В поэзию Марины Цветаевой из...Календаря

22 марта 1938

Опустивши забрало,
Со всем -- в борьбе,
У меня уже -- мало
Улыбок -- себе...

Здравствуй, зелени новой
Зеленый дым!
У меня еще много
Улыбок другим...

23 марта 1916

В день Благовещенья
Руки раскрещены,
Цветок полит чахнущий,
Благовещенье, праздник мой!

В день Благовещенья
Подтверждаю торжественно:
Не надо мне ручных голубей, лебедей, орлят!
-- Летите, куда глаза глядят
В Благовещенье, праздник мой!

В день Благовещенья
Улыбаюсь до вечера,
Распростившись с гостями пернатыми.
-- Ничего для себя не надо мне
В Благовещенье, праздник мой!

23 марта 1916

На крыльцо выхожу -- слушаю,
На свинце ворожу -- плачу.
Ночи душные,
Скушные.
Огоньки вдали, станица казачья.

Да и в полдень нехорош -- пригород:
Тарахтят по мостовой дрожки,
Просит нищий грошик,
Да ребята гоняют кошку,
Да кузнечики в траве -- прыгают.

В черной шали, с большим розаном
На груди, -- как спадет вечер,
С рыжекудрым, розовым,
Развеселым озорем
Разлюбезные -- поведу -- речи.

Серебром меня не задаривай,
Крупным жемчугом материнским,
Перстеньком с мизинца.
Поценнее хочу гостинца:
Над станицей -- зарева!

23 марта 1923


ЭВРИДИКА - ОРФЕЮ:

Для тех, отженивших последние клочья
Покрова (ни уст, ни ланит!...)
О, не превышение ли полномочий
Орфей, нисходящий в Аид?

Для тех, отрешивших последние звенья
Земного... На ложе из лож
Сложившим великую ложь лицезренья,
Внутрь зрящим -- свидание нож.

Уплочено же -- всеми розами крови
За этот просторный покрой
Бессмертья...
До самых летейских верховий
Любивший -- мне нужен покой

Беспамятности... Ибо в призрачном доме
Сем -- призрак ты, сущий, а явь --
Я, мертвая... Что же скажу тебе, кроме:
-- "Ты это забудь и оставь!"

Ведь не растревожишь же! Не повлекуся!
Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть
Устами! -- С бессмертья змеиным укусом
Кончается женская страсть.

Уплочено же -- вспомяни мои крики! --
За этот последний простор.
Не надо Орфею сходить к Эвридике
И братьям тревожить сестер.

24 марта 1916

Четвертый год.
Глаза, как лед,
Брови уже роковые,
Сегодня впервые
С кремлевских высот
Наблюдаешь ты
Ледоход.

Льдины, льдины
И купола.
Звон золотой,
Серебряный звон.
Руки скрещены,
Рот нем.
Брови сдвинув -- Наполеон! --
Ты созерцаешь -- Кремль.

-- Мама, куда -- лед идет?
-- Вперед, лебеденок.
Мимо дворцов, церквей, ворот
Вперед, лебеденок!

Синий
Взор -- озабочен.
-- Ты меня любишь, Марина?
-- Очень.
-- Навсегда?
-- Да.

Скоро -- закат,
Скоро -- назад:
Тебе -- в детскую, мне --
Письма читать дерзкие,
Кусать рот.

А лед
Всe
Идет.

Из цикла стихов "Дон "


24 марта 1918

1
Белая гвардия, путь твой высок:
Черному дулу -- грудь и висок.

Божье да белое твое дело:
Белое тело твое -- в песок.

Не лебедей это в небе стая:
Белогвардейская рать святая
Белым видением тает, тает...

Старого мира -- последний сон:
Молодость -- Доблесть -- Вандея -- Дон.

24 марта 1925


Пастернаку

Рас-стояние: версты, мили...
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали...
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это - сплав

Вдохновений и сухожилий...
Не рассорили - рассорили,
Расслоили...
Стена да ров.
Расселили нас, как орлов-

Заговорщиков: версты, дали...
Не расстроили - растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.

Который уж, ну который - март?!
Разбили нас - как колоду карт!

25 марта 1916

Канун Благовещенья.
Собор Благовещенский
Прекрасно светится.
Над главным куполом,
Под самым месяцем,
Звезда -- и вспомнился
Константинополь.

