай же спокойно им
Спать во гробех.

Ненависть, -- чти
Смертную блажь!
Ненависть, спи:
Рядышком ляжь!

В бранном их саване --
Сколько прорех!
Дай же им правыми
Быть во гробех.

Враг -- пока здрав,
Прав -- как упал.
Мертвым -- устав
Червь да шакал.

Вместо глазниц --
Черные рвы.
Ненависть, ниц:
Сын -- раз в крови!

Собственным телом
Отдал за всех...
Дай же им белыми
Быть во гробех.

Из цикла стихов "Сугробы "

23 февраля 1922

1
Эренбургу

Небо катило сугробы
Валом в полночную муть.
Как из единой утробы --
Небо -- и глыбы -- и грудь.

Над пустотой переулка,
По сталактитам пещер
Как раскатилося гулко
Вашего имени Эр!

Под занавескою сонной
Не истолкует Вам Брюс:
Женщины -- две -- и наклонный
Путь в сновиденную Русь.

Грому небесному тесно!
-- Эр! -- леопардова пасть.
(Женщины -- две -- и отвесный
Путь в сновиденную страсть...)

Эр! -- необорная крепость!
Эр! -- через чрево -- вперед!
Эр! -- в уплотненную слепость
Недр -- осиянный пролет!

Так, между небом и нeбом,
-- Радуйся же, маловер! --
По сновиденным сугробам
Вашего имени Эр.

февраль 1920

Я эту книгу поручаю ветру
И встречным журавлям.
Давным -- давно -- перекричать разлуку --
Я голос сорвала.

Я эту книгу, как бутылку в волны,
Кидаю в вихрь войн.
Пусть странствует она -- свечой под праздник --
Вот так: из длани в длань.

О ветер, ветер, верный мой свидетель,
До милых донеси,
Что еженощно я во сне свершаю
Путь -- с Севера на Юг.

Москва, февраль 1920

Из цикла стихов "Сугробы "

25 февраля 1922

2
Не здесь где связано,
А там, где ведено.
Не здесь, где Лазари
Бредут с постелею,

Горбами вьючными
О щебень дней.
Здесь нету рученьки
Тебе -- моей.

Не здесь, где скривлено,
А там, где вправлено,
Не здесь, где с крыльями
Решают -- саблями,

Где плоть горластая
На нас: добей!
Здесь нету дарственной
Тебе -- моей.

Не здесь, где спрошено,
Там, где отвечено.
Не здесь, где крошева
Промеж -- и месива

Смерть -- червоточиной,
И ревность-змей.
Здесь нету вотчины
Тебе -- моей.

И не оглянется
Жизнь крутобровая!
Здесь нет свиданьица!
Здесь только проводы,

Здесь слишком спутаны
Концы ремней...
Здесь нету утрени
Тебе -- моей.

Не двор с очистками --
Райскими кущами!
Не здесь, где взыскано,
Там, где отпущено,

Где вся расплeскана
Измена дней.
Где даже слов-то нет:
-- Тебе -- моей...