На серой паперти
Старухи выстроились,
И просят милостыню
Голосами гнусными.
Большими бусами
Горят фонарики
Вкруг Божьей Матери.

Черной бессонницей
Сияют лики святых,
В черном куполе
Оконницы ледяные.
Золотым кустом,
Родословным древом
Никнет паникадило.
-- Благословен плод чрева
Твоего, Дева
Милая!

Пошла странствовать
По рукам -- свеча.
Пошло странствовать
По устам слово:
-- Богородице.

Светла, горяча
Зажжена свеча.

К Солнцу -- Матери,
Затерянная в тени,
Воззываю и я, радуясь:
Матерь -- матери
Сохрани
Дочку голубоглазую!
В светлой мудрости
Просвети, направь
По утерянному пути --
Блага.

Дай здоровья ей,
К изголовью ей
Отлетевшего от меня
Приставь -- Ангела.
От словесной храни -- пышности,
Чтоб не вышла как я -- хищницей,
Чернокнижницей.

Служба кончилась.
Небо безоблачно.
Крестится истово
Народ и расходится.
Кто -- по домам,
А кому -- некуда,
Те -- Бог весть куда,
Все -- Бог весть куда!

Серых несколько
Бабок древних
В дверях замешкались, --
Докрещиваются
На самоцветные
На фонарики.

Я же весело
Как волны валкие
Народ расталкиваю.
Бегу к Москва -- реке
Смотреть, как лед идет.

24 - 25 марта 1916

Из цикла стихов "Провода"


Des Herzens Woge schaumte nicht
so schon empor, und wurde Geist,
wenn nicht der alte stumme Fels,
das Schicksal, ihr entgegenstande*.
(*Сердечная волна не вздымалась бы столь высоко и не становилась бы
Духом,когда бы на ее пути не вставала старая немая скала -- Судьба (нем.).


25 марта 1923

5
Не чернокнижница! В белой книге
Далей донских навострила взгляд!
Где бы ты ни был -- тебя настигну,
Выстрадаю -- и верну назад.

Ибо с гордыни своей, как с кедра.
Мир озираю: плывут суда,
Зарева рыщут... Морские недра
Выворочу -- и верну со дна!

Перестрадай же меня! Я всюду:
Зори и руды я, хлеб и вздох,
Есмь я и буду я, и добуду
Губы -- как душу добудет Бог:

Через дыхание -- в час твой хриплый,
Через архангельского суда
Изгороди! -- Всe уста о шипья
Выкровяню и верну с одра!

Сдайся! Ведь это совсем не сказка!
-- Сдайся! -- Стрела, описавши круг...
-- Сдайся! -- Еще ни один не спасся
От настигающего без рук:

Через дыхание... (Перси взмыли,
Веки не видят, вкруг уст -- слюда...)
Как прозорливица -- Самуила
Выморочу -- и вернусь одна:

Ибо другая с тобой, и в судный
День не тягаются...
Вьюсь и длюсь.
Есмь я и буду я и добуду
Душу -- как губы добудет уст --

Упокоительница...

-----------------------------

6
Час, когда вверху цари
И дары друг к другу едут.
(Час, когда иду с горы);
Горы начинают ведать.


Умыслы сгрудились в круг.
Судьбы сдвинулись: не выдать!
(Час, когда не вижу рук)

Души начинают видеть.


25 марта 1923

26 марта 1916

За девками доглядывать, не скис
ли в жбане квас, оладьи не остыли ль,
Да перстни пересчитывать, анис
Всыпая в узкогорлые бутыли.

Кудельную расправить бабке нить,
Да ладаном курить по дому росным,
Да под руку торжественно проплыть
Соборной площадью, гремя шелками, с крeстным

Кормилица с дородным петухом
В переднике -- как ночь ее повойник! --
Докладывает древним шепотком,
Что молодой -- в часовенке -- покойник...

И ладанное облако углы
Унылой обволакивает ризой,
И яблони -- что ангелы -- белы,
И голуби на них -- что ладан -- сизы.

И странница, потягивая квас
Из чайника, на краешке лежанки,
О Разине досказывает сказ
И о его прекрасной персиянке.

Из цикла стихов "Провода"


Des Herzens Woge schaumte nicht
so schon empor, und wurde Geist,
wenn nicht der alte stumme Fels,
das Schicksal, ihr entgegenstande*.
(*Сердечная волна не вздымалась бы столь высоко и не становилась бы
Духом,когда бы на ее пути не вставала старая немая скала -- Судьба (нем.).


26 марта 1923

7
В час когда мой милый брат
Миновал последний вяз
(Взмахов, выстроенных в ряд),
Были слезы -- больше глаз.

В час, когда мой милый друг
Огибал последний мыс
(Вздохов мысленных; вернись!)
Были взмахи -- больше рук.

Точно руки -- вслед -- от плеч!
Точно губы вслед -- заклясть!
Звуки растеряла речь,
Пальцы растеряла пясть.

В час, когда мой милый гость.
-- Господи, взгляни на нас! --
Были слезы больше глаз
Человеческих и звeзд
Атлантических...

Из цикла стихов "Провода"


Des Herzens Woge schaumte nicht
so schon empor, und wurde Geist,
wenn nicht der alte stumme Fels,
das Schicksal, ihr entgegenstande*.
(*Сердечная волна не вздымалась бы столь высоко и не становилась бы
Духом,когда бы на ее пути не вставала старая немая скала -- Судьба (нем.).


27 марта 1923

8
Терпеливо как щебень бьют,
Терпеливо, как смерти ждут,
Терпеливо, как вести зреют,
Терпеливо, как месть лелеют --

Буду ждать тебя (пальцы в жгут --
Так Монархини ждет наложник)
Терпеливо, как рифмы ждут,
Терпеливо, как руки гложут.

Буду ждать тебя (в землю -- взгляд,
Зубы в губы. Столбняк. Булыжник).
Терпеливо, как негу длят,
Терпеливо, как бисер нижут.

Скрип полозьев, ответный скрип
Двери: рокот ветров таeжных.
Высочайший пришел рескрипт:
-- Смена царства и въезд вельможе.

И домой:
В неземной --
Да мой.

28 марта 1922

"По Безымянной
В самую низь.
Плиты стеклянны:
Не оскользнись.

Синее зелье
Всвищет сквозь щели.
Над колыбелью --
Нищие пели:

Первый -- о славе,
Средний -- о здравье,
Третий -- так с краю
оставил:

Жемчугом сыпать
Вслед -- коли вскличут".
Братняя притопь.
Сестрина причеть.

Из цикла стихов "Стихи к Чехии. Март."


28 марта 1939

1
КОЛЫБЕЛЬНАЯ

В оны дни певала дрема
По всем селам-деревням:
-- Спи, младенец! Не то злому
Псу-татарину отдам!

Ночью черной, ночью лунной --
По Тюрингии холмам:
-- Спи, германец! Не то гунну
Кривоногому отдам!

Днесь -- по всей стране богемской
Да по всем ее углам:
-- Спи, богемец! Не то немцу.
Пану Гитлеру отдам!

Март 1920

На царевича похож он.
-- Чем? -- Да чересчур хорош он:
На простого не похож.

Семилетняя сболтнула,
А большая -- вслед вздохнула.
Дуры обе. -- Да и где ж

Ждать ума от светлоглазых?
Обе начитались сказок, --
Ночь от дня не отличат.

А царевичу в поддевке
Вот совет наш: по головке
Семилетнюю погладь.

Раз за дочку, раз за мать.
. . . . . . . . .
Впрочем, можно и однажды.


------------------------------------


От семи и до семи
Мы справляли новоселье.
Высоко было веселье --
От семи и до семи!

Между юными людьми
-- С глазу на глаз -- в темной келье
Что бывает? ( -- Не томи!
Лучше душу отними!)

Нет! -- Подобного бесчинства
Не творили мы (не поздно --
Сотворить!) -- В сердцах -- единство,
Ну а руки были розно!

Двух голов над колыбелью
Избежал -- убереглась! --
Только хлебом -- не постелью
В полночь дружную делясь.

Еженощная повинность,
Бог с тобою, рай условный!
Нет -- да здравствует невинность
Ночи -- все равно любовной!

В той же келье новоселье --
От семи и до семи
Без "......" и "обними", --
Благонравное веселье
От семи и до семи!


----------------------------------------


Та ж молодость, и те же дыры,
И те же ночи у костра...
Моя божественная лира
С твоей гитарою -- сестра.

Нам дар один на долю выпал:
Кружить по душам, как метель.
-- Грабительница душ! -- Сей титул
И мне опущен в колыбель!

В тоске заламывая руки,
Знай: не одна в тумане дней
Цыганским варевом разлуки
Дурманишь молодых князей.

Знай: не одна на ножик вострый
Глядишь с томлением в крови, --
Знай, что еще одна. .. -- Что сестры
В великой низости любви.

Март 1920

Mapт 1921


Попутчик

Соратник в чудесах и бедах
Герб, во щитах моих и дедов
…………. выше туч:
Крыло — стрела — и ключ.
<А ну-ка>……
<Презрев корону золотую>
Посмотрим, как тебя толкует
Всю суть собрав на лбу
Наследница гербу.
Как…… из потемок
По женской линии потомок
Крыло — когда возьмут карету
Стрела — властям писать декреты
………… подставив грудь
— Ключ: рта не разомкнуть.
Но плавится сюргуч и ломок
По женской линии потомок
Тебя <сдерет> сюргуч.
— Крыло — стрела — и ключ.

Mapт 1921


Как нежный шут о злом своем уродстве,
Я повествую о своем сиротстве…

За князем — род, за серафимом — сонм,
За каждым — тысячи таких, как он,

Чтоб, пошатнувшись, — на живую стену
Упал и знал, что — тысячи на смену!

Солдат — полком, бес — легионом горд.
За вором — сброд, а за шутом — всё горб.

Так, наконец, усталая держаться
Сознаньем: перст и назначеньем: драться,

Под свист глупца и мещанина смех —
Одна из всех — за всех — противу всех! —

Стою и шлю, закаменев от взлёту,
Сей громкий зов в небесные пустоты.

И сей пожар в груди тому залог,
Что некий Карл тебя услышит, рог!

30 марта 1916

Димитрий! Марина! В мире
Согласнее нету ваших
Единой волною вскинутых,
Единой волною смытых
Судеб! Имен!

Над темной твоею люлькой,
Димитрий, над люлькой пышной
Твоею, Марина Мнишек,
Стояла одна и та же
Двусмысленная звезда.

Она же над вашим ложем,
Она же над вашим троном
-- Как вкопанная -- стояла
Без малого -- целый год.

Взаправду ли знак родимый
На темной твоей ланите,
Димитрий, -- все та же черная
Горошинка, что у отрока
У родного, у царевича
На смуглой и круглой щечке
Смеясь целовала мать?
Воистину ли, взаправду ли --
Нам сызмала деды сказывали,
Что грешных судить -- не нам?

На нежной и длинной шее
У отрока -- ожерелье.
Над светлыми волосами
Пресветлый венец стоит.

В Марфиной черной келье
Яркое ожерелье!
-- Солнце в ночи! -- горит.

Памятливыми глазами
Впилась -- народ замер.
Памятливыми губами
Впилась -- в чей -- рот.

Сама инокиня
Признала сына!
Как же ты -- для нас -- не то;!

Марина! Царица -- Царю,
Звезда -- самозванцу!
Тебя пою,
Злую красу твою,
Лик без румянца.
Во славу твою грешу
Царским грехом гордыни.
Славное твое имя
Славно ношу.

Правит моими бурями
Марина -- звезда -- Юрьевна,
Солнце -- среди -- звезд.

Крест золотой скинула,
Черный ларец сдвинула,
Маслом святым ключ
Масленный -- легко движется.
Черную свою книжищу
Вынула чернокнижница.

Знать, уже делать нечего,
Отошел от ее от плечика
Ангел, -- пошел несть
Господу злую весть:

-- Злые, Господи, вести!
Загубил ее вор -- прелестник!

Марина! Димитрий! С миром,
Мятежники, спите, милые.
Над нежной гробницей ангельской
За вас в соборе Архангельском
Большая свеча горит.

29,30 марта 1916

30 марта 1918

Идет по луговинам лития.
Таинственная книга бытия
Российского ~ где судьбы мира скрыты --
Дочитана и наглухо закрыта.

И рыщет ветер, рыщет по степи:
-- Россия! -- Мученица! -- С миром -- спи!

Из цикла стихов "Дон "


30 марта 1918

2
Кто уцелел - умрет, кто мертв -- воспрянет.
И вот потомки, вспомнив старину:
-- Где были вы? -- Вопрос как громом грянет,
Ответ как громом грянет: -- На Дону!

-- Что делали? -- Да принимали муки,
Потом устали и легли на сон.
И в словаре задумчивые внуки
За словом: долг напишут слово: Дон.

30 марта 1918

NB! мои любимые.

Из цикла стихов "Стихи к Чехии. Март."


30 марта 1939

2
ПЕПЕЛИЩЕ

Налетевший на град Вацлава --
Так пожар пожирает траву...

Поигравший с богемской гранью!
Так зола засыпает зданья.

Так метель заметает вехи...
От Эдема -- скажите, чехи! --

Что осталося? -- Пепелище.
-- Так Чума веселит кладбище!

=================

Налетевший на град Вацлава
-- Так пожар пожирает траву --

Объявивший -- последний срок нам:
Так вода подступает к окнам.

Так зола засыпает зданья...
Над мостами и площадями

Плачет, плачет двухвостый львище.
-- Так Чума веселит кладбище!

==================

Налетевший на град Вацлава
-- Так пожар пожирает траву --

Задушивший без содроганья-
Так зола засыпает зданья:

-- Отзовитесь, живые души!
Стала Прага -- Помпеи глуше:

Шага, звука -- напрасно ищем...
-- Так Чума веселит кладбище!

29-30 марта 1939

Из цикла стихов "Стихи к Чехии. Март."


30 марта 1939

3
БАРАБАН

По богемским городам
Что бормочет барабан?

-- Сдан -- сдан-сдан
Край -- без славы, край -- без бою.
Лбы -- под серою золою
Дум-дум-дум...
-- Бум!
Бум!
Бум!

По богемским городам --
Или то не барабан
(Горы ропщут? Камни шепчут?)
А в сердцах смиренных чешских-
Гне -- ва
Гром:
-- Где
Мой
Дом?

По усопшим городам
Возвещает барабан:
-- Вран! Вран! Вран
Завелся в Градчанском замке!
В ледяном окне -- как в рамке
(Бум! бум! бум!)
Гунн!
Гунн!
Гунн!

Из цикла стихов "Стихи о Москве "


31 марта 1916 года

1
Облака — вокруг,
Купола — вокруг,
Надо всей Москвой
Сколько хватит рук! —
Возношу тебя, бремя лучшее,
Деревцо мое
Невесомое!

В дивном граде сем,
В мирном граде сем,
Где и мертвой — мне
Будет радостно, —
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
О мой первенец!

Ты постом говей,
Не сурьми бровей
И все сорок — чти —
Сороков церквей.
Исходи пешком — молодым шажком! —
Все привольное
Семихолмие.

Будет твой черед:
Тоже — дочери
Передашь Москву
С нежной горечью.
Мне же вольный сон, колокольный звон,
Зори ранние —
На Ваганькове.

Из цикла стихов "Стихи о Москве "


31 марта 1916 года

2
Из рук моих -- нерукотворный град
Прими, мой странный, мой прекрасный брат.

По церковке -- всe сорок сороков,
И реющих над ними голубков.

И Спасские -- с цветами -- ворота,
Где шапка православного снята.

Часовню звездную -- приют от зол --
Где вытертый от поцелуев -- пол.

Пятисоборный несравненный круг
Прими, мой древний, вдохновенный друг.

К Нечаянныя Радости в саду
Я гостя чужеземного сведу.

Червонные возблещут купола,
Бессонные взгремят колокола,

И на тебя с багряных облаков
Уронит Богородица покров,

И встанешь ты, исполнен дивных сил...
Ты не раскаешься, что ты меня любил.

Из цикла стихов "Стихи о Москве "


31 марта 1916 года

3
Мимо ночных башен
Площади нас мчат.
Ох, как в ночи страшен
Рев молодых солдат!

Греми, громкое сердце!
Жарко целуй, любовь!
Ох, этот рев зверский!
Дерзкая -- ох -- кровь!

Мой рот разгарчив,
Даром, что свят -- вид.
Как золотой ларчик
Иверская горит.

Ты озорство прикончи,
Да засвети свечу,
Чтобы с тобой нонче
Не было -- как хочу.